Разговор c оставшимся
Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20244945Продюсер Сергей Данилян привез в Москву свой самый масштабный проект — двухактный балет Владимира Варнавы «Айседора». Мировая премьера при участии балерины Натальи Осиповой прошла месяцем ранее в Калифорнии. Московские представления «Айседоры», прошедшие на сцене МАМТа, посмотрела Софья Дымова.
Не так уж часто большие балеты появляются по частной инициативе — это прерогатива театров государственных и академических, имеющих достаточный человеческий и финансовый ресурс, хотя и не всегда обладающих достаточной художественной волей. Сергей Данилян рискнул сделать именно большой балет — во всех смыслах этих слов.
За 28 лет, что существует агентство Ardani Artists, Данилян плавно менял стратегию — от сборных проектов с балетными суперзвездами (балетоманы еще вспоминают с ностальгией «Королей танца») перешел к вечерам, где равный вес имели хореограф-знаменитость и prima ballerina assoluta (три программы с Дианой Вишневой), а теперь сосредоточился на молодых российских постановщиках. Год назад он показал проект «Мечтатели», где хореографы и танцовщики Мариинского театра публично испытывали жгучую неловкость под песни Aphex Twin. Одним из тех мечтателей был Владимир Варнава, формально к Мариинскому не приписанный, но уже выпустивший там трехактную «Ярославну» и несколько работ поменьше. Ему и было предложено поставить первый полнометражный балет агентства Ardani — с Натальей Осиповой в главной партии.
Вместе со своим постоянным соавтором, драматургом Константином Федоровым, Варнава сочинил театральное каприччио по мотивам биографии Айседоры Дункан — и совмещение партитуры «Золушки» Сергея Прокофьева с биографией зачинательницы свободного танца было очень остроумным ходом. Коллизия «Золушки», где счастье обретается посредством особого транспортного средства и специальной обуви, вывернута наизнанку: Дункан в свое время от обуви отказалась, предпочитая выходить на сцену босиком и вызвав к жизни целое движение танцовщиц-босоножек, а техническая новинка того времени — автомобиль (вместо тыквы-кареты по сцене катают раритетный Bugatti 1927 года выпуска) — погубила ее детей и стала причиной ее собственной смерти. Путешествие во дворец и встреча с принцем оборачиваются приездом героини в Советский Союз (за фею-демиурга — сходящий с постамента гипсовый Ленин) и встречей с Сергеем Есениным. Правда, в отличие от сказочной коллеги, сценическая Айседора домой так и не возвращается: вместо положенного золушкам счастья ее подстерегают гибель и вампучный апофеоз с людьми в белых халатах и античными колоннами — как видно, в знак приверженности Дункан идеалам древнегреческого искусства.
Для чего и, главное, с какой интонацией все это было изложено в танце, по окончании «Айседоры» сказать трудно.
Антрепризная природа проекта — немногочисленная труппа собрана с миру по нитке, декораций почти нет — вкупе с выбранной темой увели спектакль в жанр экспортной ЖЗЛ, рассказанной русскими для русской диаспоры. Не случайно в «Айседоре» обнаружилось такое количество прямых цитат из «Красной Жизели» Бориса Эйфмана (1997) — классического образца этого жанра: есть и огромная красная тряпка, и танцы с чекистами, и дуэт Айседоры с Лениным, уж очень напоминающий аналогичное па-де-де Спесивцевой с Чекистом. Разница в том, что у Эйфмана в распоряжении именно государственная и академическая труппа (с соответственными бюджетом и уровнем артистов) и биографии своих героев он всегда разыгрывает, во-первых, со звериной серьезностью, во-вторых, с безотказным чутьем опытного театрального режиссера, умеющего эффективно бить по нервам зрителей, а в-третьих, с цинизмом бывалого экспортера русской духовности за океан.
Варнава стесняется быть Борисом Эйфманом и серьезным быть ни за что не желает. Будучи танцовщиком амплуа «гротеск», он умеет с блеском разыгрывать трикстер-шоу и всегда предпочитает буффонаду и эксцентрику прочим пластическим жанрам. В «Айседоре» ему начали сопротивляться материал и соавторы: то драматург выводит на сцену самоё Терпсихору, которая должна благословить героиню; то видеограф Илья Старилов затопляет партер безымянного театра кровавыми волнами, а из волн вздыбливает башни кровавого Кремля; то музыка принимает слишком уж патетический тон.
