13 и 14 июня 2021 года в Санкт-Петербурге на территории «Севкабель Порта» пройдет 20-й фестиваль StereoLeto. В его лайнапе десяток с лишним артистов — от «Би-2» и Ивана Дорна до петербургских андеграундных групп, но, пожалуй, самое эпатажное имя на его афишах — это Альбина Сексова, самопровозглашенная «королева ТикТока». Под таким псевдонимом с провокационным обсценным трэш-попом, доводящим до абсурда эротические шаблоны мейнстрима, выступает 63-летняя петербургская уличная художница. Мы списались с Альбиной Сексовой и обсудили популярность ее песен у «поколения Z», картины с собачками и портреты поэтов, сотрудничество с режиссером Алексеем Балабановым и продюсером Александром Ионовым.
— Вы учились в академии Штиглица, вы — член Союза художников Санкт-Петербурга, автор большого количества картин. Я нашел некоторые в интернете — они очень милые: натюрморты, пейзажи, портреты, лошадки и собачки. Наверное, вы это рисовали для продажи. А что вы рисуете для души — какой был творческий путь у Альбины Сексовой как художника?
— Творческий путь у меня продолжается, как и жизнь. Я считаю, что у любого творчества не бывает конечных точек. У многих художников случаются периоды, когда они меняют вектор своего творчества — один на другой. Тот же Пикассо начинал с реализма, а впоследствии менял свои стили как носки. Бывает полезно сделать остановку, чтобы переосмыслить этапы и попробовать себя как в разных жанрах, так и в разных техниках. Период реализма у меня связан с преподаванием в российско-итальянской школе «Артерия», где я несколько лет вела студию для взрослых и передавала на мастер-классах свой опыт, как научиться писать и рисовать с нуля, без всякой подготовки. Например, на уроках живописи мне потребовалось всего две недели, чтобы у моих учеников полностью исчезла боязнь чистого листа и холста. Моя методика преподавания состояла в том, что, изображая тот или иной предмет, не нужно долго строить геометрически, а надо научиться вписывать его в окружающую среду за счет погружения в воздушное пространство. А главное — понять его взаимодействие с источником света. В живописи это хорошо показывается на примере реалистичного пейзажа, когда пространство изображается контрастно или размыто в зависимости от освещенности и состояния природы, будь это солнечная погода, туман или дождь. На уроках рисунка в классе мы рассматривали эти приемы на примере постановочных натюрмортов. Вот почему в этот период преподавательской деятельности у меня у самой появились работы в реалистическом жанре — натюрморты и пейзажи.
Все эти живописные работы, разумеется, были написаны не для продажи, а для совместной выставки с моими учениками. Что касается лошадок и собачек, как вы смели выразиться, «милых»… Oh, my God! Вуаля! Я считаю эти картины жанровыми изюминками в своем большом творчестве. У того, кто не понимает, о каких картинах идет речь, могут возникнуть ассоциации, например, с вышивкой крестиком милых собачек, кошечек, зайчиков Марьей-искусницей. У картины «Собака Беллы» есть своя история. У меня есть знакомая художница, фамилии ее я никогда не знала, по имени Белла. Это некая «дама с собачкой». Познакомилась я с ней на Невском, когда рисовала портреты у Катькиного сада. В шутку художники называли это место панелью, так как приходилось ловить клиентов-туристов для позирования. Белла приходила всегда поздно вечером со своим черным старым пуделем. Клиентов она рисовала до самой ночи, пока окончательно не стемнеет. Самое интересное — она часто не успевала закончить последнюю работу и договаривалась с моделью встретиться на следующий день. С собакой она не расставалась, так как не хотела оставлять ее одну. Но вот старый пудель заболел и умер. Она пришла ко мне домой вся в слезах и попросила сфотографировать мертвого пуделя во дворе. Он был привезен на тележке и бережно завернут в одеялко. Эта история меня потрясла, и я решила написать ее пуделя живым, но потерявшимся в холодных питерских дворах. В планах у меня, безусловно, не стояла цель продать это полотно, ведь с каждой работой связана какая-то жизненная история. На многих моих картинах есть сюжеты с изображением лошадей. Не знаю, какую картину увидели в интернете конкретно вы, но с ними со всеми связаны мои личные наблюдения, переживания и сны. Я очень люблю животных, поэтому их изображения часто встречаются на моих картинах. Мне особенно дорог «Натюрморт с котом», где я изобразила своего любимого Мясика. Печально, что теперь его нет в живых, но память о нем осталась. Я уже выше упомянула про творческие этапы, у меня много и авангардных картин.
— Говорят, что у вас накопилась большая серия графических и живописных портретов деятелей петербургской богемы за последние 25 лет. Кто есть в вашей коллекции? Кого вы рисовали? Какие портреты вам особенно дороги?
