Нетерпимость

Во Франции обеспокоены. Газета «Монд» (05.01.2018) сообщает, что месье Фредерик Потье — председатель межминистерской комиссии по борьбе с расизмом, антисемитизмом и ЛГБТ-нетерпимостью, серьезной такой комиссии, еще бы, подведомственной непосредственно премьер-министру, — пригласил для беседы и отеческого (если понадобится, конечно же) внушения главу известнейшего издательского дома Франции Антуана Галлимара. О как! В стране давно и навсегда победившей демократии, оказывается, начальство до сих пор может начать волноваться по поводу такой вот ерунды — как чье-то слово в чьем-то сердце отзовется. Ну или в башке аукнется.

Более срочных и неотложных дел у властей Франции, как видно, нет. А вот у издательства «Галлимар» есть. Куда более важные, чем вот это самое пресловутое, но профильное «глаголом жжение» и его последующее во внутренностях человеков возможное «отражение». Издательство — серьезный такой бизнес-паук, и его не может не волновать упущенная прибыль. Жужжащая свободно в атмосфере муха. А она, увы, жужжит, ну то есть возникает сама собой в эфире, из-за разницы в трактовке того, что именуется авторскими правами во Франции и в канадском франкофонном Квебеке. В Европе художественный текст становится общественной собственностью через 70 лет после смерти автора, а вот в Америке — через 50. И сразу в этой вилке — упущенная выгода. Крылышкует. Издевается. В Канаде, черт возьми, уже можно без разрешения издавать памфлеты Луи-Фердинанда Селина, а во Франции, елы-палы, пока еще никак. Вот и выпиливает перед носом Галлимара канадское «Издательство 8» с толстенным, в тысячу с лишком страниц, томом «Полемические тексты» («Ecrits polémiques», Editions 8, 2012) и будет выпиливать еще 14 лет (до 2031 года, когда положенное отсчитает время со дня смерти Селина в 1961 году) свою долю из чужого бюджета. Какое сердце такую нагрузку может выдержать?

А попало в подобную опасную для жизни и коммерческого здоровья ситуацию одно из старейших французских издательств, обладатель, вообще говоря, всех возможных прав на все тексты Луи-Фердинанда Селина, в том числе «полемические», из-за простой общечеловеческой щепетильности. А дело в том, что три главных селиновских памфлета — «Bagatelles pour un massacre» (1937), «L'École des cadavres» (1939), «Les Beaux Draps» (1941), которые одни совершенно справедливо определяют как юдофобскую за гранью обыденного идиотизма логорею, а другие с не меньшими на то основаниями — как шедевр стиля и искусства обращения с языком, — запрещены к переизданию волей самого автора и ее нынешним носителем, вдовой писателя Люсет Детуш. Ну не может на это взять и плюнуть Галлимар. А муха между тем летает, а сердце между тем стучит.

И вдруг прорыв. Такое, надо думать, обаяние просыпается у паука при виде мухи, такое очарование он начинает подпускать и гнать на полную, что уговаривает, вырывает у 105-, да, 105-летней наследницы, вдовы Люсет, уже нечаянное, немыслимое и невообразимое разрешение. Печатать можно. Вновь ясное и верное контокоррентное восторжествует над нерасчетливо задумчивым моральным и этическим. Ура. И вот объявлена уже и дата выхода французского варианта «Полемических текстов» — май 2018-го, и вдруг, как водится, под Новый год — здрасьте вам. Правительство в волнении. Целая комиссия. Натурально, 19 декабря зовут главу издательского дома и редактора книги на министерский ковер. На свободу слова будут посягать — ну и предпринимательства, конечно. Или же проповеди читать, что в общем-то, по сути, то же самое.

Здесь можно, подобно «Монд» и ее авторам, пуститься в долгие и тошнотворные дискуссии на тему «гений и злодейство».

Или попытаться алгеброй измерить пошлость, то есть определить, сколько же литературы, а сколько графомании в текстах, сами названия которых — игра в слова. Та же «Школа трупов» («L'École des cadavres») — очевидный и смешной отсыл к французскому выражению «школа кадров» (l'école des cadres), ну а в русском эквиваленте, наверное, — «Школа Нишиша» вместо «ВПШ». Или «Прекрасные покровы» («Les Beaux Draps») — саркастический обрывок французского выражения «быть во всем белом» (être dans de beaux draps blancs), русский эквивалент — «сесть в калошу». Да. «В калоше» хороший был бы перевод. Ну а столкновение выражений «зуб за зуб (dent pour dent), око за око (œil pour œil)» и pour la bagatelle («перепихнуться / покрутить любовь») в «Bagatelles pour un massacre» и вовсе ставит в тупик всех переводчиков. То ли «За случкой вздрючка» получается, то ли «Через фигню резня» или она же, резня, «Через разврат» («Bagatelles! L'œuvre sérieuse n'en pâtit pas! Au contraire!.. Le programme talmudique ne souffre aucun retard d'exécution. L'érotisme polluant fait partie du programme. C'est tout. Chapitre intime»). В общем, Рабле мог бы наследником гордиться.

Ну или с теми же пустыми логарифмами броситься вычислять, сколько клинического бреда, а сколько просто карнавального и безответственного завиральства в утверждениях о том, что евреи — это на самом деле жидо-монголы («L'Internationale! oui! mais seulement avec les Russes! attention! les judéo-mongols»), основная задача которых — изничтожение белой расы, ради чего они уже одну мировую войну упромыслили, а ныне приготовляют и вторую, а кроме того, поскольку, ко всему прочему, еще и негроиды («les familles juives, nos potentats négroïdes»), сделали мерзкий самому французскому арийскому духу English языком межнационального общения («Bagatelles!.. Babillons!.. Nous avons noté que les Juifs semblent avoir choisi l'anglais pour la langue de standardisation universelle»).

Можно.

Но все это не то. Пустое. Тут совсем о другом надо говорить, гораздо более серьезном и существенном. О том, что одно из самых тяжких преступлений нацизма и лично Гитлера, с которым так не хотел воевать Луи Селин («Je veux pas faire la guerre pour Hitler, moi je le dis, mais je veux pas la faire contre lui, pour les Juifs»), — это многолетний запрет на дикость, ставший результатом победы людей доброй воли над людьми воли злой. Общественный запрет в Европе на правый, как радикальный, так и просто обыденный, сугубо консервативный образ мыслей. Запрет, который сакрализует и сам подобный «первобытный дискурс», и его неистребимых, увы, носителей — из народа ли они, из университета ли. Что в результате не защищает вовсе гуманизм, либерализм и демократию, а делает этот триумвират буквально монстром тирании, опасающимся как свободной дискуссии, так и свободной конкуренции. Собственной внутренней сути.

Да откройте им двери, товарищ министр и председатель. Не надо делать из обывателя, любителя порассуждать, великомученика и борца за идею. Не надо загонять в подкорку то, что на лице должно быть написано. Самой природой определено. Естеством. Тогда не надо будет так беспокоиться братьям-арабам, на каждом своем пиратском и не очень сайте сейчас подвешивающим, да с придыханием, вот эти самые «полемические тексты» Л.-Ф. С., в переводе на все языки подлунной выдаваемые с таким торжественным волнением за тайное и сокровенное знание. Пусть оно будет явным. Идиотизмом и анекдотом. Психопатологией обыденной жизни, а не трудно добытым откровением. Только это — путь к нормальности, к здоровью, что прекрасно, между прочим, продемонстрировал один из самых крепких в умственном отношении и неподатливых на разложение, прежде всего, словом народ Британии. Всю войну спокойно издававший и читавший английский перевод «Майн кампф». Известно хорошо, кто от этого выиграл, кто проиграл.

Да, если хочешь быть здоров, закаляйся. То есть рассуждай и обнажай. Не кутайся, не прячься. И тогда муха сдохнет сама собой — и раньше, много раньше, в общем, до того, как сердце вздрогнет.

Понравился материал? Помоги сайту!