«Какая оригинальная Москва!»

За день до

«Абсолютно рядовая акция. Пойду из чувства долга. Это необходимый минимум, если мы хотим перемен».

«Я все же пас. Страшно. И от этого тошно. Я понимаю, что я сыкло».

Первая цитата — из нашего разговора с Кириллом Медведевым, активистом, поэтом и музыкантом. Мы встретились с ним вечером перед акцией. Он в куртке и кепке сидит в кафе и спокойно говорит об отличии этого протеста от 2011—2012 года: «Тогда повестка была глобальнее. Сейчас это локальный, низовой протест. Что в Москве, что в условном Шиесе на улицы выходят те, кто любит свой сад перед домом, который власти почему-то хотят уничтожить». Кирилл — завсегдатай митингов. Я хочу пойти на бульвары с двумя людьми: с бывалым и новичком.

Второе сообщение мне отправила за сутки до акции Юля, маркетолог крупного частного банка. Это был уже шестой за неделю отказ, пока я искал людей, для которых выход на акцию протеста станет первым. За несколько дней я собрал целую коллекцию из отмазок: «я из Дагестана, у меня могут быть проблемы», «кто будет мою собаку кормить, если меня свинтят?», «да я в последний момент решу, идти или нет». Честно призналась только Юля.

Против собаки и Дагестана аргументов у меня не было. Против страха нашлись.

День акции

Единственное, что вызывало недоумение, — формат. У большинства последних акций был понятный организатор — Навальный, Либертарианская партия или независимые кандидаты в Мосгордуму. Почти всех «лидеров» задержали в прошлую субботу на 7—15 суток. На свободе остались только сотрудник ФБК Любовь Соболь и муниципальный депутат Гагаринского района Елена Русакова. В итоге Соболь предложила устроить мирное гуляние по бульварам. Выходить нужно было в любой точке Бульварного кольца и дальше двигаться в любом направлении.

За полчаса до начала митинга мы пытались встретиться с Медведевым на Сретенском бульваре. Связь не работала, я искал его то в метро, то на улице. Наконец мы нашлись (он был с профессором Олегом Журавлевым и двумя активистками РСД) и под моросящим дождем двинулись в сторону Трубной. Медведев снова был в кепке, без зонта и с вместительной сумкой.

Мы шли по Сретенскому и Рождественскому бульварам. Служащие Росгвардии, которых было явно больше, чем гуляющих, обернули шлемы пищевой пленкой, чтобы их невозможно было опознать на фотографиях. В переулках теснились автозаки и поливальные машины. Группами стояли плечистые люди в спортивных костюмах и с короткими прическами, очень напоминавшие украинских «титушек». С других частей Бульварного кольца докладывали о том же самом. Было очевидно, что Росгвардия неплохо подготовилась.

Хорошая новость была в том, что вплоть до начала мероприятия задержаний не было. Это давало надежду на мягкий сценарий разгона: из интервью представителей Росгвардии мы узнали, что жестокие, беспочвенные задержания практикуют для устрашения потенциальных демонстрантов и снижения численности акции. Зато на станциях метро, расположенных около Бульварного кольца, полицейские выборочно выдавали пассажирам предостережения об участии в несанкционированном мероприятии, не имеющие юридической силы.

По дороге к Трубной Медведев рассказывал, как после окончания Литинститута увлекся сначала творчеством радикального поэта Александра Бренера, а потом и его левыми идеями. Даже вступил в социалистическое движение и стал ходить почти на все митинги.

Медведев вспоминал два самых ярких митинга в своей жизни. В 2009 году с разницей в несколько дней он побывал на акции против милицейского произвола на Китай-городе, где милицию закидали бутылками. А через несколько дней антифашисты перекрыли Тверскую. Стихийность и непредсказуемость протеста поразили Медведева. Он понял, что, если хочет активно заниматься политикой, строить планы бессмысленно. Надо быть готовым к тому, что в любой момент, на любой малозначимой акции может случиться что-то, что изменит всю жизнь.

Он говорит, что любая акция, сколь бы малочисленна она ни была, — это пролог к следующей. Надо выходить, чтобы подавать пример другим. Только так есть надежда на увеличение численности протестующих. А Медведев уверен: исключительно протесты способны привести к переменам. Главные перемены, которых хочет добиться именно он, — это политическая демократия, свобода организации профсоюзов и забастовок и новая система господдержки образования и медицины.

Почему-то Медведев и компания уверены, что основная масса протестующих будет на Трубной. Мы миновали Центральный рынок со спокойно обедающими там субботними москвичами и увидели небольшое скопление людей, окруженных Росгвардией. Возникло ощущение, что стороны поменялись местами: Росгвардия митингует, а протестующие их охраняют. Там были и опытные активисты, и робко оглядывающиеся по сторонам неофиты, и модники, и бабушки. Отнести участников к какой-то конкретной социальной страте мне не удалось. Ни тогда на Трубной, ни потом в других частях Бульварного кольца.

Медведев поздоровался с кандидатом в депутаты Сергеем Цукасовым, стоявшим в одиночном пикете, а потом предложил пойти в кафе «Грабли», чтобы нарисовать плакат и тоже встать в пикет. Связаться с другими людьми не удавалось: связь не работала. Потом стало известно, что все мобильные операторы отключили интернет в районе проведения акции с 13:00.

Тем временем, от «Граблей» к Трубной семенил большой отряд гвардейцев. Один боец отстал и перебегал Цветной бульвар уже на красный свет. Бабушка лет 70 злобно махнула на него своей палочкой: «Соблюдайте правила дорожного движения!». На бульваре двое девушек предлагали покатать детей на пони.

В «Граблях» компания заняла пустой столик. Это было одно из немногих работающих кафе по маршруту. Остальные власти попросили закрыться. Некоторые работали, но отключили wi-fi. В «Граблях» был и он. Наконец, подключившись к интернету, мы узнали, что задержана Любовь Соболь и еще несколько человек на Малой Дмитровке. У них отсканировали документы и внесли в некую базу.

Когда мы вышли из кафе, Трубную и бульвар уже зачистили. В небе летал вертолет. По информации The Village, с него снимали происходящее, а стоимость одной минуты полета оценивается в 2500 рублей. Получается, за время акции на него потратили больше 600 000 рублей.

Медведев пошел по нечетной стороне бульвара и на пересечении с Петровским вернулся на площадь. Там Росгвардия как будто проводила маневры: то выстраивалась, словно для мошпита на метал-концерте, то становилась в линию. Рядом причитала бабушка: «Где ребенок? Где ребенок? Какая оригинальная Москва!». Парочка явно случайно тут оказавшихся иностранцев смотрели на происходящее с изумлением и интересом.

Часть протестующих удалилась в сторону Пушкинской площади. Вскоре задержания начались и там. Несколько из них попали в прямой эфир «Дождя».

На Трубной гвардейцы зафиксировались на одном месте. В мегафон закричали: «Уважаемые граждане! Вы мешаете проходу других граждан. Просьба пройти в метро».

При этом это сами росгвардейцы полностью преградили и бульвар, и вход в метро. Диспозиция: протестующих на площади втрое меньше, чем силовиков. Через пару минут смеха над абсурдностью объявлений, они открыли проход на Трубную шириной в одного человека — и немногие оставшиеся тут протестующие ломанулись туда.

Когда мы прошли, я спросил у Медведева, после какого по счету попадания в автозак уже не страшно. «Страшно быть зарезанным в темном переулке, а автозаки и драки с полицией вообще не страшны, если они за правое дело».

У входа в метро Медведев остановился, отдал телефон подруге, чтобы та сфотографировала, достал из сумки плакат и попытался встать в пикет. Это видели примерно 50 росгвардейцев, четверо из которых подхватили Медведева за руки и буквально понесли в автозак. Он успел только обернуться и одарить подругу, оставшуюся с его телефоном, растерянной улыбкой. Я предложил подруге передать телефон Медведева через Сергея Цукасова — он снова встал в пикет, и его не трогали. Но пока я это говорил, подхватили и его.

Тем временем, центр акции окончательно переместился на Пушкинскую. Кто-то распылил там перцовый баллончик. В ответ за несколько минут там повязали больше 50 человек, в том числе, журналиста, эксперта по Центральной Азии 70-летнего Аркадия Дубнова. Он сообщил, что в его автозаке оказались курьер службы доставки и человек, который просто шел из хостела в аптеку.

Я узнал обо всем этом позже, связь совершенно не работала. С десятой попытки мне удалось дозвониться до маркетолога Юли и уточнить ее местоположение. Поиски превратились в настоящий квест: мы ходили туда-сюда между ТАССом и Арбатской в попытках найти интернет. Периодически телефон выкидывал уведомления о Юлиных сообщениях полуторачасовой давности: «Мне очень радостно: столько людей и все свои!».

