© Анна Приданова1) Когда и почему вы решили стать журналистом?
2) Какие издания вы читаете?
3) Кто ваши любимые журналисты?
4) Благоприятное ли сейчас время для журналистики в России, по-вашему?
5) Что такое, по-вашему, идеальная журналистская карьера в наше время?
6) В каких медиа, с вашей точки зрения, престижно работать, а в каких — нет? Почему?
7) Где бы вам хотелось работать после окончания вуза?
1) Решение было более осознанным, чем у всех других из моего окружения. Потому что совсем давно, когда я училась в художке, я хотела стать каким-нибудь дизайнером. Мне нравилось создавать какие-то штуки, рисовать. Потом мне надоело рисовать. И я стала писать рассказы, ну, в школе, так просто. Потом я решила, что это мне тоже уже надоело. Я стала писать статьи в школе и создавать школьную газету. Старые компьютеры с лучевой трубкой… Я не чувствовала себя главредом, хотя по факту им была. А потом я решила, что да — мне надо пойти на журфак, пока мне не надоело писать. И так периодически я от одного к другому перескакиваю: то рисую, то пою, то еще что-нибудь делаю. Примерно так. Было желание создавать тексты, потому что я люблю тексты, работу с текстом. И читать люблю тоже. Еще люблю людей. Эта профессия подразумевает ежедневное общение с разными людьми. Мне кажется, это лучший способ узнать как можно больше людей и постоянно чему-то учиться. Не только когда ты в университете, а после того как ты закончил. Каждый день узнаешь что-то новое, что-то удивительное для тебя.
2) Читаю, например, «Коммерсантъ». Нас просто учили с первого курса, что вот, читайте его. Ну, его, конечно, неудобно читать, я чаще на сайте смотрю. «Новую газету», «Русский репортер». Новостные агентства типа «Интерфакса». Из зарубежных — всякие сербские сайты, потому что я учу язык. Газету «Политика», одну из первых газет на Балканах.
Резко не принимаю Дмитрия Киселева. Когда он в якобы новостной программе выдает оды, и с таким пафосом, с таким выражением — не видно никакой опоры на факты, — это очень странно.
3) У меня вообще нет любимых журналистов из ныне существующих. Фесуненко — может, слышал о таком? (Игорь Фесуненко — советский журналист-международник, писатель, преподаватель МГИМО (У) МИД. — Ред.) Он был очень известным в советское время. Вел новости и писал. Был корреспондентом в Испании, Латинской Америке. И так получилось — на первом курсе, когда у нас распределяли мастер-классы, мне попался именно он. На первом занятии он начал отпускать какие-то отвратительные шутки, достаточно грубые, не для женских ушей. Однажды сказал: «Вот эта книга — Петр Вайль, “Гений места” — все должны ее прочитать. Если у вас нет денег, пойдите на панель и заработайте на эту книгу». Но потом он показал реальную журналистику, о которой мы читаем в книжках: с романтикой, с суперприключенческими ситуациями. Со смекалкой журналистской.
Резко не принимаю Дмитрия Киселева. Когда он в якобы новостной программе выдает оды, и с таким пафосом, с таким выражением — не видно никакой опоры на факты, — это очень странно. Мне вообще он не нравится как человек — его манера, как он подает новости, как ведет себя. Это даже противно.
4) Ну, мне, на самом деле, надоело уже говорить об этом на парах. Все так любят это обсуждать. Буквально вчера. Вот у нас есть аналитическая журналистика, ее ведет Сергей Филатов, он работает в «Международной жизни». Наш выпускник. У нас работают в основном те, кто МГИМО окончил. Он сказал, что сейчас у нас в стране лучшая ситуация в отношении свободы слова. Каждый может свободно выражать свои мысли. Все на него, конечно же, накинулись. Начали спорить, что это такое за вранье, все плохо, все закрываются. РИА реорганизовали, на «Дождь» наезжают. Об этом все спорят, но он продолжает утверждать, что нет, все равно же вы можете найти место, где можете написать статью какую-то. Я не знаю, это очень сложно. Я бы не сказала, что сейчас уж так хорошо, всем свободно и вольготно, нет. Но в любом случае можно найти издание, близкое тебе по идеологии, по взглядам. Если посмотреть с какой-то стороны, издания, которые переживут это время, при этом не продадут себя, не поступятся принципами, станут сильнее.
5) Телевидение я не люблю, радио — тоже. Ну как, я себя там не вижу. Мне больше нравится писать, мне кажется, я не очень подойду под формат телевидения. Потому что я буду стесняться. У меня есть несколько вариантов. Может, я хотела бы уехать в Сербию и заниматься журналистикой непосредственно там, работать в местных СМИ. Это, скорее всего, не выйдет. Есть факторы, которые меня здесь держат, близкие люди, еще какие-то обстоятельства. И потом, Сербия не самая привлекательная страна для жизни, она не такая уж благополучная. Зато там много вопросов, которые нужно решать. Сейчас они находятся на такой развилке между Россией и Европой — в очень сложной ситуации. Там большое поле для журналистской деятельности. И вообще, если оставаться здесь, то я бы хотела попасть в такое издание, где у меня была бы возможность работать не как журналист-новостник, а вот именно как журналист, который близок к очеркисту, репортажнику. С такими проектными заданиями. Потому что эта жизнь бешеная журналистская все равно в какой-то момент доведет до того, что захочется все бросить и уйти. Поэтому я бы хотела писать много на какие-то темы, действительно требующие решения. Те же отдаленные территории, провинция — там же тоже много проблем. Такая работа, которая требует больше усилий, больше времени, чтобы сделать большой материал, изучить досконально проблему, покопаться в ней. И, наверное, я не хочу быть политическим журналистом в чистом виде.
6) Можно, например, назвать «Русский репортер» престижным изданием. Не хотела бы работать в глянце. Мне кажется, там пишут об одном и том же. Я читала его, когда мне было лет десять, почему-то были очень интересны такие журналы. Я думала: «Классно, в журнале пишут про какие-то диеты, моду, все такое». Конечно, кому-то это может быть интересно, мне — нет.
7) Если честно, я не знаю, где бы хотела работать. Знаю, где бы не хотела — в «Комсомольской правде».
