19 марта 2014Медиа
104

Беспечность зла

Как звучит радио в судьбоносные для страны моменты

текст: Андрей Архангельский
Detailed_picture© Colta.ru

В эти недели важно было знать «официальную точку зрения государства» — чем скорее, тем лучше, чисто из практических соображений. В детстве нас пугали ядерной войной, психика все помнит, и в такие моменты чувствуешь себя беспомощным и жалким — когда от тебя ничего не зависит. В детстве нас учили, что самое важное скажут по радио: так я начал слушать «Вести ФМ», «Говорит Москва», радио «КП» и РСН.

«Молитва — с этого начинается и этим заканчивается день» — это РСН. А на «Говорит Москва» после 23:00 звучат «наши песни» — советские, конечно, и немного Высоцкого. На радио «КП» после 23:00 передача посвящена «Леннону Джону». То есть как бы все нормально, пока не наступает утро.

Телевизора у меня нет, волны ненависти доходят до меня в переваренном виде, через Фейсбук. У героев телевизора есть хотя бы имена и фамилии, «Соловьев» или «Киселев», — а радиоведущие лишены этой славы и почета. Но безымянность и бесперебойность этих голосов имеют, как ни странно, бóльшую силу воздействия. Это такое радиофицированное замятинское «Мы» — напоминает шагающий экскаватор, который с каждым шагом выхватывает ломтями почву у тебя из-под ног.

Ты понимаешь, что пропаганда — это все-таки не картинка, а голос.

Неразличимы сейчас и сами радиостанции. Если вы включили «Говорит Москва», а потом перешли на «КП», а потом на «Вести» и на РСН — стойкое ощущение, что вы слушаете одно радио, даже один голос. Это новое и, безусловно, важное качество СМИ. Ты понимаешь, что пропаганда — это все-таки не картинка, а голос. Закадровый голос в «Анатомии протеста» (НТВ) похож на голос, который в метро напоминает «о лицах в пачкающей одежде». Это и есть голос государства — условно голос Левитана, но со скидками: этот же голос сегодня зачитывает в метро рекламные объявления. Все перечисленные радиостанции превратились в этот единый голос. Невольно думаешь о природе этой гомогенности.

Мой коллега Дмитрий Губин писал о языке развлекательных станций — это было в другую эпоху, в 2000-е: когда безграмотный язык диджеев, само это их «волокно» стало в какой-то момент нормой. Все эти «услышимся» и «пока-пока» общество признало легитимными — потому что бесперебойность радио важнее грамотности; радио, как и общество, больше всего боится пауз. Поэтому оно санкционирует любую ахинею, любой словопомол — лишь бы не тишина. К моменту перехода от развлекательной к пропагандистской, а теперь и к мобилизационной журналистике это качество — монотонность — пригодилось.

Я считаю, что нынешнее пропагандистское радио — это трансформация развлекательного радио нулевых, нынешние патриоты — бывшие диджеи. Тогда славили вечеринки и звезд — теперь с той же энергией, но с противоположным знаком повторяют «фашисты-боевики-бандеровцы». Попса — дело веселое и мирное, но при первом же переключении тумблера веселые пофигисты превратились в яростных антигуманистов. А слащавость и сюсюканье обернулись человеконенавистничеством и агрессией. Ну что я могу сказать — это славный итог.

Голос ненависти, доминирующий в государственных СМИ, имеет обратную сторону — патриотическое умиление. Преувеличенное, безудержное восхищение со знаком «сверх» — нынешний патриотизм, к сожалению, знает только эту высокую ноту. Ненависть к «бендеровской Украине» удивительно сочетается с клятвами в братской любви к «простым украинцам». Словно стрелка манометра — бешено скачут вверх-вниз любовь и ненависть: только что были «братья-украинцы», потом «боевики» и снова, тут же, «братский народ» — как это все уживается в одном буквально предложении и в одной голове, непостижимо. Никто не замечает главного противоречия — они хотят спасти Украину от нее же самой. Ценой ее же самой.

Нынешнее пропагандистское радио — трансформация развлекательного радио нулевых, нынешние патриоты — бывшие диджеи.

Но это все не главное. Ответ, который я искал, слушая радио, — является ли эта агрессия естественной или все-таки она искусственного происхождения и закончится так же, как и началась, — по сигналу «стоп»?

Две недели назад я был на марше «в поддержку Крыма» — решил послушать разговоры, узнать объективно, что за люди. Какой-то части бюджетников было совершенно плевать — им «лишь бы подняться по бульвару, до дома номер 17, там точка». Но были и другие — они шли впереди колонны, вместе с движением НОД, под музыку «Священной войны» и «Прощания славянки», там еще дудел оркестр в военно-морской форме. И вот я смотрел на этих людей, в частности, на пару пожилых и довольно бедно одетых, весело маршировавших и подпевавших, — и вдруг на мгновение со мной случилось что-то вроде провала во времени. Я отчетливо увидел людей 1930-х годов — тот тип, который знаком нам по рассказам и фильмам и который не жалел ни своих, ни чужих щепок, когда рубят лес. Я смотрел на них и понимал, что они опять готовы пройти под эту гармошку хоть до самой Калифорнии.

Самое сильное впечатление этих двух недель от прослушивания радио — настойчивое, страстное, неотвратимое желание ведущих, чтобы сильнее грянуло внутри Украины. Подхватывать любое сообщение, перекатывать во рту, словно винную ягоду, словосочетание «беспорядки в юго-западных областях». С каким воодушевлением они каждый раз это повторяли, ожидая — когда же, когда треснет, разлетится, покатится. Они задавали этот вопрос всем гостям: вот, смотрите, опять стреляли, ну что, что?.. Гости даже немного были растеряны — не все, конечно. И это взаимное заражение друг друга яростью переводит каждый такой эфир в новое качество.

Тут что-то личное, это не скроешь, и оно той же природы, что у демонстрантов, — какой-то общий бес озверения, который вырвался наружу. Собственно, никому из них уже не приходит в голову, что речь идет о вмешательстве в дела соседнего государства: эта грань в течение двух недель была совершенно размыта, никто не видит в этом ничего страшного. Собственно, с той же энергией пишут свои посты в Фейсбуке озабоченные идеей «русского мира», ради этой утопии они готовы заплатить любую цену. В такие моменты понимаешь, что мир уже ничто не спасет.

На языке вертится забытое словосочетание из детства — «поджигатели войны». Все эти люди остро желают именно ее — сознательно или нет, но каждым своим словом ее призывая, приближая, умоляя. Заранее зная, что это — страдания, смерть и ненависть. Что это — зло. Отдавая себе отчет. И все равно. Неожиданно большое количество вышедших на субботний «Марш мира» было, я думаю, реакцией именно на это — нечто вроде коллективного инстинкта самосохранения.

Ханна Арендт в известной книге подробно описала тип «исполнителя зла» — ей в голову не пришло бы в те годы описать, например, тип «романтика войны», бескорыстного ее популяризатора. Зато основные понятия, ею сформулированные, — бесчувствие ко злу как начало расчеловечивания и ответственность за это бесчувствие — вполне универсальны. Только теперь Арендт назвала бы свою книгу, вероятно, «Беспечность зла» — ключевое слово остается, как мы видим, неизменным.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 20249416
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202416060
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202420370
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202425607
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202426951