Гротеск в конечном счете перестает осознавать себя гротеском.
Композитор вообще оказался здесь главным предателем: «Золушка» и вообще все творчество Прокофьева главными сюжетами имеют выяснение отношений с высокой классико-романтической традицией и поиск ответов на вопросы, что есть красота и можно ли продолжать писать красивую музыку в безобразном ХХ веке. Юмора, иронии и сарказма в «Золушке» предостаточно, но они всегда скрыты за академической броней, уравновешены ремесленной выделкой и общей патетикой. Прокофьев и в комических эпизодах сохраняет серьезную мину, никого не желая рассмешить; он хладнокровно исполняет заказ на балет-сказку («Золушка» сочинялась для Кировского театра), а если что-то глобальное в музыку и вкладывает, то никому об этом специально не сообщает — сами все поймете и сами все услышите: недаром лучшим исполнителем «Золушки» остается великий мастеровой, молчун и препаратор Михаил Плетнев.
В новой «Айседоре» много юмора и иронии, которые ничем не уравновешиваются: гротеск в конечном счете перестает осознавать себя гротеском. Действие всю дорогу дробится на гэги и приколы, зрителю делают смешно, забавно, забавненько — «Айседора» при всей красоте идеи остается балетом мелких жестов. И там, где хореограф пытается принять серьезный тон и рассказать наконец о главном, — в дуэте расставания Айседоры и Есенина, безусловно, лучшем фрагменте спектакля — ему попросту не хватает дыхания, и сцену снова приходится заполнять тремолирующим кордебалетом.
Аморфная хореография служит лишь наполнителем музыкального пространства-времени, она убийственно необязательна: каждая комбинация могла быть такой, а могла и сякой, с ритмически и темброво острой партитурой она соотносится так-сяк или вовсе никак. Классическая хореография в сцене, где Айседора приходит в балетный класс, остроумна, как в пыльных советских версиях «Золушки», а свободная пластика банальна — в балете про Айседору нет перелома, совершенного некогда Дункан. На сцене все время кто-то толчется, или, точнее, тусуется, — балет превращается в тусню, или тусу. Тус-тус, потусуйтесь с нами, ближайшие два часа с вами будут Айседора и Ильич.
Спасти предприятие смогла только балерина: Наталья Осипова со всеми въедливостью и страстностью бросилась в пучину предлагаемых исторических обстоятельств и, как умеет она одна, превратила хореографические банальности в трагические откровения вопреки лобовому символизму происходящего. У Осиповой были достойные партнеры — но что поделать, если прекрасному артисту Алексею Любимову достались вялая пародия на классический танец (в первом акте) и лубочная партия Ленина со стрекозиными крыльями в придачу (после антракта), а Есенин все время прощеголял подшофе и успел раз показать публике голый зад — даром что роль поэта исполнял Владимир Дорохин, артист из тех, что и «Краткий курс истории ВКП(б)» станцуют с блеском. Главная мысль, которую можно прочесть в спектакле, а также в предпремьерных интервью, — хореограф и артисты славно провели время в репетиционных залах и хорошее настроение не покинет больше ни их, ни нас. Вопрос лишь в том, при чем здесь партитура Прокофьева, биография Дункан и балерина Осипова.
Был ведь другой балет про Айседору, тоже на очень серьезную музыку и с великой балериной в заглавной партии, — и он тоже в чем-то был наивен и прямолинеен, но Морис Бежар с Майей Плисецкой счастливо нашли безыскусную интонацию и равновесие между наивностью, патетикой и юмором: таким, наверное, был танец самой Дункан. И еще был легендарный телеэфир, в котором Сергей Курехин, давясь от смеха, битый час с таблицами и фото доказывал, что Ленин был грибом. Если уж браться за такую тему, то пусть наутро опешившие старые коммунисты встревоженно звонят на Центральное телевидение с вопросом — правда ли, что их кумир и вождь мирового пролетариата в действительности был обыкновенным мухомором.
Понравился материал? Помоги сайту!
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20244945Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым
22 ноября 20246496Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
14 октября 202413083Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202419567Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202420232Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202422880Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202423640Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202428816Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202428943Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202429597