Почему они так боятся детской литературы?

Удивительно, но чиновники иногда бывают правы. Вот и в случае с детской литературой они каким-то шестым чиновничьим чувством ощутили исходящую от нее опасность. Чем еще можно объяснить появление в последнее время постановлений и законов о том, какой должна быть эта литература? Да и сама детская литература внезапно стала полем жаркой общественной дискуссии. Последний раз в России это случалось в 1920-х годах, когда попытались запретить сказки и разрешить только серьезную, обучающую полезному, а не просто «развлекательную» детскую книгу. Чуковский, Маршак и многие другие (знакомые и любимые всеми нами с детства) оказались вовлечены в этот спор, и нам сейчас не очень хочется вспоминать, кто из писателей на кого писал доносы и жизнь скольких детских писателей закончилась в ГУЛАГе (власть и тогда неплохо понимала, как опасна детская литература).

Но вернемся в наши дни. Теперь появился новый тренд — запретить то, что может расстроить ребенка, показать ему мрачные, неприглядные стороны жизни, а еще лучше отложить «на потом» то, что может оказаться для него немного сложным, «снять с программы» (в прямом и переносном смысле) все, что рассказывает об инаковости, не укладывается в простые и всем (чиновникам) понятные рамки.

Приходится признаться: детская литература — опасная штука. В ней заложен огромный взрывной потенциал, тот самый карнавальный дух, о котором писал Михаил Бахтин. А карнавальный дух часто идет вразрез с предписаниями власти. В детской книжке, как в карнавале, все наоборот. В сказке Иванушка-дурачок становится мудрым царем, а царь заканчивает свою жизнь в котле с крутым кипятком. Неприятно. В рассказе о веселых приключениях друзей из Простоквашино ребенок живет один, без всякого присмотра (если не считать кота и пса). Непорядок. А уж если посмотреть на Пеппи Длинныйчулок... Она прекрасно управляется одна, безо всяких взрослых, вооруженная лишь необычайной силой и мешком золотых монет.

Я уже не говорю о пресловутом Карлсоне, имя которого вообще стало нарицательным. Живет на крыше, ворует плюшки, и вообще явно отрицательный персонаж. Почему же Малыш его так любит? И чему этот в меру упитанный зазнайка может научить детей? Если серьезно — только всему хорошему: любви, дружбе, заботе о другом, терпимости, пониманию, что все люди (и даже все дети) разные и в то же время такие похожие. Где еще, как не в детской книжке, ребенок прочтет о том, что если ты отличаешься от окружающих — например, ты сирота, у которого нет естественных защитников — родителей, — ты совсем не самый плохой и, может быть, даже наоборот — один из самых хороших.

Гарри Поттер — знаменитый сирота со шрамом во лбу — учит маленького читателя тому, что со злом надо биться до последнего и что не страшно даже умереть «за други своя». И если ты не похож на сверстников — например, нет в тебе чистой крови потомственных магов, как в подружке Гарри Гермионе, — ты можешь оказаться не хуже других, а даже лучше: право же, никто не учится старательнее первой ученицы в школе магов, Гермионы.

В детских книжках, как в жизни, не все всегда кончается хорошо. Нельзя вечно прятать от ребенка смерть и страдание окружающего мира. Литература XIX века это прекрасно знала: читай кого хочешь, хоть Диккенса, хоть Короленко. Многие детские книжки прямо за душу берут. В еще одной истории, где, как в карнавале, мир оказывается перевернут и вывернут наизнанку, ребенок становится королем и пытается улучшить мир, дав детям возможность им управлять. Увы, все не так просто. Король Матиуш Первый не может справиться со злом этого мира, но, возможно, сегодняшний, современный ребенок, который сейчас плачет над печальной судьбой маленького короля, сможет.

