28 февраля 2020Colta Specials
111

Не пялься: 15 историй о том, что нам говорили про инвалидность

Фрагменты проекта PostPost.Media

 
Detailed_picture© Геннадий Гуляев / Коммерсантъ

То, что нам в детстве говорили о людях с инвалидностью, зачастую определяло не только наше социальное поведение, но и наши взрослые страхи, наше отношение к собственному телу и наши представления о том, как судьба может обходиться с человеком. Сегодня мы публикуем 15 историй о том, что нам в детстве говорили об инвалидности. Это часть большой подборки, собранной проектом личных историй PostPost.Media в поддержку всероссийской акции «Музей для всех!», которая пройдет 18–19 апреля. В эти дни музеи будут проводить мероприятия и акции для посетителей с инвалидностью, их семей, друзей и всех желающих (в прошлый раз в акции приняли участие 360 музеев и 16 700 человек).

1.

В моем белорусском детстве инвалидов не было. Один только раз поздним вечером, в потемках совсем, увидела женщину с коляской, в которой странно сидел пацан постарше меня. Дома пояснили: «Ну так стыдно же, вот днем и не выходят». 70-е, Минск.
(Наталья Качура)

2.

Мне говорили «не пялься», всё. Собственно, я сама инвалид детства, так что разнообразнее могу рассказать о том, что слышала в свой адрес. Помню отчетливо, как в девять лет перлась через парк в Дом пионеров с аккордеоном (10 кило, на секундочку) и какой-то ребенок лет пяти спросил свою маму: «Почему девочка хромает?» А та ответила (довольно громко): «Потому что не слушалась свою маму, вот теперь и хромает!»
(Катерина Орлова)

3.

В нашем дворе жила глухонемая девочка. Очень красивая, как немецкая куколка: белые льняные волосы, заплетенные в две косички с голубыми бантами. И школьная форма у нее была не как у нас — костюмчик из синей юбки и жилетки и белая блузка. Она меня завораживала, словно была носителем некой недоступной нам тайны. Она иногда гуляла во дворе, обособленно от нашей разновозрастной компании. Ее не обижали, но и не дружили. Думаю, дети просто не знали, как строить коммуникацию, а взрослые не догадались подсказать. Мне ужасно хотелось с ней подружиться, но не случилось…
(Elena Mashkova)

4.

В детстве я жил в Богучанах, это село на берегу сибирской реки Ангары. На соседней улице жила персона нон грата — горбатый человек. Кроме горба у него были мотоцикл «Урал» с коляской, несколько (много) детей, он на мотоцикле возил доски и шифер, все время работал, дети его тоже все время работали — пасли коз и так далее. С этими детьми играть было нельзя, потому что у них вши и западло (такого слова тогда не говорили, это сейчас есть такое современное емкое и культурное слово «западло», а объясняли все это многословно и туманно, но смысл тот же). Этот человек был какой-то «баптист». Что это такое, я не знал, но мне объяснили: мол, это такой религиозный ненормальный маньяк, потому он все время и работает, и имеет немало детей, и горбат. Не то что мы, простые свободные советские люди, которые не работаем и нерелигиозны. А у этого мужика был самый красивый и ухоженный дом на всей улице, в резных наличниках.
(Сергей Круглов)

5.

Рядом с нами в 70-х построили «дом слепых», как мы его называли. И там во дворе на скамейке в хорошую погоду всегда сидел человек без половины лица. Буквально — вместо части лица сплошные жуткие шрамы и невидящий страшный глаз. Боялась ходить через тот двор, пока однажды дед, сам фронтовик, не объяснил, что этот человек горел в танке. После этого страх как рукой сняло.
(Aleksandra Kulikova)

6.

А мне говорили не смотреть, потому что «эти люди», особенно дети, завидуют здоровым. И тем, кто таращится, достанется, потому что зависть — это сглаз, «на тебя перейдет».
(Татьяна Ропан)

7.

Отец рассуждал не раз при мне, что, если кто-то заявляет, будто от детей с врожденными неизлечимыми пороками или физическими и ментальными отклонениями надо избавляться, мол, так якобы гуманнее, — это фашизм. Это было понятно. С этим у нас в семье вопросов не возникало. Но вот как вести себя в присутствии человека с инвалидностью или с особенностями, нас не учили. Да и самим инвалидам не до общения было, в основном по домам сидели. Так вот, однажды я очень неправильно себя повела в присутствии ребенка-карлика. Я знала о его существовании: знакомая девушка вышла замуж в другой город, родила этого малыша и однажды приехала с ним к родителям. В городе, он у нас не очень большой, знали об их визите. И вот я их однажды встретила, мы остановились поговорить, и я не знала, как себя вести с ребенком. Мне было настолько неловко, что я не нашла ничего лучше, чем просто его проигнорировать. Бедный мальчик смиренно стоял возле мамы, пока мы говорили. Это давно было, ни психологов, ни научных статей, ни книг, ни примеров из жизни на эту тему не было, а я была совсем девчонка. Но до сих пор корю себя, что не хватило ума хотя бы улыбнуться ребенку. А еще лучше сделать это, присев на корточки. Теперь я знаю.
(Nina Tonkelidi)

8.

Возле моего родного города есть дом-интернат IV профиля, то есть для воспитанников с глубокой умственной отсталостью и тяжелыми физическими недостатками. Впервые о нем узнала в начальной школе, когда для живущих в интернате людей собирали вещи. Чисто из детского любопытства расспрашивала у мамы, кто там живет и почему. Объяснение было уклончивым и кратким, а жаль. Потому как среди сверстников ширились слухи, что там живут «совсем чокнутые, опасные и страшные». Хотя на самом деле это совсем не так.
(Ольга Чабан)

9.

У меня была знакомая девушка неопределенного возраста, не в себе. Она была толстая и всегда улыбалась. Мне, пяти- или шестилетней, понравилось рядом с ней идти и помогать ей нести ведра или еще что-то, я точно не помню. Просто радостно и спокойно было, мы даже не разговаривали, кажется. А моя мама сказала, чтобы я больше этого не делала, — не объясняя почему. Маму мы всегда слушались, и я прекратила к ней подходить. Она проходила мимо и улыбалась, кажется, как-то недоуменно, а мне было грустно.
(Julia Karlova)

10.

Ничего не говорили, но я всегда ощущала мамин «брезгливый страх» перед ними. Она сама боялась всего этого. Как бы с нею такое не случилось.
(Al Jentarix)

11.

Откуда-то взялось убеждение, что пялиться невежливо. Значит, что-то взрослые таки говорили. Помню один-единственный случай. Около дома гулял молодой человек, наверное, с синдромом Дауна. Его годами под ручки водили родители, сначала бодрые, со временем все больше дряхлеющие. Молодой человек при этом совсем не менялся. Мама мне как-то сказала: ты, мол, поосторожнее с «такими», они могут изнасиловать, и им за это ничего не будет. При этом молодой человек не то что в мою сторону не смотрел — он вообще не особо реагировал на окружающих, больше мычал.
(Marianna Holub)

12.

Недалеко от нас возле книжного магазина часто стоял приветливый и всем желающий доброго дня человек, которого очень сильно трясло и гнуло. Увидев его в первый раз, я испугался. Мой папа мне сказал, что бояться нечего, этот человек родился с ДЦП и, несмотря на такой сильный порок развития, находится в прекрасном умственном состоянии. После этого я, не стесняясь, к нему подходил поздороваться и немного поговорить. Он меня всегда узнавал и был приветлив. Многие его обходили стороной.
(Boris Zhitomirsky)

13.

«Крест родителям на шею».
(Irina Belenki)

14.

У нас в лагере был парень без руки до локтя. Он был крутой: дрался, хулиганил и почти всегда забивал на ношение протеза. Я его сначала боялась, а потом мы подружились. И вообще все дети с ним общались, и на руку было плевать. Как-то приехала новая вожатая, молодая и красивая. И в тот же день мой друг что-то учудил после отбоя. И она его наказала со словами: «Думаешь, если ты такой, все тебя будут жалеть и тебе все можно?» Помню ощущение ярости и обиды. И, думаю, не только у меня оно было.
(Nina Milman)

15.

Мне было четыре или пять лет, когда я увидела женщину с инвалидностью. Я на всю улицу закричала: «Мама, а что это с тетей?» Женщина была далеко, но услышала и оглянулась. Мама очень неодобрительно посмотрела на меня, извинилась перед женщиной. А мне шепотом объяснила, что люди бывают внешне разные, у них бывают проблемы со здоровьем и надо относиться ко всем одинаково хорошо и на равных. Точно я мамину речь не помню, потому что в тот момент испытывала жуткое чувство стыда за свой проступок. Но зато вот так, за несколько минут, в моей жизни рухнул барьер между людьми здоровыми и с инвалидностью.
(Аксюша Алексеева Доронина)


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202352150
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202336645