«Raw», «сырое», — говорящее название для этого сборника лейбла Ивана Дорна Masterskaya. Сюда попали музыканты, присылавшие свое творчество на лейбл в надежде на публикацию, — ну вот она, пожалуйста. Мы ничего о них не знаем, кроме их никнеймов и почтовых адресов, сообщает Masterskaya в релизе, но, подозреваю, это немного лукавство — например, присутствующая здесь Тося Чайкина не только несколько лет была участницей группы More Oblakov, но и, случалось, выпускала сольные пластинки. Ладно, про остальных мы тоже ничего не знаем, но по результатам этого сборника вполне готовы познакомиться. Тем более что на повестке дня в сборнике (ну или в офисе собиравшей его «Мастерской») — непрямое высказывание: здешние песни, за парой исключений, не бросаются на тебя с рокерским напором, а, скорее, призывно, но не особенно настойчиво машут тебе рукой изнутри привычных песенных поп-форм. Меланхоличное диско и застегнутый на все пуговицы европейский фанк, иронично-отрешенный синти и изысканный девичий трип-поп — вот чем торгуют с этого лотка, и материал тут, скажем прямо, довольно хорош. Эти песни не для дискотек, но для поездки на поезде через Европу, даже если поездка целиком воображаемая. Кому как, а лично мне кажется, что прошвырнуться на поезде по Европе, не платя за поездку ни копейки, — вполне отличная идея.
3 из 8
закрыть
Сегодня на сайте
Я верю в американскую церковь поэзии!
Протекающий контраст
«Меня абсолютно не приняла литературная тусовка»
Темные лучи
Любовь Агафонова о выставке «Ars Sacra Nova. Мистическая живопись и графика художников-нонконформистов»
14 февраля 20223103Musica sacra перед лицом будущего
Против иллюстрации
Как переколбасить все
«Театр — мой онтологический инструмент. Мой дневник»
О «Кодексе фриков»
«“Love.Epilogue” дает возможность для выбора. Можно сказать, это гражданская позиция»
Как перформанс с мотетами на стихи Эзры Паунда угодил в болевую точку нашего общества. Разговор с художником Верой Мартынов и композитором Алексеем Сысоевым
10 февраля 20223368Парсифаль в Белом доме
«Вместе с ковидом вернулось ощущение брежневского карантина»