— Не знаю, откуда у вас эта информация. Действительно, эта коллекция очень большая. Мое творчество как петербуржского художника-портретиста началось гораздо раньше, работать над серией портретов писателей и поэтов я начала в середине 90-х. Многие из них не причисляют себя к богеме. Ее персонажи — из самых разных областей творческой среды, от маститых знаменитостей до молодежи, известной только в узких кругах. Выбор имен подчас диктовался обстоятельствами, так как основным условием у меня была работа с натурой, а натура такого рода весьма своенравна и загружена. Многие задуманные портреты не состоялись, другие порою приходилось делать в один сеанс. Впрочем, мне легко удавалось быстро схватить главное: взгляд, лицо, выразительную позу и жест. Чаще всего этот быстрый рисунок делался углем или выполнялся в технике сухой кисти по бумаге. Как уже говорилось в моих интервью, я со многими поэтами и писателями была лично знакома, а также была неравнодушна к их творчеству. Редко применялись аксессуары, значимый фон. Правда, как при всяких правилах, исключения особо заметны: ностальгически-элегантная шляпа Бориса Дышленко, «рембрандтовский» наряд Валерия Земских, берет с перьями Сергея Арно, элегантная простота костюма Ларисы Березовчук, фон в портрете Аркадия Драгомощенко, где угадывается интерьер галереи «Борей». Портрет же писателя Маруси Климовой в тельняшке на фоне оживленно живущей набережной канала Грибоедова превращается в жанровую сценку. Вспоминаю встречу с драматургом Александром Володиным. Его портрет я выполнила в технике пастели. В серию работ я включила такого поэта, как Виктор Кривулин. Он выполнен в академическом стиле. Своего любимого писателя Александра Ильянена я рисовала и писала много раз. Одна из работ выделяется своей «кубизацией». Импрессионистическая черта размытости использована в портрете Владимира Уфлянда. Образ Бориса Стругацкого мне показался интересным, и для создания портрета я ходила на его семинары и лекции. Делала зарисовки с натуры. В моей коллекции — портреты Геннадия Айги, Василия Аксенова, Валерия Попова, Сергея Стратановского, Виктора Сосноры. Разумеется, всех перечислить в своем интервью я не могу, а серию с удовольствием пополню новыми именами.
— Вы считаете себя петербургской богемой? Богемная жизнь в Петербурге образца 2021 года — какая она?
— Определение «богема» слишком расплывчато. В принципе, можно с его помощью обозначить людей, занятых творческим трудом, в который входит не только создание различных музыкальных, литературных или художественных произведений, но и постоянное общение и поддержание связей друг с другом.
И тут можно сказать, что нет никакой цельной «богемы», а есть отдельные круги, которые в большинстве случаев никак друг с другом не пересекаются. На концертах актуальной современной музыки вы не увидите ни одного художника. Традиционные поэты и пишущие в западной традиции верлибров авторы существуют будто бы в разных мирах — ну и так далее. «Богема» очень атомизирована, многие считают, что только их компания занимается настоящим искусством, а остальные — какой-то враждебной ерундой. Лично мне это не нравится, я стараюсь смотреть на вещи шире, интересоваться по возможности всем.
Море звука! Море блеска! Море любви!
— В одном интервью вы рассказывали о том, что работали с Алексеем Балабановым в картине «Про уродов и людей». Что вы делали для Балабанова? Вам нравятся его фильмы и его видение мира?
— Когда Алексей Балабанов почти закончил снимать картину «Про уродов и людей», то срочно стал искать художника по шрифтам. Меня порекомендовали мои коллеги-художники, работавшие на «Ленфильме». Алексей позвонил мне, и мы быстро с ним договорились. Его задачу я быстро поняла. Он доверил мне подбор стилистики шрифтов для сюжетного повествования и написание их, в том числе вручную. Также была поставлена интересная задача написать некоторые шрифтовые заставки будто бы неумелой, корявой рукой, вставив их в нарисованную рамочку. Позже я поняла задумку режиссера фильма, хотя вначале мне было непонятно — почему я, умея рисовать, должна именно так выполнить задачу. Когда я принесла Алексею свои эскизы на обсуждение, он сказал, что это слишком здорово и красиво, и чуть было не заставил меня переделывать работу. Когда же он объяснил сценарий — что один из главных персонажей фильма занимается подпольно порнофотографией и съемками такого же кино, мне стал ясен контекст данных вставок. По замыслу Алексея, они якобы были сделаны на заказ у неумелого художника. Тут я с ним поспорила и убедила его в том, что художники в то время были очень профессиональными и являлись отличными шрифтовиками. К моему удивлению, он со мною согласился и оставил все как есть в моем варианте.