Другая общественная тенденция буквально последних месяцев — исключить из чтения наших детей «не нашу» литературу. Вопрос только в том, как определить, что наше, а что не наше. Написано по-русски — хорошо, написано по-английски (французски, испански, китайски, на урду) — плохо? И правда, зачем знать о других странах, зачем читать «Золушку», когда есть «Морозко», или «Белоснежку», когда можно «Сказку о мертвой царевне»? Давайте запремся в четырех стенах огромной страны и ничего не будем знать о мире, который за этими стенами. Тогда точно не надо трудиться — переводить книги и тем более читать переводную литературу. Переводная литература особенно опасна для детей: они узнают, что мир огромен и что в нем живут такие же дети, как они сами, которые просто говорят на другом языке и немножко отличаются с виду — цветом кожи или курчавостью волос. Упразднить переводчиков! (Признаюсь сразу, я сама как раз переводчик детской литературы.)

В детских книжках, как в жизни, не все всегда кончается хорошо. Нельзя вечно прятать от ребенка смерть и страдание окружающего мира.

Детские книжки — сказки, фэнтези, школьные повести, детективы для детей, книжки-раскраски для самых маленьких — рассказывают историю нашего мира. Как еще ребенку узнать о том, что происходит в мире, кто в этом мире живет, о чем они думают? Детская литература, которая выросла из мифа и сказки, еще больше, чем любая другая литература, международна, ведь сказочные сюжеты едины у всех народов, и древнегреческий миф об Амуре и Психее и русская сказка «Аленький цветочек», согласно специалистам, — один и тот же сюжет.

Литература для самых маленьких — всегда фантазия, для ребенка этот новый мир, в котором он очутился после рождения, абсолютно фантастичен. Говорящие создания, населяющие сказки, Колобок, поющий свою песенку, Мойдодыр, разгуливающий по улицам, или гномики, помогающие Белоснежке, не менее реальны для ребенка, чем зубная щетка или чашка какао.

Позже, в школьном возрасте, путь детской литературы как бы раздваивается: с одной стороны, это реалистическая литература, например, школьная повесть или описание летних каникул, а с другой стороны — фэнтези и научная фантастика. Есть и смешанный жанр, который особенно пришелся по душе писателям, начавшим свою карьеру после перестройки: в этом жанре фантазия и реализм смешиваются, это своего рода магический реализм для детей. Романы Екатерины Мурашовой и Дины Сабитовой — прекрасные примеры того, как такое соединение магического и реального позволяет писателю рассказать о тех серьезных проблемах, встающих перед детьми, о которых очень трудно поведать в чисто реалистическом жанре.

Есть и ставший теперь весьма популярным во всем мире жанр антиутопии для детей. Это часто литература довольно мрачная, но вот что недавно сказала об этом в одном из интервью Лоис Лоури, автор, вероятно, первой антиутопической книги для детей «Дающий», вышедшей не так давно в издательстве «Розовый жираф»: «У меня у самой есть дети и внуки, и мне ужасно хочется защитить их от всего на свете. Но, сказать честно, я верю, что именно литература помогает детям понять этот мир, с которым им все равно придется иметь дело, когда они подрастут. И литература помогает им понять мир, не подвергаясь опасности».

Да, детская литература учит не бояться, и в этом, как ни странно, больше всего помогают всякие страшные книжки и даже ужастики на манер бесконечной серии «Тридцать три несчастья». Читаешь их себе в детской, лежа в уютной кроватке, и дрожишь от страха. Да только мама рядом, и все будет хорошо.

В детской книжке ребенок лицом к лицу сталкивается с Другим, глядит ему в глаза, глядится в эти глаза, как в зеркало, и узнает в них самого себя. Он, словно Алиса, проникает в Зазеркалье чужого мира, изучает его подчас странные законы. И ему больше не надо бояться этого Другого, «понаехавшего», «иностранца», «врага» и даже «неправильной подушки». Вот она — подрывная сила детской литературы.

Понравился материал? Помоги сайту!