Ускользающие воспоминания — привычный объект сравнения, когда разговор заходит об инструментальной музыке околоэмбиентного толка, как раз такой, как у казанского музыканта Вани Лимба. Он и сам не прочь отправить мысль слушателя в этом направлении — в сопроводительном тексте к своему второму альбому «Шесть случайных эпизодов» он пишет о детстве и теплых чувствах, первом совместном матрасе и занавесках на окнах. Но в то же время его альбом звучит одновременно холоднее и величественнее этих романтически-умильных образов — художественный эмбиент «Эпизодов», словно подернутый благородной патиной, озвучивает не столько теплые сценки из прошлого, сколько сам неумолимый ход времени. Тут временами даже угадываются призраки музыкальных инструментов, застывших в вечном воспроизведении одних и тех же отрывков в эфире, словно насекомые в янтаре. Как разрушающиеся пленки Уильяма Басинского, эта музыка существует как будто в самый последний момент перед полным собственным исчезновением — что только усиливает ее эффект; довольно захватывающе все-таки успеть ее перед этим уловить.
11 из 13
закрыть
Сегодня на сайте
Минск-21, транзитная зона
«Я тоже мертв, я умер совсем недавно». История Акрама Айлисли
Известный азербайджанский писатель, живой классик национальной литературы стал изгнанником в родной стране. Историю Акрама Айлисли рассказывает Томас де Ваал
1 декабря 2021448«Термин “авангард” — больше из военной, чем из художественной лексики»
Календарь пассажира
Chikiss. «Зачем ты плачешь»
«Жизнь — мгновение, и оно бесценно»: московский экзистенциальный панк и берлинский андеграунд встречаются в новой песне певицы и клипе на нее
30 ноября 20211802Милость к павшим revisited
Антонов коллайдер
«Антон — молодой курьер, работающий на одну из китайских корпораций, получает необычный заказ: он должен доставить конфиденциальную информацию, зашифрованную в особой линзе, которая установлена в его глазу». Отрывки из книги Ильи Техликиди
29 ноября 20211417Конец цитаты
«Нам придется изобретать свой собственный язык»
Высокая композиторская кухня
Лали Хорстманн: мы предпочли остаться
Скупой русский натюрморт