Песни в кругу обэриутов

Крупнейшая в мире частная коллекция мемориальных предметов, связанных с Даниилом Хармсом, принадлежащая издательству «Вита Нова», включает в себя рукописи Хармса и писателей его круга, личные вещи участников содружества «чинарей», издания произведений этих писателей и исследований о них, книги с автографами и маргиналиями Хармса, оригиналы иллюстраций, собрание журналов «Чиж» и «Еж». Надеемся, что в будущем коллекция станет основой музея Даниила Хармса, которого до сих пор нет в Петербурге. Мы продолжаем знакомить читателей Кольты с наиболее значимыми экспонатами будущего музея, с каждым из которых связана фантастическая и в то же время типичная история времен Хармса.

С 1927 года детский отдел Госиздата (ГИЗа; в процессе последующих реорганизаций — Детиздат, Детгиз) стал своеобразной творческой мастерской и клубом для Даниила Хармса и его друзей. Помещался он на пятом этаже Дома книги на проспекте 25 Октября (Невском), дом 28.

С 1929 года Детгиз подвергался разносной критике в печати, а затем и репрессиям. Косвенным образом направленным против Детгиза оказалось дело, по которому в декабре 1931 года были, среди прочих, арестованы и затем отправлены в ссылку Хармс и Введенский. В ноябре 1937 года цензор Д.И. Чевычелов сообщал в докладной записке: «Хорошо сработавшаяся, обладавшая длительным опытом маскировки, контрреволюционная группа Маршака уже длительное время вела в Лендетиздате глубокую вредительскую работу. Сейчас эта группа частично арестована органами НКВД, частично изгнана из издательства. <…> Писатели Хармс и Введенский в прошлом участвовали в подпольной организации, построенной на платформе восстановления монархии».

19 марта 1938 года был арестован Заболоцкий. Осенью 1938 года, когда уже значительная часть сотрудников Детгиза была репрессирована, Маршак, надеясь избежать ареста, переехал в Москву. Хармс, Введенский и Липавский до 1941 года продолжали сотрудничество с Детгизом.

Сегодня мы представляем записи песен, которые собирали и исполняли Даниил Хармс, Самуил Маршак и другие сотрудники детского отдела Госиздата в 1930-е годы: кассету «Песни в кругу обэриутов». В декабре 1984 года литературовед Анатолий Александров записал на магнитофон 28 песен в исполнении детской писательницы и переводчицы Эстер Соломоновны Паперной (1901–1987). Она была редактором детского отдела Госиздата, до 1940 года заведовала редакцией журнала «Чиж». В своих мемуарах она писала, что увлечение музыкой и песенной культурой было чуть ли не массовым в их редакции: «Со мной и с Даниилом Ивановичем Хармсом у Самуила Яковлевича [Маршака] был постоянный своеобразный “товарообмен ”: мы учили друг у друга понравившиеся песни». Искусствовед В.Н. Петров вспоминает о музицировании в комнате Хармса: «Почти всякий вечер помногу музицировали. Я.С. Друскин играл на фисгармонии Баха и Моцарта. Часто приходила редакторша Детгиза Э.С. Паперная, знавшая несколько тысяч песен на всех языках мира. Даниил Иванович обладал очень приятным низким голосом и охотно пел, иногда вместе с Паперной, иногда и без нее».

Хармс переписывался с Паперной; упоминания об этом и о посещении Паперной имеются в записных книжках Хармса.

В коллекции издательства «Вита Нова» хранятся кассета с 47-минутной записью и сопроводительный список «Песни в кругу обэриутов», составленный Александровым. Среди прочих — песни шведского поэта и музыканта К.М. Бельмана, русские, английские, шотландские, хасидские песни; к некоторым песням слова подобраны Хармсом.

Вызывает восхищение тот факт, что Эстер Паперная знала наизусть такое количество песен, храня их в памяти больше сорока лет — семнадцать из них она провела в лагере и ссылке.

«Даниила Ивановича Хармса я знала ещё со времён “Ежа”, — вспоминала Эстер Сломоновна, — но особенно часто мне посчастливилось общаться с ним с 1937 по 1940 год, когда я работала в редакции “Чижа”. Во-первых, мы часто виделись по работе, а во-вторых, у нас с ним нашлась общая платформа — увлечение музыкой и песней. И в редакции мы часто музицировали, уча друг у друга песни с голоса, и дома у них я бывала тоже, чтобы петь под аккомпанемент Даниила Ивановича на фисгармонии. <…>

Слово он чувствовал как настоящий поэт, и малейшая неточность, малейшая тяжеловесность коробила его до физической дрожи. В замечательной песне Гайдна Yn stiller Wehmut, которую он выучил от меня, немецкий текст гораздо слабее музыки, но в немецком звучании это как-то не задевало уха. Когда же кто-то попросил перевести и петь по-русски, чтобы все могли понять песню, Хармс даже зажмурился, пробуя перевести: очень уж фальшиво звучало банальное содержание песни при такой благородной и возвышенной музыке. И Даниил Иванович заявил, что кроме математической формулы, под эту музыку по-русски ничего спеть нельзя. Я попробовала уложить в размер “Квадрат суммы двух чисел” — укладывалось. И тогда Даниил Иванович стал петь эту формулу на мелодию Гайдна, когда среди слушателей были люди, не знающие немецкого языка. <…>

Вот Самуил Яковлевич <Маршак> несется по коридору издательства, торопится в свой кабинет, озабоченный и чем-то расстроенный.

— Самуил Яковлевич, можно вас на минуточку? — останавливает его детский писатель Хармс.

— Не могу, не могу, дорогой Даниил Иванович. Очень некогда. А что у вас такое?

— Понимаете, Самуил Яковлевич, я вдруг забыл мелодию поморской песни, которую вы мне напели, — говорит Хармс, — как она начинается?

В таком деле отказать нельзя! И занятый по горло Маршак тут же на ходу тихонько напевает своим низким сипловатым голосом:

Уж ты гой еси, море синее,
Море синее, все студеное,
Все студеное, да все солоное.
Кормишь-поишь ты нас, море синее,
Одевашь-обувашь, море синее,
Погребашь ты нас, море синее,
Море синее, все студеное,
Все студеное да все солоное...

Суровая своеобразная мелодия этой старинной поморской песни, ее ритм, передающий движения гребцов, постепенно захватывают и Маршака и Хармса».

1. «Уж ты гой еси, ты море синее…». Поморская песня, 01:33

2. «Андалузская ночь». Старинный романс, перешедший из гостиной в лакейскую, 2:17

3. «Алгебраический Гайдн». Слова подобраны Д. Хармсом, муз. Й. Гайдна, 00:48

4. «Менуэт». Муз. и слова К.М. Бельмана (пер. А. Глобы), 02:19

5. «В деревне живали, метелки вязали…», 01:02

6. «Желанья наши совершились…». Муз. Г. Теплова, слова Е. Орловой, 01:50

7. Хасидские песни: «Оплакивание ребе-чудодея», 00:50; «Бам-бам-бам» (песня без слов), 00:34; «Заздравная», 00:31

Общее время звучания — 44:32

Запись Анатолия Александрова 1 декабря 1984 года
Реставрация, мастеринг Александра Деревягина

При подготовке публикации использованы материалы из книг:

● Даниил Хармс глазами современников: Воспоминания. Дневники. Письма / Под редакцией А.Л. Дмитренко и В.Н. Сажина. — СПб., 2019

● Я думал, чувствовал, я жил: Воспоминания о Маршаке. М., 1971 (2-е изд.: 1988)

● Глоцер В. Вот какой Хармс!: Взгляд современников. М., 2012

● Каталог выставки «Случаи и вещи. Даниил Хармс и его окружение» в Литературно-мемориальном музее Ф.М. Достоевского — СПб., 2013

Понравился материал? Помоги сайту!