24 декабря 2021Литература
1949

Человек-лаборатория

Ольга Балла-Гертман о Борисе Владимировиче Дубине

текст: Ольга Балла-Гертман
Detailed_picture© НИУ ВШЭ

31 декабря исполнилось бы 75 лет Борису Владимировичу Дубину.

К сожалению, он никогда не был моим учителем в классическом смысле, то есть путем систематического личного взаимодействия, — но точно был человеком того типа, учительства которого мне всегда хотелось и всегда недоставало, — и точно был одним из моих заочных наставников — из тех, текстам которых я благодарна за собственный тип видения мира, направления собственного внимания — в конечном счете, за собственную личность.

В том, что он делал и говорил, мне всегда важны были нераздельность напряжения интеллектуального и ценностного, безусловность этических ориентиров; широта культурного внимания без утраты глубины, умение ясно говорить о сложном, не упрощая, и едва ли не прежде всего прочего — способность стимулировать мышление того, с кем он говорит. Как его интервьюер, свидетельствую, что Борис Владимирович был тонким, чутким и демократичным собеседником. При совершенной несопоставимости наших с ним культурных и интеллектуальных уровней он вел себя так, что можно было чувствовать себя с ним на равных.

При этом — и при всей внешней мягкости поведения — Борис Владимирович был очень жестким в оценках происходящего в нашем отечестве (опять же: жестким без упрощения, что вообще чрезвычайно редко). Говоря о специфике отечественного переживания истории, характерного для наших дней русского исторического самочувствия и самодомысливания; особенностях нынешнего отношения сограждан к себе и к другим, к своей стране и к миру, к прошлому и повседневности, к жизни и смерти и имея притом незыблемые ценности (например: ценность умственного усилия и рационального понимания, ответственности, внимательного отношения к тому и к тем, что устроено иначе, чем мы сами; ценность конструктивной сложности, я бы сказала), Борис Владимирович был, кажется, совершенно не склонен к иллюзиям и самообольщению. Он писал об этом в своей книге «Россия нулевых: политическая культура — историческая память — повседневная жизнь» 2011 года (и в более ранних: «Интеллектуальные группы и символические формы». — М.: Новое издательство, 2004; «Жить в России на рубеже столетий». — М.: Прогресс-Традиция, 2007).

Он был просветителем — в характерных для отечества сумерках незнания и недознания, недовнимания, недомыслия, недоусилия. Притом просветителем классическим: как и свойственно людям такого типа, он прямо — уж не до отождествления ли? — связывал ценности познания и рефлексии с ценностями этическими: самостоятельностью, ответственностью, свободой.

Он был диагностом, и диагностом беспощадным (даже — безутешным). Он говорил нашему социуму в лицо крайне жесткие и неприятные вещи. Доставалось всем слоям общества — от «простого» (пост)советского человека до интеллигенции, с которой еще относительно недавно связывались большие надежды и к которой принадлежал он сам.

Этот сдержанный, негромкий, мягкий в поведении и твердый в своих мировоззренческих основаниях человек обладал темпераментом проповедника — защитника ценностей. Анализируя и публично обсуждая их судьбу в нашем обществе, он их тем самым прояснял, утверждал и укоренял, самим своим примером побуждал людей думать на эти темы, отдавать себе отчет в мифах и иллюзиях, владеющих нашими жизнями. Это этическое напряжение в сочетании с беспощадно-аналитическим умом, думаю, и превратило Дубина-книжника в исследователя отношений нашего общества с основами человеческого существования, принципами и идеями. Именно это — а не только случай, сведший его в конце восьмидесятых с социологом Львом Гудковым (когда и начался Левада-центр (внесен Минюстом РФ в реестр НКО, выполняющих функцию иностранного агента. — Ред.), тогда еще под именем ВЦИОМа, что означало новый этап в развитии отечественной социологической и, шире, гуманитарной мысли).

В качестве ближайшей аналогии его способу культурного участия мне приходит на ум другой просветитель — Мераб Мамардашвили с его человекообразующим, этически значимым «держанием мысли». Только Дубин был менее герметичен, более общепонятен.

Он был из числа людей, которые своей работой в нескольких специализированных областях настраивают общекультурное видение; был очень цельной личностью, и многосторонность его работы (социология, литературоведение, теория культуры, переводы) обязана самой своей возможностью именно этой цельности — основе, на которой все держалось, которой все связывалось.

В самые первые дни после смерти Бориса Владимировича коллега его по одной из областей деятельности, историк и теоретик литературы Сергей Козлов назвал его «человеком-институтом». Мне хочется назвать его «человеком-лабораторией», вырабатывавшим — ну не совсем единоличными, активно-диалогическими усилиями — средства понимания.

Благодаря постоянному вниманию к иноустроенному, чуткости к собеседникам — от современников до переводимых авторов из разных времен и культур — его мышление, безусловно, было диалогическим, и в свете этого очень органичным выглядит то, что книга его интервью, недавно вышедшая [∗] и позволяющая рассмотреть его понимание современности, — это именно книга диалогов.


[∗] Б. Дубин. Смысловая вертикаль жизни. Книга интервью. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2021.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20245032
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20246585
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202413154
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202419629
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202423700
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202429002
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202429654