Юля гуляла с друзьями. Подруга в руках держала цветы, ее отец — пакет из «Пятерочки», из которого выглядывали помидоры. Так точно не задержат. Впрочем, одного человека, вышедшего на акцию с собакой, задержали, несмотря на такое «прикрытие». Питомца потом спасли другие участники акции.

От Арбатской мы снова двинулись в сторону Кропоткинской — у кого-то выскочило сообщение, что там идут задержания, поэтому мы решили, что основная толпа сейчас там. Выходы на бульвары были перекрыты ровно через один. Юля шутила: «Вот этот бульвар опасный, а этот не очень, тут идите».

Основные действия вроде бы по-прежнему происходили на Пушкинской, но Юля с друзьями там побывали полчаса назад и были уверены, что там уже всех разогнали. Это оказалось не так: там как раз задерживали корреспондента «Дождя» Владимира Роменского, журналистку «Ведомостей» Елену Вавину и еще десятки людей. Начались задержания на Петровке и Солянке.

К этому моменту тактика Росгвардии представлялась такой. Первое — полное выключение связи, чтобы протестующие не могли собраться в едином месте и координироваться. У многих протестующих это порождало растерянность. Второе — рассеивание собирающихся групп оппозиционеров. Задержания казались скорее крайней мерой, а не основным инструментом разгона, как в прошлую субботу. Однако проходили они все равно жестко: например, на Трубной совершенно немотивированно повалили на асфальт велосипедиста и задержали, не дав забрать велосипед. Несколько человек пожаловались на сильные ушибы разных частей тела. Был зафиксирован один перелом руки.

Мы подошли к Кропоткинской. В отсутствие работы росгвардейцы прислушивались к нашему разговору. Слова «дальнейший маршрут» их явно напрягли, и они уже хотели двинуться к нам, но мы сами покинули бульвар, чтобы взять кофе в соседней кафешке и потом вернуться. С нами ничего не происходило. Зато на Пушкинской, Трубной и Рождественском задержания продолжались. Под раздачу попал даже член «Единой России». По данным ОВД-Инфо, около 16:30 задержаны были 346 человек, из них 25 несовершеннолетних, семь журналистов, трое иностранцев. Пушкинскую зачистили, но протест переместился в другие локации.

По дороге к Кропоткинской Юля вспоминала, как в 2011 году сидела на кухне у мамы и восхищалась Болотной: «Надо же, сколько людей вышло». Но сама она не выходила: «Это был политический протест, а я не доверяю никому из российских политиков».

В прошлую субботу Юля пыталась попасть в гости к друзьям, которые живут на Тверской. Росгвардия не пускала. Хозяину пришлось встречать ее с договором аренды в руках. Это стало для нее предпоследней каплей. Последней — кадры жестоких задержаний: «Я не за оппозицию, мне плевать на выборы в Мосгордуму, но какого черта я оплачиваю этот цинизм? Ведь они же живут на мои налоги!».

Друзья Юлю в порыве не поддержали. Говорили, что все бесполезно, оппозиция нами манипулирует, будут провокации. Одна подруга даже специально пошла, как будто только чтобы позлить Юлю, на «Шашлык Live», спешно организованный мэрией фестиваль в Парке Горького, о выступлении на котором большинство групп узнали за пару дней до мероприятия.

От Кропоткинской мы повернули обратно. Сначала шли по тротуару, потом кто-то шутливо предложил перейти на бульвар: «Там зелень, и ты все время под защитой». В переходе у Арбатской музыканты играли «Аллилуйю» Леонарда Коэна.

Наконец стали поступать новости из ОВД. Сергей Цукасов оказался в одном автозаке с Медведевым. Их отвезли в ОВД «Фили-Давыдково». Сразу в несколько других ОВД не пускали адвокатов. На бульварах протестующие скапливались то на Трубной, то на Пушкинской, то у здания ТАСС. Вслед за ними двигалась и Росгвардия, в том числе, по переулкам. В одном из них, заметив численное превосходство силовиков, несколько подростков бросились наутек, чем только привлекли к себе внимание. Их догнали и задержали. Журналистка Вавина сообщила, что в их автозаке жарко, окна не открываются, внутри четверо несовершеннолетних. В ответ на вопрос, куда их везут, водитель ответил: «В морг».