Этот фильм Алексея Балабанова мне очень импонирует. Не потому, что мне довелось с ним поработать, а потому, что очень остро раскрыта тема темных, извращенных человеческих желаний и похоти. Самое интересное, что я выделила в характере Алексея, — это то, что он в жизни был светлым человеком и всегда с уважением относился в том числе к тем, с кем работает. Когда состоялась премьера данной картины в кинотеатре «Родина» на Караванной улице, в конце просмотра он никого не забыл и пригласил всех, кто работал над картиной, на сцену. Алексей представил каждого сотрудника и рассказывал о его вкладе в картину. Перед тем, как человека представить, говорил: «А это тоже очень хороший, талантливый человек...» Я мечтала сняться в его какой-нибудь новой картине и хотела предложить ему подумать над этим. Однако моя скромность не позволила сделать это.
Все способы шокировать зрителя уже были отработаны в предыдущем веке.
— Как давно вы пишете песни? Откуда же взялась радикальная и непристойная Альбина Сексова? Когда появился этот образ (или это не образ)?
— Конечно же, Альбина Сексова — это роль, образ. Он появился в начале 2010 года, тогда же и были написаны первые песни. Хотелось придумать такого персонажа, которого еще не было в нашей андеграундной музыкальной среде. Я, кстати, не вижу в нем ничего непристойного, так как все сексуальные аспекты в моих песнях пропущены через призму юмора. А слово «радикальный» сейчас ассоциируется с крайне неприятными и опасными вещами, и применительно к искусству в XXI веке я бы его уже не употребляла. Все способы шокировать зрителя уже были отработаны в предыдущем веке.
— Есть ли какая-то художественная концепция у Альбины Сексовой — можно ли ее сформулировать?
— Мне так надоело отвечать на подобные вопросы! Ведь можно расписать концепцию на несколько листов, а произведение все равно будет неинтересным. Оставим это людям, профессионально работающим с подобными текстами. Лучше приходите на концерты, смотрите мои видео, слушайте мои песни.
Пусть будет не концепция, а кредо: говорить о самых серьезных вещах с максимальной иронией. И девиз: «Море звука! Море блеска! Море любви!»
— Что такое «параллельная эстрада», звездой которой вы себя называете, и зачем она нужна?
— Честно признаюсь, что это выражение я «позаимствовала» у замечательного музыканта Дениса Третьякова, лидера группы «Церковь детства». То ли он сам, то ли кто-то из журналистов использовал его для самоназвания. Но честно скажу, что оно мне подходит больше — «ЦД» играет мрачный, шумный рок, наполненный пугающими хтоническими образами. А Альбина Сексова действительно задумывалась как проект, переосмысливающий эстраду, гиперболизирующий все ее шаблоны.
Вообще, такие самоназвания стилей — это «крючки», на которые цепляются слушатели и журналисты. В самом начале существования проекта кто-то придумал для обозначения творчества Альбины Сексовой термин «порношансон», который мне самой не очень нравится. Но это сработало, он очень броский и запоминающийся, меня до сих пор про него спрашивают.
— Как вы познакомились с Александром Ионовым, который стал вашим продюсером? Как у вас с ним устроена работа?
— Ионов ходил на мои концерты еще с 2011 года в подпольные бары «Никаких орхидей» и «Пьяная груша». Чуть позже, когда он уже делал большие фестивали в 2013 году, он всегда приглашал меня, я выступала в клубе MOD, затем был небольшой перерыв, вскоре стало понятно, что зрители хотят все больше концертов и записей, он начал делать мне сольные концерты, а потом предложил выпустить дискографию на лейбле Ionoff Music. С его помощью впервые в жизни я начала получать деньги за свои записи. Да и за концерты гонорары начали поступать, что приятно. При непосредственном участии Александра Ионова вышли последние два альбома, достигшие рекордных показателей на Apple Music. Ионов организовал интервью на радио «Эхо Москвы» и в журнале «Собака». В творчество мое он особо не вмешивается, предоставляет свободу, но мы часто советуемся по ключевым вопросам.
— Что вам сейчас приносит больший доход — продажа картин или продажа музыки?
— Сейчас основной доход приносит музыка, и это неудивительно — в настоящее время я уделяю ей куда больше времени, чем живописи. Я занята не только бесконечными репетициями и выступлениями, но и проработкой образов, работой с актерами перформанса, ответами на вопросы интервью, в конце концов! Тратится много энергии, но и отдача в виде материального дохода и любви слушателей радует.
