Утолят мои печали бигуди

Дэвид О. Расселл начинал как режиссер отвязных комедий. В «Не будите спящую собаку» («Flirting with Disaster», 1996 г.) Бен Стиллер играет Мела Коплина, еврея из Нью-Йорка, сына приемных родителей, которому после рождения сына вздумалось выяснить собственную настоящую идентичность — ведь поскольку у самого Мела нет Имени-Отца, он и имя ребенку дать не в состоянии. Приемные родители — пара нью-йоркских неврастеников: бестактная мать и отец с кучей фобий — только разводят руками. Вместе с женой (Патрисия Аркетт) и незадачливой сотрудницей агентства по усыновлению Мел отправляется в путешествие, чтобы повидать свою настоящую мать в Калифорнии.

Но в Калифорнии история не заканчивается (в агентстве, естественно, все перепутали) — дальше компания едет в Мичиган, потом в Нью-Мексико. Потенциальными родителями Мела последовательно оказываются арийского типа блондинка баскетбольного роста, престарелый гопник-дальнобойщик из Мичигана, наконец, богемная пара, отсидевшая за ЛСД (Лили Томлин и Алан Алда). Чем дальше, тем больше Мел, осуществляющий инфантильную фантазию о том, что он не сын своих родителей, запутывается сам и запутывает окружающих. Вот уже он застает свою жену с бывшим одноклассником, ныне гомосексуалистом, который лижет ей подмышку. Вот его вполне добропорядочные приемные родители оказываются за решеткой после того, как полиция находит в багажнике их машины чемодан с ЛСД-марками. Вот бойфренд одноклассника, офицер агентства по борьбе с наркотиками, по ошибке приняв это самое вещество, бегает без штанов. Восстановить космический порядок в мире, слетевшем с катушек, может только сам Мел, если прекратит поиски и признает, что его родители, пусть приемные, а значит, случайные, — это все равно его родители. Скольжение цепочки означающих нужно остановить произвольным волевым актом. И дать наконец ребенку имя — любое, пусть даже в честь Джерри Гарсии, которого ни Мел, ни его жена никогда особо не слушали.

Следующий фильм Расселла «Три короля» («Three Kings», 1999 г.) начинается как бесшабашная военная комедия, что-то вроде «Приключений американцев в Ираке». Религиозный негр Чиф Элгин (Айс Кьюб), простой мускулистый парень из Детройта Трой Барлоу (Марк Уолберг), салага Конрад Виг (Спайк Джонз) и капитан Арчи Гейтс (Джордж Клуни), плейбой и гедонист, в котором, однако, дремлет фигура отца-командира, служат в Ираке в части, которая не была в боях. В первый день после окончания «Бури в пустыне» они ввязываются в веселую авантюру, начатую с карты, полученной в буквальном смысле скатологическим путем. Война — полный абсурд. Ирак — пространство, состоящее из песка, пыли и развалин сверху и бесконечно разветвляющихся катакомб снизу, в которых может быть все — от беженцев и диссидентов до складов, заваленных бытовой техникой, и гаража с роскошными автомобилями. Стилистика самоволки напоминает «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», но раз напоминает, то по закону должна неуклонно превратиться в кошмар.

Теория Великой Простыни все-таки побеждает.

С другой стороны, «Три короля» — классическое кино, сродни вестерну, точнее, истерну, или советским приключенческим фильмам. То, что начинается как сугубо индивидуалистическая авантюра, ведет к пробуждению морального субъекта, даже трех субъектов (четвертый, погибший салага, по закону жанра должен быть принесен в жертву). Первым субъективируется герой Клуни — как раз в тот момент, когда добыча (мифическое золото Кувейта, украденное Саддамом) оказывается у героев в руках, однако уклониться от морального долга никак нельзя. В этот момент фарс перерастает в драму, даже почти трагедию. Герой Джорджа Клуни, уже давно занимающего примерно ту же культурную нишу, что некогда занимал Кэри Грант, — правильного плейбоя, который не может быть антигероем, — конечно, не в состоянии бросить иракских сопротивленцев на верную гибель. Позднее он включается в безнадежную операцию, чтобы спасти из иракского плена Барлоу. И, наконец, принимает решение сопровождать колонну беженцев во время перехода иранской границы. Золото, воплощающее чисто эгоистический интерес, он постоянно ставит на кон ради спасения людей. В итоге вся компания оказывается в драматическом клинче с военным руководством и, шире, с государством. В «Трех королях» Расселл показывает умение не столько убедить зрителя в психологической возможности такого перехода, сколько убедительно перейти из одного жанра в другой и вернуться обратно. На титрах рассказывается, что после демобилизации жизнь героев устроилась как нельзя лучше.

Следующая «психоаналитическая» комедия Расселла «Взломщики сердец» («I Heart Huckabees», 2004 г.) оказалась еще безумнее и эксцентричнее его первых вещей. Фильм до сих пор выглядит как плохо опознаваемый летающий объект. В «Не будите спящую собаку» буйную фантазию режиссера сдерживал и оформлял жанр роуд-муви. «Взломщикам сердец» помогло бы, если бы это был мультфильм или комикс, на худой конец, телевизионный ситком на НВО сезона на три: там порог терпимости к чужим причудам и идиосинкразиям выше. Экоактивист и поэт, борющийся за сохранение лесов и валунов, Альберт (Джейсон Шварцман) обращается к экзистенциальным детективам Бернарду (Дастин Хоффман) и Вивиан (Лили Томлин). Он всего лишь хочет понять смысл мелкого совпадения — ему на глаза всюду попадается африканец. Но инициированный процесс поисков идентичности снова оказывается неконтролируемым. Далее фильм превращается в визуализацию метафор терапевтического процесса. Экзистенциальные детективы, предпочитающие материальные улики словесным ляпам и настоящий мусор «остаткам дня» и сновидениям, требуют полного доступа к жизни Альберта. Стоит потянуть за одну случайную нить, как начинает рассыпаться вся его биография и личность.

В орбиту анализа также оказываются втянуты те, кто окружает Альберта. У его удачливого соперника, преуспевающего сейлз-менеджера Брэда (Джуд Лоу), в психологическом клозете находится страдающий ожирением брат, которого он стыдится и потому рассказывает идиотские истории про пищевые расстройства певицы Шенайи, символа рекламной компании «Хакабиз». Его девушка, лицо компании (Наоми Уоттс), лучезарная блондинка в бикини, на самом деле хочет быть пухлой замарашкой в комбинезоне и чепчике, чтобы быть уверенной, что ее любят не за внешность. Но если анализ тотальный, то в стороне не останется никто. Вот и у самих детективов тоже есть непроработанная травма — сбежавшая от них и ставшая конкуренткой ученица Катрин Вобан (Изабель Юппер), списанная с Юлии Кристевой. В отличие от героя Хоффмана с его теорией Великой Простыни (терапевтического покрывала Майи), связывающей все со всем, Вобан учит, что мир не имеет смысла и его истина — в жестокости и манипуляции. Эта теория нравится бывшему пациенту экзистенциальных детективов, пожарному-негативисту Томми Корну (Марк Уолберг). Негативизм царит и в кадре: время от времени он рассыпается на пиксели. Но в итоге теория Великой Простыни все-таки побеждает. Альберт находит себя, Брэд теряет работу, дом и подружку, подружка Брэда находит Томми, а все три детектива учреждают экзистенциальное партнерство. Студии эту поп-философскую вакханалию Расселл с продюсерами продали как вторую «Семейку Тененбаумов» — и после «Взломщиков» Расселл шесть лет ничего не снимал.

В 2010 году его позвали работать над «Бойцом» («The Fighter»). У проекта был длинная история. Сценаристы мечтали сделать байопик Дикки Эклунда, боксера из американского Лоуэлла (пришедшего в упадок еще во времена Великой депрессии), выстоявшего против самого Шугара Рэя Леонарда. Снимать фильм собирался Даррен Аронофски, тогда увлекавшийся братьями Дарденн. На роль Дикки планировался Мэтт Деймон, а позднее и сам Брэд Питт. Но проект постепенно развалился. Аронофски снял своего дарденновского «Рестлера». Марк Уолберг, который с самого начала должен был играть младшего брата Дикки Микки, позвал Кристиана Бейла на роль старшего брата, а потом и Расселла в режиссеры. И эта работа над чужим проектом оказалась для последнего переломной, не только принесла успех и деньги, но и избавила от режиссерских комплексов и невротических тиков.

Расселл сказал: «Никаких Дарденнов» — и снял классический спортивный фильм не о телесности, а о том, как победа дается через преодоление личностных проблем. «Боец» — своеобразный роман воспитания о правильном парне, которому, чтобы чего-то добиться, нужно выпутаться из цепких щупалец семьи, из густой, вязкой социальности. Мать и менеджер братьев-боксеров (Мелисса Лео) воспринимает Микки только как трамплин для Дикки и закрывает глаза на наркотическую зависимость старшего сына. Дикки — бодрый, обаятельный демагог, искренне обманывающий себя и окружающих. А вот каждый поступок Микки сопровождается суждением греческого хора семерых великовозрастных сестер-хабалок с начесами разной степени пышности. Шарлин (Эми Адамс), девушка Микки с характером Железной Кнопки, пытается вырвать его из семьи. В «Бойце» все как положено в образцовых голливудских сценариях: кризис, разрыв, воссоединение и победа в конце. И это, вероятно, самый лучший фильм Расселла, хотя и наименее авторский.

После «Бойца» Расселл снял совсем коммерчески удачный ромком «Мой парень — псих» («Silver Lining Playbooks», 2012 г.). Фильм, ровно делящийся пополам на отличную первую половину и слабую и неубедительную вторую — как будто Расселлу все надоело. Первая половина — о том, что нормальных людей не существует и у каждого окажется какое-нибудь психическое отклонение, не только у главного героя Пэта (Брэдли Купер), который отсидел восемь месяцев в психушке и которому по суду запрещено приближаться к бывшей жене. Вторая половина — о том, что все можно преодолеть, записавшись на соревнования по танцам, где Пэт становится партнером молодой вдовы Тиффани (Дженнифер Лоуренс).

Родство трех главных героев подчеркивает фетиш фильма — волосы.

Об «Афере по-американски» («American Hustle», 2013 г.) Расселл сразу дает понять: это история выживания. Об этом говорит за кадром голос Ирвинга Розенфельда (Кристиан Бейл). Но дискурс выживания тут же приходит в противоречие с эффектами в кадре — вечеринка у бассейна, музыка, монтаж, рапиды. Нельзя выжить просто так, выжить можно только через эксцесс, избыточность, особое видение, а не мимесис существующей реальности. Невозможно выжить, оставаясь собой, необходимо переизобрести свою жизнь и биографию, как Сидни Проссер (Эми Адамс). Не нужно искать свою истинную идентичность, как это делали герои «Не будите спящую собаку» и «Взломщиков сердец». От нее нужно сбежать как можно дальше и эффектнее. При этом средства для перерождения могут оказаться самыми что ни на есть дешевыми и подручными: гардероб для фальшивой английской аристократки можно подобрать из вещей, забытых у Розенфельда в химчистке. Не бывает простого, плоского выживания, все должно быть разыграно и сделано с каким-то вывертом. Даже на предложение Ирвинга стать его партнершей по аферам Сидни не может согласиться сразу, а должна сначала уйти, ничего не ответив, чтобы потом вернуться в образе леди Эдит Гринсли. Потому что главный принцип аферы — сначала обязательно сказать «нет», чтобы зацепить жертву. Ирвинг и Сидни любуются собой, друг другом, играют друг для друга.

Однако Ирвинг сбежать от себя не может, и все эти танцы-хороводы-кружения в экспозиции фильма — его самообман. У него есть жесткая пристежка к реальности — жена Розалин (Дженнифер Лоуренс), роскошная и вульгарная дива, которая не собирается давать ему развод, и ее ребенок. На одного мошенника, пусть даже лучшего, найдется — по закону жанра — другой. И здесь им оказывается агент ФБР Ричи Ди Мазио (Брэдли Купер), который быстро вычислит эту точку пристежки, чтобы давить на нее. Но он — такой же, как Ирвинг и Сидни, и ему тоже необходимо сбежать от себя и от убогого мира, дышащего в спину: из жалкой квартиры на окраине, от авторитарной мамаши, невзрачной невесты, просиживающего штаны на работе начальника, лишенного фантазии и размаха. Родство трех главных героев подчеркивает фетиш фильма — волосы. Ричи накручивает волосы на папильотки. Эдит ходит в огромных бигудях. Ирвинг заклеивает лысину накладными волосами и густо их лачит. «Афера по-американски» в своем любовании эпохой конца 70-х чем-то неожиданно напоминает суперстилизованную франшизу о телеведущем Роне Бургунди, в продюсировании которой Расселл участвует.

Фильмы о мошенниках — всегда жанр с блестками, с эффектами, больше всего озабоченный чистой виртуозностью, пылью в глаза. В нем непременно должен быть, что называется, mise en abîme: обманщик обманывает обманщика, обманывающего обманщика. В «Афере по-американски» полно драйва, но ее как будто совершенно не интересуют «потенции ложного», если воспользоваться делезовским термином, игры в неразличимость истинного и ложного на систематическом уровне. Несмотря на то что это ABSCAM («Арабская афера») — совершенно фантастический материал, реальная история 1978 года, в результате которой со своих постов слетели мэр города Кэмден и несколько сенаторов, сам обман в фильме Расселла оказывается, так сказать, человекосоразмерен. Это постуотергейтская история, но в фильме нет мотива всепроникающего разложения и коррупции. Расселл не проявляет никаких симптомов мегаломании, и в этом главное отличие «Аферы», например, от «Волка с Уолл-стрит». В фильме нет героев, которые бы были больше, чем жизнь, нет человека с тысячей лиц. Есть просто люди — ими любуется режиссер, и они любуются собой. Можно назвать эту человекосоразмерность сентиментальностью. Ну и пусть.

Понравился материал? Помоги сайту!