6 декабря 2017Театр
234

Хорошо сделанная пьеса

«Солнечная линия» Ивана Вырыпаева и Виктора Рыжакова в ЦИМе

текст: Кристина Матвиенко
Detailed_picture© Екатерина Краева

Худрук ЦИМа Виктор Рыжаков вновь ставит своего любимого драматурга: с романтического «Кислорода» в «Театре.doc» началась московская часть их биографии, которая спустя пятнадцать лет продолжается «Солнечной линией». Тут тоже есть два протагониста, но это уже не несущиеся друг к другу на космической скорости Саша и Саша, а добропорядочные буржуа Барбара и Вернер, пытающиеся как минимум не развестись — пускай в пять часов утра на кухне их благополучного дома к этому все и идет.

Рыжаков — рекордсмен по постановкам пьес Вырыпаева: «Бытие № 2» со Светланой Ивановой и Александром Баргманом и «Июль» с Полиной Агуреевой в «Практике» плюс три спектакля в МХТ им. Чехова складываются в многолетний диалог, который режиссер ведет с важнейшим русскоязычным драматургом современности. Территория этого диалога и одновременно его предмет — актерское существование, исследуемое Рыжаковым год за годом. Выбрав Вырыпаева в собеседники, Рыжаков-режиссер и Рыжаков-педагог поставил себе сложнейшую задачу: раскусить пресловутую новую естественность, зашитую в хитроумных, релятивистских текстах, так умело обманывающих зрителя, готового поверить, что вырыпаевские изящные обманки и есть философские инструкции для жизни.

© Екатерина Краева

На широкой площадке ЦИМа — затянутый крафтовой бумагой помост (Рыжаков впервые работает с выдающимся сценографом Николаем Симоновым), по центру которого замерли Андрей Бурковский и Юлия Пересильд в одолженной у Барбары Брыльской меховой шапке. Музыкальный сигнал — и начинается словесная баталия, в кульминационные моменты переходящая в рукоприкладство: ближе к финалу одетые от Bosco di Ciliegi герои «Солнечной линии» изобьют друг друга всеми возможными, как в ужастиках, способами, с карикатурным ломанием рук и смачными ударами в пах. Фоном для изматывающего, патетичного, смешного поединка, пересыпанного изящным матом, служит видео Владимира Гусева, изображающее то интерьер дома, то косой дождь, а в момент трогательного признания взрывающееся россыпью космоса.

Буква пьесы и есть буква спектакля.

Отточенность и повторяемость формы, насаженной на жестко заданный ритм, позволяют не только узнать фирменный почерк Рыжакова, но и почувствовать фактуру и музыку вырыпаевской пьесы. Когда с блестящей зеркальной поверхности сдернут бумагу, а помост перевернут горизонтально, артисты окажутся на территории, где каждое движение и каждое слово могут оказаться смертельно рискованными — и в прямом, и в переносном смысле. «Солнечная линия» в ЦИМе — спектакль о том, как трудна всякая попытка коммуникации и как ею порой бывает легче пренебречь, чем бороться до конца.

© Екатерина Краева

Согласно Вырыпаеву (а чем он не теоретик современного театра?), буква пьесы и есть буква спектакля: чем лаконичнее будет режиссер, тем успешнее он справится с текстом. «Солнечная линия» и в самом деле напоминает маленький движок складно устроенного механизма: в ней слово равносильно действию — и это не игра в ситуацию, не система удачных реприз, а цепная реакция театрального диалога, в котором первая же реплика срабатывает как спусковой крючок. Таких узнаваемых в своих фрустрациях Барбару и Вернера, напоминающих героев бесчисленных мещанских теледрам, слово ведет, обманывает, мешает им наладить контакт — но в конечном счете дарит шанс. Проведя наедине несколько часов кряду, они совершают круг: от полного непонимания — к попытке приблизиться друг к другу, правда, под чужими именами.

Эффект «Солнечной линии» строится на сочетании нежности и брутальности, иронии и патетики, и эта игра регистрами требует от исполнителей одновременно и высокого мастерства, и отречения от ремесленности. Секрет правильного исполнения пьесы кроется в лавировании между жанром, произнесением текста на большой скорости, характерностью и способностью остаться собой. Жанр стилизованной семейной драмеди дается обоим легко: зрители смеются, узнавая в героине Пересильд весь диапазон женского от мягкости до стервозности, в герое Бурковского — сходящего с ума от иррациональной логики партнерши архетипического мужчину. Текст Вырыпаева летит как комета, временами врезаясь — тем самым производя комический эффект — в попытки сцены объяснить все бытовой логикой.

© Роман Канащук

Но в том, что касается личного присутствия, «Солнечная линия» представляет собой антитезу простому и энергичному «Кислороду», навсегда переломившему ход новейшей истории российского театра. В прямодушии тогдашнего вырыпаевского манифеста было схвачено существо времени, взыскующего новой искренности и нигилизма — и не находившего их в театре. В искушенных конструкциях вырыпаевских пьес 2010-х искренность спрятана за системой остранений — но и в них сохраняется жизнетворческий потенциал: проходя через пьесу, как через огонь или воду, зритель получает реальный опыт «лечения словом». В этом смысле один из подзаголовков «Солнечной линии» — «комедия, в которой показывается, как может быть достигнут положительный результат» — очень точно отражает реальность спектакля Рыжакова: при правильном исполнении результат налицо.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20244946
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20246497
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202413085
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202419568
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202423642
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202428945
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202429598