Рустам Рахматуллин: «Выходить на улицу придется чаще»

16 сентября выставка «Градостроительная контрреволюция. Москва 2010—2013. Новые утраты», организованная общественным движением «Архнадзор» и проектом «Москва, которой нет», переехала из галереи «Культурный альянс. Проект Марата Гельмана» на «Винзаводе» в Центр дизайна ARTPLAY, где на следующий день открылась. Сегодня она закрывается, но координатор движения «Архнадзор» Рустам Рахматуллин обещает продолжение.

— Что послужило поводом для выставки? Она готовилась специально под московские выборы, чтобы привлечь больше внимания?

— Выставка «Градостроительная контрреволюция» поспела к финалу избирательной кампании. Наше участие в этой кампании заключалось в подготовке Хартии охраны исторического города Москвы, которую мы предложили подписать всем кандидатам. В результате ее и подписали все, кроме Сергея Собянина. Выставка, по сути, стала иллюстрацией этой проблемы.

— Неподписание этой хартии Сергеем Собяниным, по-вашему, можно расценивать как открытое признание, что сохранением архитектурного наследия московское правительство заниматься не будет?

— Отсутствие ответа — тоже ответ. Если кандидат не подписывается под предложением рассекретить историко-культурные экспертизы и обнародовать их на сайте Департамента культурного наследия, он, таким образом, отказывается сделать процессы в области сохранения наследия открытыми. И это говорит само за себя. Если мэр не поддерживает создание Совета по наследию при правительстве города, который мог бы предотвращать незаконный снос зданий и появление недостоверных историко-культурных экспертиз, это вполне четкая позиция.

— То есть собянинская политика в этом смысле мало чем отличается от лужковской?

— Ситуация с сохранением архитектурного наследия за последние три года изменилась по многим параметрам. Она стала иной, но это не значит, что она стала радикально лучше. Мы перечисляем на выставке те памятники или объекты исторической среды, которые были уничтожены. Статистически это, может быть, меньше, чем в прежние годы, но каждый из них бесценен. Ответом на наши протесты не может быть статистика. Мы говорим о конкретных случаях — вот погибла Соборная мечеть, вот погибли княжеские дома Шаховских и Волконских. Нам отвечают в духе «зато мы отреставрировали семьсот фасадов». Но это не ответ, это уход от ответа. Именно поэтому я полон пессимизма относительно будущего. Думаю, что дальше события будут развиваться еще хуже, чем сейчас. Пойдут в рост те тенденции, которые последние три года были в зародыше. Прежде всего, будут использоваться уже опробованные способы манипуляций: с режимом зон охраны, как это было с Екатерининской больницей и домом Волконских; с охранным статусом, как в случае со стадионом «Динамо»; с предметом охраны, как это было с «Детским миром»; с историко-культурной экспертизой, как с Круговым депо; и даже с адресом, как с усадьбой Шаховских. Так что вывод неутешительный: выходить на улицу градозащитникам придется все чаще.

— Думаете, эти выходы и протесты могут возыметь действие?

— Чем более массовыми — в рамках закона — будут протесты, тем выше вероятность, что политика мэрии изменится. Горожане должны продемонстрировать свое категорическое требование сохранить культурное наследие — не только памятники, но и всю историческую среду города. Во многих случаях нам отвечают: мол, этот дом не памятник, не беспокойтесь. Но за подобным заявлением, как правило, стоит целая история, когда дом уже не памятник или еще не памятник. Мы же знаем, как легко любое здание может быть выведено из списка заявленных на охрану и даже выявленных (прошедших экспертизу) объектов. Война идет не на бумажках, а в сердцах. Для градозащитника каждая такая история — это сердечная история.

Если мэр не поддерживает создание Совета по наследию при правительстве города, который мог бы предотвращать незаконный снос зданий и появление недостоверных историко-культурных экспертиз, это вполне четкая позиция.

— Тем не менее мы видим, что, например, долгие и настойчивые протесты москвичей против реконструкции дома Волконских ни к чему не привели. Здание надстроили двумя этажами, как и было запланировано.

