Приключения медвежонка Паддингтона и других классиков в России

На прошлогодней ярмарке в Болонье, главной в мире ярмарке детских книг, была такая сцена: чествовали лауреатов болонской премии. Сидели издатели, лауреаты, вела всё итальянская дама. В потоке ее речи промелькнули «традиции Джанни Родари». И тут лауреаты оживились: знаете, говорят, как бывшие советские дети мы особенно ценим сравнение с Джанни Родари, потому что... В этот момент их издатели налепили на лица официальную улыбку и перешли в режим stand by: имя Джанни Родари не говорило им, людям западным, ничего. Великий итальянский сказочник Джанни Родари был ярым журналистом-коммунистом. Эта жизненная позиция обернулась для него миллионными тиражами (и оглушительной популярностью) в СССР — но молчаливым бойкотом в Западной Европе. При этом и издатель, и авторы, и ученая дама в руках держали по айфону — как бы иллюстрируя тезис папы римского, что интернет соединяет. Но есть «два мира — два детства», с которыми даже Гугл не может поделать ничего.

Конечно, в России выдающиеся западные детские новинки сейчас издают с относительно небольшим отставанием. Но читаем мы их совершенно не так, как на Западе. Два свежайших примера — «Эволюция Кэльпурнии Тейт» (2009) Жаклин Келли и «Тоня Глиммердал» (2009) Марии Парр, выпущенные сейчас «Самокатом». Обе в жанре «старик и девочка»: старик, конечно, эксцентричный, а девочка, конечно, «не такая, как все»; подозреваю, что в каждом западном издательстве для «стариков и девочек» стоит специальная мусорная корзина: нужно очень постараться, чтобы в этом жанре придумать что-то свое. А эти две книги еще и собрали кучу наград. Роман Келли, конечно, в полной мере оценят только взрослые. Он и написан по-взрослому: с иронией, сложными смысловыми рифмами и перекличками. Сложно себе представить ребенка, который бы полностью оценил юмор, заложенный в эпиграфах из «Происхождения видов» Дарвина. А изысканный синтаксис и легчайшую поступь фраз? А детали вроде шиньонов, которые отстегивают дамы, потому что на дворе Техас, 1899 год, и страшная жара? А сравнение крыльев летучей мыши с мягкой лайковой перчаткой на теплой девичьей руке? Но и детей эта книга заворожит, как завораживают книги Джеральда Даррелла или Сетон-Томпсона. Чего точно не считают нынешние русские читатели, маленькие и большие, ни у Келли, ни у Парр — так это остроумной игры писательниц с первоисточником: столетней давности «романами для девочек» швейцарской писательницы Йоханны Спири. На Западе они вошли в культурную плоть и кровь, ссылки на них всем сразу понятны. Но не в России. Хотя в свое время Спири нравилась, например, Марине Цветаевой. Однако в СССР она попала в бан вместе с Лидией Чарской и прочими дореволюционными мастерицами жанра. В постсоветское время Спири вяло поиздавали, но в литературную культуру русских читателей она не впиталась.

Пока издают классические западные книги, никто не будет особенно возиться с новыми русскими, а значит, сильной современной русской детской литературы не будет еще очень долго.

Проблему русские издатели хорошо понимают. И выгоды ее — тоже. Спасибо советскому железному занавесу: сегодня не нужно искать «что завтра станет классикой» в грудах самотека, не нужно возиться с дебютантами, перерабатывать рукописи снова и снова — полка западной классики ломится от хороших готовых книг, на том, что в Европе и Америке издали в последние сто лет, можно протянуть еще долго.

Во-первых, издание западной классики — это сейчас популярный способ выжить для маленьких издательств, у которых нет ресурсов, ни финансовых, ни интеллектуальных, для того, чтобы рисковать: любой провал их просто потопит.

Два таких примера — «Белая ворона» и Zangavar.

«Ворона» особенно налегает на скандинавскую классику. «Люди и разбойники из Кардамона» Турбьёрна Эгнера вышли в 1955 году, и с тех пор без этой маленькой милой книги про то, как троих разбойников дружные жители исправили добрым отношением (а заодно вымыв, почистив и дав работу), просто не понять современное скандинавское общество, норвежское в особенности. Там «Кардамоновый город» влиятельнее конституции. Норвежская пенитенциарная система до сих пор именно так и работает. А по закону Кардамонового города «не беспокой других, будь порядочным, а в остальном делай что хочешь» детей на полном серьезе учат, как жить в обществе и быть свободным от него. В этом смысле у шведской серии про старика Петсона и котенка Финдуса труба пониже, дым пожиже, серия набрала обороты только в 1980-е. Петсон и Финдус — это шведские родственники британских Уоллеса и Громмита. Обаянием своим книги эти обязаны иллюстрациям планетарно популярного Свена Нурдквиста.

Zangavar на классике иллюстрации прямо специализируется. «Восполнить зияющий пробел и издать в России один из самых великих комиксов — Peanuts — стало для нас долгом чести», — говорит арт-директор издательства Владимир Морозов. Peanuts — это, проще говоря, знаменитый Снупи, собачка, которой уже больше шестидесяти лет, и все эти годы она читает «Войну и мир» со скоростью одно слово в день (то есть еще не прочла). Комиксов о Снупи и компании малышей — что-то около восемнадцати тысяч, а в России пока начали с одного: «Ночь была темная и ненастная». Так начинался роман Бульвера-Литтона, начало это стало легендарным как худшее в истории, и весь комикс начинен скрытыми и явными цитатами. Zangavar свернул гору, но снабдил все комментариями. Благородная, в самом деле, попытка одним прыжком нагнать то, что уже давно растворилось у западных читателей в подсознании.

Во-вторых, некоторые процеживают советские архивы — и вытаскивают то, что слишком быстро промелькнуло тогда или уже забылось сегодня. «Издательский дом Мещерякова», например, снова запустил чешскую довоенную серию «Муравей Ферда», нарисованную в 1936 году: черно-белая маска муравья несколько слишком напоминает Микки-Мауса, и когда Ондржей Секора стал коммунистом, догадайтесь, кто из этих двух персонажей победил на советском книжном рынке и кого потом придавило рухнувшим железным занавесом. Во всяком случае, для сегодняшних дошкольников муравей Ферда — полный сюрприз.

Как ни трудно поверить, но была в СССР опубликована однажды и книга «Там, где живут чудовища» Мориса Сендака. Только промелькнула она в «Веселых картинках» и с ними же сгинула. А вот издательство «Розовый жираф» сейчас ее открыло заново.

В-третьих же (и в основном) — все просто стараются идти в фарватере кинопроката.

Ставит Стивен Спилберг «Приключения Тинтина» — в пролом, проделанный в массовом сознании, тотчас стремится издательство «Азбука» с легендарной серией художника Эрже, которая истории искусства принадлежит уже больше, чем литературе.

В российский прокат выкатили «Пингвинов мистера Поппера» — добралась до книги и «Белая ворона», понимая, что книжку купят, потому что фильм. Хотя вообще-то фильм нахально паразитировал на славе легендарной книги, тираж которой допечатывают без перерывов с самого 1938 года. «Пингвины» — это американская классика. Игнорировать ее советским редакторам было трудно, но они с этим справились. Чем не угодили «Пингвины», понятно: советским читателям ни к чему были герои, которые так озабоченно высчитывали деньги, растягивали накопленное, оплачивали счета, оттягивали долги, заключали сделки (чувствуется урок бедности, выученный когда-то авторами). На таком фоне уже было неважно, что книга эта — о чуде, которое может свалиться в виде ящика с живым пингвином, когда его совсем не ждешь.

История в России другой знаменитости — «Медвежонка Паддингтона» Майкла Бонда — совмещает все типичное сразу. Книга вышла в 1958 году. Уже давно в магазинах игрушек можно было купить знаменитого медвежонка в красной шляпе, уже давно бронзовая скульптура появилась на лондонской станции и доказала, что литературный персонаж стал знаменитее вокзала, который дал ему имя. Но в Россию «Медвежонок Паддингтон» пришел только в конце 2000-х и был усилием фанатика-одиночки. «Появление Паддингтона в России — заслуга его бессменной переводчицы Александры Глебовской. Она заинтересовалась Паддингтоном еще в университете: студенты на ее курсе читали милую, но пиратскую книжку с адаптированными рассказами. Потом Александра перевела почти все имевшееся на тот момент для издательства, которое развалилось буквально накануне выхода первой книги. После этого она принесла проект в детскую редакцию “Азбуки” — его поддержали редакторы Евгения Тихонова и Ольга Миклухо-Маклай, и лицензионный отдел купил права», — рассказывают в «Азбуке». После чего серия несколько застопорилась. И вот ожила вновь, потому что — правильно! — в начале 2015 года про Паддингтона вышел фильм.

Любопытно было бы посчитать точную долю новых детских книг, написанных по-русски, и старых, переведенных на русский. Но разница и так заметна невооруженным глазом: у последних огромный перевес.

С одной стороны, это плохие новости, потому что, пока издают классические западные книги, никто не будет особенно возиться с новыми русскими, а значит, сильной современной русской детской литературы не будет еще очень долго. С другой — это, конечно, новости хорошие и даже необходимые: потому что без такого вот интеллектуального подключения к мировому литературному «интернету» о конкурентоспособной русской детской литературе тоже можно забыть.

Понравился материал? Помоги сайту!