Извержение театра

Французский городок Орийак находится, что называется, in the middle of nowhere — прямым поездом из Парижа сюда не добраться, да и автобанов поблизости нет, откуда ни поедешь — придется долго петлять по (невероятно красивым) дорогам местного значения. А все потому, что вокруг холмы и горы. И не просто горы, а бывшие вулканы. В исторической области Овернь, к которой принадлежит и Орийак, расположено самое большое скопление потухших вулканов на европейском континенте. Для меня этот факт стал туристическим открытием, как стал открытием театральным Международный фестиваль уличного театра в Орийаке — огромный и прекрасный.

Отринув боязнь показаться банальным, то, что уже больше трех десятилетий ежегодно происходит в Орийаке в конце августа, хочется сравнить именно с извержением вулкана. На четыре дня температура театра явно поднимается до предельных значений, и местечко буквально заливает театральная «лава» — в провинциальный (даром что столица департамента Канталь) городок собираются десятки, а может быть, и сотни тысяч артистов уличных театров и их зрителей. Как Орийак, где нет ни больших подземных парковок, ни сколько-нибудь значительного гостиничного хозяйства, справляется с нашествием этих веселых и по преимуществу молодых людей, может стать (и наверняка уже стало) темой отдельного исследования. Во всяком случае, фургонов и палаток разного назначения — для сна, еды, питья и прочих естественных надобностей — в эти дни в городе гораздо больше, чем обычных домов. Днями, а особенно вечерами и ночами напролет здесь повсюду пьют, едят, спят, радуются жизни, болтают, поют и танцуют. А еще — смотрят и обсуждают спектакли.

Письменно восторгаться атмосферой свободы на фестивале самого демократичного из театральных жанров — занятие не слишком благодарное. Равно как и рассуждать о том, что ценность подобной атмосферы визитер из России воспринимает исключительно остро. Но любого, кто на рассказ о фестивале в Орийаке мечтательно восклицает: «Эх, у нас бы такой фестиваль сделать», — приходится окорачивать. И дело не в гостиницах и парковках, не в мусоре и канализации. Где сейчас создавать подобный фестиваль без «входного контроля» — сотни театров и театриков будут на открытом воздухе показывать все, что им вздумается, без оглядки на сами знаете что? А вдруг над властями пошутят (а уж кто-то как пить дать пошутит)? А вдруг религиозные чувства прохожего оскорбят (а прохожим-то нашим что делать, как не оскорбляться)? А вдруг двое мужчин поцелуются (а уж где-то да поцелуются, наверное)? Так что забудьте про «у нас».

Днями, а особенно вечерами и ночами напролет здесь повсюду пьют, едят, спят, радуются жизни, болтают, поют и танцуют. А еще — смотрят и обсуждают спектакли.

Однако кураторский художественный отбор имеет место и в Орийаке. Фестиваль, начатый в 1984 году режиссером и продюсером Мишелем Креспеном (сегодня его именем названа самая большая городская площадь — и одновременно одна из главных фестивальных площадок), развивался по примеру Авиньона или Эдинбурга: к основной программе, обеспеченной бюджетом (полторы дюжины проектов), со временем добавилась программа off, в которой на сей раз участвовало около шестисот представлений. Сосуществуют in и off не просто мирно, но «по-уличному» солидарно — объединены в одном буклете, где от имени фестиваля in зрителям напоминают, что off делается артистами за свои деньги. Поэтому публику призывают поддерживать артистов и не скупиться перед шляпами, выставленными на мостовую после аплодисментов. Впрочем, на часть спектаклей обеих программ билеты и так платные.

Рассуждать о «тенденциях» современного опенэйра (лучше применять такой термин, потому что многие спектакли играются не на улицах, а за городом) по итогам длинного уикенда в Орийаке вряд ли обоснованно: во-первых, всего не увидишь, а во-вторых, уличный жанр тем и прекрасен, что веселая самодеятельность из него не может быть изгнана, она подпитывает и украшает сообщество кочевых артистов. Так что и в Орийаке встречаешь немало артистичных любителей, которые просто напяливают на себя причудливые одежды и, покрикивая, гримасничают на разные темы где попало. Много уличных акробатов, жонглеров, пожирателей и повелителей открытого огня. Среди аниматоров попадаются и талантливые — три тетки в надувных разноцветных «толстых» костюмах так артистично, бесстыдно и изобретательно пристают к проходящим мужчинам, что «залипаешь» на их перекрестке на четверть часа минимум. На соседней улице спектакль разыгрывается в нарочно устроенной автомобильной пробке — зрители пересаживаются из одного «застрявшего» автомобиля в другой и становятся свидетелями разнообразных сценок: одинокого монолога, семейной разборки, криминального сговора etc. В переходах от одних представлений к другим день пролетает незаметно: где-то и в очереди за местом нужно постоять, а где-то артисты выступают перед десятком зрителей, в свое удовольствие.

Официальная программа демонстрирует не меньшее жанровое и тематическое разнообразие. Уличный — точнее, площадной — театр легко принимает форму перманентного антиглобалистского митинга формата occupy: группа Loop-s на Пляс-де-Карм учинила настоящие камлания, разоблачающие мировой финансовый рынок, в которых могли принять участие, доводя себя почти до экстаза, все желающие. На другой площади обаятельные комедианты театра Kumulus разыгрывают полуцирковое шоу на вечную театральную тему — подмостки и закулисье, что-то вроде бессмертного «Шума за сценой»: разделенная на две части аудитория видит одну и ту же историю, попеременно глядя то на сцену, то за кулисы, где немолодые, потрепанные жизнью актеры не скупятся на забавные гэги. Компания ERd'O делает небанальный вклад в актуальную феминистскую повестку: увозит публику за город, в лес, чтобы среди подсвеченных деревьев, с помощью кусков красной материи превращенных в причудливую инсталляцию, сыграть современную версию «Красной Шапочки» — о непримиримой борьбе женского начала с мужским, в которой сегодня должно победить сами знаете какое.

Наконец, подробнее — о трех участниках программы in, которых, как мне кажется, нужно запомнить.

Группа KompleX KapharnaüM

Документальный спектакль-променад «Hide&See(k)», созданный по заказу фестиваля, показывают в жилом квартале Орийака, среди унылых пятиэтажек и безликих двухэтажек. Поздно вечером, когда шуметь вроде бы запрещено, перформеры с проекторами и фонарями водят группу зрителей среди домов и рассказывают о местных жителях. Начинают издалека: у нас на глазах находят на Google Maps Орийак, приближают его, узнают о нем общие сведения, потом делятся письменными наблюдениями — клавиатура стрекочет так натурально, что проекция на стены дома кажется импровизацией. Медленно переводят лучи света с окон на таблички с фамилиями жильцов, на двери подъездов. Тревожно подсвечивают развешенное на веревках белье. Обычный двор вдруг становится таинственным лабиринтом, а путешествие по нему — опасным приключением.

На перескакивающих со стены на стену экранах постепенно появляются местные жители — их голоса, их фотографии, их истории. Никакого «общего знаменателя» авторы спектакля вроде бы не ищут, здесь более важным оказывается эффект оживания темных домов. Они словно выворачиваются наизнанку, и то, что было скрыто за стенами, немного приоткрывается — чтобы тут же раствориться, исчезнуть.

О сложностях логистики подобного проекта даже страшно задумываться — как все это согласовывалось с жильцами? И то, что поначалу почти все окна в домах темны, а потом где-то зажигается свет, где-то люди выходят на балконы и сверху смотрят на ночную «экскурсию» у их подъездов, — расписана ли заранее «партитура» или авторы полагаются на живую жизнь? Так или иначе, но простое и недолгое (минут сорок) путешествие надежно «застревает» в памяти. Тем более что никаких социальных проблем создатели проекта публике не навязывают, постепенно преобразуют документальные интервью в занятную анимацию, а прощаются со зрителями и вовсе калейдоскопом разноцветных геометрических фигур на экране.

Группа GK Collective

Билет велит зрителю прийти по определенному адресу. Но там еще не спектакль — только будочка с билетерами. Зрителя сажают в машину и везут прочь из города, в ночь, сначала по шоссе, дальше по проселку. Высаживают на поляне. Потом провожатый приглашает пройти дальше, уводит от дороги на косогор — и передает буквально в руки не то лесничего, не то просто чудака-отшельника. Тот заводит в свой вагончик, включает радио, строгает какие-то веточки, потом буквально за руку ведет в чащу леса, вручает фонарик, велит больше не открывать рта и идти дальше в лес — дорогу между деревьев указывает протянутая по земле веревка. Обрывается она недалеко от берега озера, у горящего костра… Вскоре в темноте слышится плеск, и глаз различает причаливающую лодку, из которой вылезает человек.

Спектакль «Revesz» (французское слово «сны» и венгерское слово «проводник» здесь слились в одно) поставлен по отдаленным мотивам «Сталкера» Андрея Тарковского. Большую его часть зритель проводит один на один с актером, но не где-то, а в настоящей лодке посреди озера, которое выдается за ту самую «зону», что преобразует сознание человека и материализует его воспоминания. Актер на веслах, зритель на корме. Ощущения изумительные: свежий ночной воздух, вода, лодка несколько раз причаливает к берегу, где под таинственно освещенными деревьями спрятаны не менее таинственные объекты. «Сталкер» (или уже Харон?) то записывает что-то в маленькую книжечку, то просит положить кусок льда в стеклянную банку, то дымит из портативной дымовой машины, то заставляет накрыться одеялом, то просто гребет, шепча об опасностях или новых горизонтах. Перед тем как высадить тебя на берег, он бросает весла, садится на нос лодки, отворачивается, и ты буквально остаешься посреди озера один на один с природой и с самим собой…

Потом будут одинокий путь через лес уже на другом берегу, еще один костер, на решетке которого растает твоя личная ледышка, треск дров, миска пресной картофельной похлебки, еще сколько-то минут одинокой тишины — и путь обратно в город на машине. Кто что, а я кроме воспоминаний решил сохранить от вечера тот кусок фольги, в котором весь спектакль хранился мой айфон: ведь за последнее время это был, пожалуй, единственный «поход в театр», во время которого я ни разу не посмотрел на экран телефона.

Компания FOCO alAIRE

Танцевальная компания из Мексики показывала на улицах Орийака перформанс «LOStheULTRAMAR». Восемь танцоров — трое мужчин и пять женщин, семь в черных брючных костюмах, один в ярком цветастом пиджаке. На головах серебристые шлемы-раструбы, из которых, как бы с затылков танцоров, смотрят лица-маски, напоминающие чем-то древние египетские портреты. Движения минималистичные, у всех — полураскрытые ладони на уровне бедер, передвигаются мелкими шажками, на лицах — будто приклеенные полуулыбки, гримасы не то просветленной радости, не то безнадежного ужаса.

Под бесконечно повторяющуюся, чуть надтреснуто звучащую музыку они медленно продвигаются по улицам, собирая толпу зрителей, которая очень быстро начинает зачарованно подтанцовывать в такт мелодии. Минут через 20 актеры танцуют уже на месте, в центре маленькой площади. Потом приглашают зрителей присоединиться — сначала по одному, чтобы глядеть глаза в глаза и по глазам «читать», потом всех сразу, превращая всю площадь в огромный танцпол. Еще минут через 20, когда зрители введены уже чуть ли не в состояние транса, загадочные мексиканцы по одному покидают площадь и проскальзывают в дверь соседнего дома.

Про «смыслы» этого перформанса тут можно наворачивать много: что такое маска и что такое лицо, что такое эмоция и что такое форма, что такое группа и как она распадается на одиночек, как ритмически управлять толпой и т.д. Но ведь не только смыслы превращают простое действо в художественный акт большой силы — кажется, что тебя деликатно приобщили к какой-то загадочной радости, к некой антропологической тайне. Что-то бесшумно «сдетонировало» внутри тебя, началась эмоциональная цепная реакция, и ты еще долго идешь и улыбаешься, сам не зная, чему именно, — как будто в старом лирическом фильме. Уличный театр пока еще способен на такое воздействие.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ

Понравился материал? Помоги сайту!