— С одной стороны, это так, если мы говорим о ситуации на месте. С другой стороны, мэрия чему-то учится, и подобные обострения служат профилактикой на будущее. По моим сведениям, мэрия поняла, что в случае с домом Волконских допустила серьезную ошибку, и допущена она была на уровне Градостроительно-земельной комиссии (ГЗК), где принималось решение продлевать проект и утверждался градостроительный план земельного участка (ГПЗУ). При оптимистическом развитии событий долгосрочным следствием протеста на Воздвиженке может быть корректировка работы ГЗК, а также Москомархитектуры, которая непосредственно выдает разрешительные документы, и Мосгорнаследия, которое уклоняется от согласования архитектурных проектов в охранных зонах. Если этого не произойдет, можно будет сказать, что протест не дал никакого результата. Увы, мы знаем, что Мосгорнаследие рассчитывает узаконить свое неучастие в согласовании проектов, то есть внести поправку в закон города.

— Мне не раз приходилось слышать от директоров крупных музеев, журналистов и даже чиновников, что наверху вашего движения стали побаиваться. Как вы сами ощущаете — авторитет и влияние «Архнадзора» за последние годы выросли? К вам стали больше прислушиваться, например, в мэрии?

— Авторитет и влияние в обществе, в экспертном кругу и в СМИ, безусловно, наработаны. Но в правительстве Москвы есть люди, которые хотели бы исключить нас из процесса принятия решений. Наверное, есть и другие, которые знают правило: «Опираться можно лишь на тех, кто сопротивляется». Но в структуре городского правительства почти нет площадок, где мы могли бы встречаться. Нет научно-методического совета при Мосгорнаследии, хотя закон требует, чтобы он был. Архитектурный совет при Москомархитектуре сформирован как совещание практикующих архитекторов. В «сносной» комиссии «Архнадзор» располагает одним голосом, а контрольный пакет принадлежит чиновничеству.

— Хочу вернуться к выставке «Градостроительная контрреволюция». Была ли какая-то реакция на нее со стороны мэрии? Может быть, неформальные звонки, просьбы перенести открытие на пару недель, после выборов?

— Просьб не было, и открытой реакции не было, а было давление на галеристов вплоть до попытки выгнать галерею Марата Гельмана из занимаемого помещения на «Винзаводе».

— А на какую реакцию вы рассчитывали?

— Мы рассчитывали, что Сергей Собянин подпишет нашу хартию. А комментарии по каждому сносу, представленному на выставке, мы время от времени получали от чиновников разных уровней. Известны официальные заявления и по усадьбе Шаховских, и по дому Волконских, и по Круговому депо, и по «Детскому миру», и по стадиону «Динамо», и по Соборной мечети, и по Екатерининской больнице. Все они, как правило, демагогичны. В качестве реакции на нашу выставку мы бы хотели увидеть движение мэрии в сторону полной открытости. Чтобы публиковались тексты историко-культурных экспертиз. Чтобы были созданы или восстановлены коллегиальные экспертные советы при наших «профильных» департаментах.

— На выставке показаны 43 объекта, но в Москве памятников и исторических зданий, находящихся под угрозой сноса или реконструкции, гораздо больше. По какому принципу вы отбирали эти истории?

— Половина объектов, которые представлены на выставке, находится под угрозой уничтожения, другая половина уже уничтожена. Первых, вы правы, в городе гораздо больше. Выбрать для маленькой выставки трудно — ведь только в нашей «Красной книге», опубликованной на сайте «Архнадзора» в 2009 году, 250 адресов. На выставку не попали палаты Печатного двора на Никольской, палаты Пожарского на Большой Лубянке, палаты Троекурова во дворе Государственной думы — самые древние и значительные из пустующих сегодня памятников. Мы выбрали резонансные истории последних трех лет.

— После закрытия выставки проект будет продолжен в каком-то другом виде?

— Мы не закрываем выставку, а перемещаем ее по городу. С 17 сентября ее принимал Центр дизайна ARTPLAY. Есть мысль показать ее и в регионах. Кроме того, назрела необходимость обновить нашу «Красную книгу», потому что число объектов, находящихся под угрозой сноса или незаконной реконструкции, за четыре года выросло. Из списка 2009 года очень немногие адреса перешли в условную «Белую книгу», зато условная «Черная» пополняется регулярно.

Понравился материал? Помоги сайту!