На площади у Никитских ворот проход к Пушкинской был закрыт. Мы пошли в обход, по Малой Никитской и Большой Бронной. Юля восторгалась: «Как же они нас боятся!». Прохожие спрашивали, не перекрыты ли бульвары там, откуда мы пришли.

В это же время толпа неожиданно собралась на Арбате. Там даже успели развернуть плакат «Свободу политзаключенным» и скандировали лозунги против Путина и Собянина. Несколько служб каршеринга запретили оставлять машины внутри Садового кольца — видимо, опасаясь за свое имущество. Станцию «Трубная» закрыли на вход и выход. Начались задержания на Чистых. Люди пытались прятаться в магазинах, но некоторые — например, «Главпивмаг» — закрывали двери прямо перед протестующими.

Пошли сообщения о провокаторах. Люди в гражданском спрашивали у протестующих: «Зачем вы устраиваете беспорядки?». Одного такого провокатора тоже задержали. В автозаках непонятные товарищи собирали контакты всех задержанных и советовали подписывать все бумаги в ОВД. «Дождь» показал стрим из автозака, где полицейские избивали одного из задержанных. Задержали актера Александра Паля. Цукасова с Медведевым сначала выпустили из ОВД, а потом у метро «Молодежная» снова задержали. Организаторы «Пикника “Афиши”» попросили «Мемориал» убрать со своего стенда счетчик количества задержанных из опасений, что фестиваль разгонят.

К тому моменту стало ясно, что акция идет на спад. Толпы еще спорадически возникали в разных точках, но довольно быстро рассеивались и задерживались. Число задержаний стало резко расти: спустя три часа после начала акции на улицах остались только самые упертые активисты. А их власти никогда не жалели. Вот и вчера задерживали, в том числе, в метро и в помещениях магазинов и кафе.

В итоге получилось странное мероприятие, оценить которое однозначно довольно сложно. Новый формат не дал возможности посчитать участников — в разных источниках фигурируют цифры от семи до 20 тысяч. Большинство из них чувствовали себя растерянными, не понимали, куда им двигаться, что делать. Поэтому почти не было скандирований, лозунгов, хлопков. Многие не решались проявлять активность, потому что понимали, что это грозит задержанием. Впрочем, отсутствие активности не гарантировало непопадание в автозак. Иногда хватали всех подряд.

Около пяти вечера мы уперлись в стену Росгвардии на Пушкинской. «Уважаемые граждане! Не мешайте отдыху других граждан. Не проявляйте агрессию к Росгвардии. Это солдаты срочной службы — ваши сыновья», — объявляли в мегафон на Пушкинской площади. Юля посмотрела на меня и засмеялась: «Я это не рожала! Зато, если что, буду у них спрашивать: как вы с собственной матерью обращаетесь?»

Впереди

«Я отлично провела субботу: погуляла с друзьями по летней, но не жаркой Москве. Так бы почаще! — резюмировала Юля, держа в руке чизбургер. — Но вообще это не оппозиционная акция, а настоящий перфоманс: каждый прохожий может оказаться протестующим, взять всех в кольцо невозможно, пересчитать участников тоже. В следующий раз надо устроить то же самое, только чтобы каждый пришел с цветами, как моя подруга. Вот тогда масштаб будет понятен».

Я напомнил ей, как вчера все же уговорил ее выйти на акцию, — при помощи фильма «Вудсток: три дня, определившие поколение», на который мы ходили с ней в четверг. Во время просмотра зрители хлопали, когда власти в далеком 1969-м, поначалу хотевшие разогнать это собрание наркоманов, вдруг послали на вертолетах не бойцов, а медикаменты. Хлопали на фильме и тогда, когда жители маленького городка, рядом с которым проходил фестиваль, пожертвовали посетителям всю свою еду. «Ты можешь пропустить наш Вудсток», — сказал я Юле. И она пошла. Но наша власть зачем-то отправила не медикаменты, а бойцов.

Кажется, это провоцирует только большее нарастание протеста. У многих моих знакомых возникло ощущение, что теперь он надолго. Главная тема для возмущения — это теперь не допуск независимых кандидатов до выборов в Мосгордуму, а росгвардейский произвол.

В какой-то момент к памятнику Пушкина подошёл парень, достал российский триколор и стал им размахивать, без криков и призывов. Его тут же жёстко скрутили полицейские. Флаг выпал из рук, росгвардейцы споткнулись о него, пока утаскивали парня в автозак. Флаг России так и остался валяться на земле.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ

Понравился материал? Помоги сайту!