Нельзя сказать, что дело к этому вело, но почему-то сейчас, когда слушаешь альбом «После нас тишина», в этом видится какая-то логическая законченность, свершившаяся неотвратимость — что Арсений Морозов в своей творческой эволюции дошел до блэка. Новый альбом пронизан блэковыми приемами и атмосферой — блэк-метал тут, конечно, понимается в каком-то своем изначальном скандинавском, не столько металлизированном, сколько панковско-подвальном виде, так что монолитной гитарной тяжести ожидать не стоит. К соответствующим тематикам Морозов подбирался давно — переход от «Голоса из темноты» и «Божьего суда» к «Тени козла», «Валькирии» и «Путешествию в деревянной коробке» кажется вполне логичным. Интересно и то, что все эти все более сгущающиеся сумерки богов в исполнении Морозова по-прежнему кажутся отражением, пусть и все более гротескным, нашей повседневной реальности. «Грязь на дороге — это, конечно, Люцифер», — сообщает Арсений в «Путешествии в деревянной коробке»; кажется, эта коробка в результате прибывает куда-то за те же гаражи, из-за которых нам бесконечно передают привет «4 позиции Бруно».
7 из 11
закрыть
Сегодня на сайте
Минск-21, транзитная зона
«Я тоже мертв, я умер совсем недавно». История Акрама Айлисли
Известный азербайджанский писатель, живой классик национальной литературы стал изгнанником в родной стране. Историю Акрама Айлисли рассказывает Томас де Ваал
1 декабря 2021448«Термин “авангард” — больше из военной, чем из художественной лексики»
Календарь пассажира
Chikiss. «Зачем ты плачешь»
«Жизнь — мгновение, и оно бесценно»: московский экзистенциальный панк и берлинский андеграунд встречаются в новой песне певицы и клипе на нее
30 ноября 20211798Милость к павшим revisited
Антонов коллайдер
«Антон — молодой курьер, работающий на одну из китайских корпораций, получает необычный заказ: он должен доставить конфиденциальную информацию, зашифрованную в особой линзе, которая установлена в его глазу». Отрывки из книги Ильи Техликиди
29 ноября 20211417Конец цитаты
«Нам придется изобретать свой собственный язык»
Высокая композиторская кухня
Лали Хорстманн: мы предпочли остаться
Скупой русский натюрморт