— У вас есть песня «Псой Короленко», в которой появляются и Псой Короленко, и лидер Little Big Илья Прусикин. Она основана на реальных событиях — или это эротические фантазии о привлекательных мужчинах? Вообще, кстати, почему Псой Короленко, а не Сергей Шнуров? Какие мужчины в российской музыке вас привлекают?
— Тут есть смешной момент: эта песня была написана очень давно, еще в 2010 году, когда Альбина Сексова была известна лишь достаточно узкому кругу. И изначально вместо Прусикина там упоминался Андрей Иваныч, шумовой музыкант, известный по проектам Mudenoise и DJ Chaban, доводивший в своих перформансах демонстративное употребление алкоголя и его последствия до высшей точки художественной убедительности. Но записана она была уже через много лет, когда он прекратил свою деятельность, да и сильно расширившейся аудитории моих слушателей этот герой неизвестен. И, кстати, как вариант, рассматривалась замена на «Сережу Шнурова»! Но заменила на Прусикина как на более актуального персонажа. Разумеется, песня основана не на реальных событиях. Но, думаю, у каждой девушки в жизни была ситуация, когда случайный знакомый набивал себе цену и выдавал себя за совсем другого человека, поэтому песня и находит отклик у слушателя.
С Псоем Короленко я знакома лично, очень уважаю его творчество. В музыке я люблю умных и при этом скромных мужчин. Кроме уже упомянутых Псоя Короленко и Дениса Третьякова могу отметить Александра Ситникова, лидера групп «4 позиции Бруно» и «Порез на собаке», одного из важнейших музыкантов сегодняшнего времени.
Молодежь уже сейчас задумывается о том, что государство может ее обмануть.
— Есть ли в российской популярной и андеграундной музыке артистки, которые вам близки по духу — с которыми вам хотелось бы записать совместный трек, например?
— Если бы хотелось, то, наверное, уже бы записала. Альбина Сексова, как уже неоднократно говорилось, появилась именно из-за нехватки подобного образа на нашей сцене. При всем уважении к своим коллегам и их труду мне не нравится то, что во всех женских образах в российской музыке присутствует какая-то излишняя серьезность, пафос в плохом смысле слова. Иногда он направлен на зрителей, иногда внутрь себя. Мне это не близко.
Была очень хорошая дарквейв-группа rozovoje ghetto, дуэт двух девушек, но они уже не играют и не выступают. Еще могу отметить исполнительницу Лизу ЦО, вот у нее все в порядке с самоиронией. Может быть, с ней когда-нибудь сделаем совместку.
— Ваши песни, как говорят, особенно нравятся 20-летним — как вам кажется, почему? Что они в них находят? И какие выводы они могут из них извлечь?
— В 20 лет человеку свойственно задумываться о своем будущем. И вот он смотрит на окружающую реальность, которая посылает ему примерно такие сигналы: твоя молодость скоро пройдет, тебя засосет серый, унылый быт, жизнь впереди долгая и по большей части неинтересная. А я подаю совсем обратный — что в любом возрасте ты можешь быть ярким, свободным и неунывающим. Наверное, именно это в первую очередь их и привлекает.
Или вот недоверие к некоторым социальным институтам. Я заметила, что именно у молодежи очень популярна моя песня «Пенсия». Они уже сейчас задумываются о том, что государство может их обмануть. Молодые люди постоянно сталкиваются со стереотипизированным мышлением, суждениями. Собственно, пока ты это замечаешь, ты молод. Как только ты сам начинаешь мыслить и говорить стереотипами, ты превращаешься в серого гражданина неопределенного возраста. Надеюсь, что мои песни хоть немного способствуют тому, чтобы этого не происходило.
— Кстати, вы как «королева ТикТока» сами пользуетесь ТикТоком — что он вам показывает?
— Ну я же королева! Я им не пользуюсь, я в нем правлю! Мне каждый день присылают ссылки на то, как ребята и девчата в ТикТоке поют мои песни, я даже не успеваю все просмотреть.
— Какие песни вы будете исполнять на фестивале StereoLeto?
— Очевидно, что посетители фестиваля, не все из которых очень глубоко знакомы с моим творчеством, ожидают самых известных хитов. Не стоит их обламывать. Разумеется, будут исполнены самые известные песни: «Свобода и успех», «Мур-мур-мур», «[Член] таджика» и «[Ложусь] с [кавказцами]». Меня без их исполнения просто со сцены не отпустят. Также нельзя не поддержать традицию того, что большие музыкальные фестивали ХХ века имели антивоенную позицию, поэтому я исполню две важные песни, в которых, пусть и в иронической форме, высказываюсь о недопустимости ненависти и насилия: «Эротическая мина» и «Порядок и закон». А вообще будет масса сюрпризов, так что увидимся на StereoLeto!
Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова