Сцена измеряет время сезонами, так что подводить какие бы то ни было итоги в конце календарного года — затея для театрального обозревателя не вполне корректная и не слишком благодарная: прибавить что-либо существенное к анамнезу минувшего сезонав самый разгар сезона нынешнего — задача не из легких, повестка дня с ее смыслами и трендами только-только начинает нащупываться и формулироваться, так что с диагнозом и эпикризом (а также с далеко идущими выводами) стоит повременить до будущего лета.
Если же все-таки попытаться с известной долей автоматизма — скажем, на манер фейсбучного YearinReview — составить портрет театрального 2015-го, неизбежно придется обратиться к гениальной идее редакции Ъ-Weekend, отметившей Год литературы — 2015«Календарем литературных преследований» и прочитавшей историю русской словесности как мартиролог. Погребенные заживо и изуродованные цензурой спектакли, разоренные рейдерскими захватами театры, беспрецедентная по своим масштабам и цинизму «охота на ведьм» и всеобщий праздник дегуманизации — в новейшей истории отечественного театра не было года травматичнее и страшнее. Ждать от грядущего 2016-го иной повестки не приходится — вполне очевидно, что дальше все будет только страньше и чудесатее, и это как минимум.
В финале спектакля Виктора Рыжакова «Война и мир Толстого», выпущенного в петербургском БДТ аккурат под занавес уходящего года, звучит мадригал «Счастье» Настасьи Хрущевой на тексты Алексея Фишева. Трудно отделаться от чувства, будто эти вполне самоценно-прекрасные и без привязки к обстоятельствам времени и места пять с небольшим минут музыки необыкновенно точно резюмируют сложный пучок тех эмоций и мыслей, с которыми российский театр переходит из 2015-го в 2016-й: тихо и по одному исчезаем мы во мглу, страшно даже самому, у-у-у.
P.S.:
Событие года — русское издание книги «Эстетика отсутствия» Хайнера Гёббельса (перевод Ольги Федяниной)
Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова