© Анна Приданова1) Когда и почему вы решили стать журналистом?
2) Какие издания вы читаете?
3) Кто ваши любимые журналисты?
4) Благоприятное ли сейчас время для журналистики в России, по-вашему?
5) Что такое, по-вашему, идеальная журналистская карьера в наше время?
6) В каких медиа, с вашей точки зрения, престижно работать, а в каких — нет? Почему?
7) Где бы вам хотелось работать после окончания вуза?
1) Я учился в Московском геодезическом до того, как пойти на журфак. Классически шел по стопам родителей, хотел получать «серьезное образование»: хорошая зарплата, карьера — вся эта фигня. Мужественно сдал первую сессию, выбросился во взрослый мир — просчитал свою жизнь, у вуза — хорошая система распределения. Мне просто эта перспектива, что называется, долгой и счастливой жизни на много-много лет вперед показалась совершенно отвратительной, до зубовного скрежета.
2) Сейчас не читаю ничего, но раньше — от «Лентача» до «Мы русские, с нами Бог!». Успел понять, что из двух лжей одна правда не получится. С одной стороны, неблагоприятные времена для медиа — репрессивные законы, хоть даже о запрете мата. Но, с другой стороны, это приучит взвешивать каждое слово — это хорошо для авторской журналистики. При жизни «Ленту» не читал, считал ее не то чтобы пятой колонной… Но наивно полагать, что условный Госдеп не финансирует программ по противодействию современному российскому правительству. Подрывная деятельность в начале прошлого века начиналась с дискредитации образа царя — его сгубила жена-немка, Распутин — злобный колдун. Все воры. Все как сейчас.
На самом деле надо постоянно сканировать себя на приверженность к чему-то. Надо учиться понимать людей с принципиально отвратительной позицией. Неделю назад поймал себя на приверженности к «Дождю». Я дорого бы дал, чтобы понять Киселева, больших медиабоссов — будь то Первый канал или «Дождь», они — профессионалы. Да, все материалы, которые я читал на сайте «Дождя», подаются с заведомо оппозиционных позиций. О недостатках кричим, о плюсах — максимум вскользь.
3) С оговорками мне нравится Познер — его независимость. Пускай его нельзя назвать полностью неангажированным, потому что пристрастность в его передачах очень заметна. Но то, чего он добился, пусть и не всегда, на мой взгляд, чистыми методами — это время такое было… Не думаю, что он всегда был честен и прям, потому что прямо перемещаются в пространстве паркуристы, а журналистам приходится искать обходные пути.
4) С одной стороны, неблагоприятное время: репрессивные законы, в частности — о запрете мата. С другой стороны, они мне кажутся довольно мощным стимулирующим фактором, по крайней мере, для авторской журналистики, каких-то медиадеятелей к тому, чтобы повышать уровень профессионализма и взвешивать каждое слово. Мне кажется, как ни странно, в долгосрочной перспективе все эти законы приведут к улучшению ситуации в российской журналистике. Вряд ли большинство изданий в нынешнем виде доживет. Как тот же «Дождь». Ему я сочувствую, но в то же время понимаю, что его время уходит, этот канал создавался в совершенно других условиях: тогда власть и вполовину не была так озабочена контролем медиарынка.
5) Идеальная карьера для журналиста, на мой взгляд, — это когда тебя дико прет от процесса работы. Хоть в наше время, хоть когда. Ясен пень, что принципиально гнуть свою линию сложно, — но ведь умение адаптироваться под конъюнктуру и аудиторию (мы же не писатели, мы на нее работаем, а не на абстрактную Вечность), не изменяя при этом себе, тоже является частью работы! Это касается и технического прогресса: пять лет назад были блоги, сейчас — твиты и соцсети, через пять лет еще какая-нибудь фигня… Суть тут не в платформах, а в желании адаптироваться и «на лету» осваивать новые технические возможности
6) А для меня вопрос престижа как такового не стоит. Даже издания, считающиеся образцом более-менее хорошего вкуса (типа «Коммерсанта» или там «Русского репортера»), вполне могут оказаться, мягко выражаясь, не столь эффективными в плане донесения информации до широких масс, как, скажем, «желтые» «МК» (газета «Московский комсомолец». — Ред.) и «КП» (газета «Комсомольская правда». — Ред.).
Я периодически ловлю себя на мысли, что мне хочется участвовать в гонке, быстрее начать заводить связи, контакты. Мы не можем быть от этого свободны. Это полезный и закономерный процесс, потому что конкуренция в известной степени стимулирует саморазвитие, деятельность. Мне кажется, подрастает поколение, которое росло на Чаке Паланике и Викторе Пелевине, и буржуазные ценности для них не так важны, как были в начале нулевых, когда пределом мечтаний были евроремонт, работа в офисе.
7) Полгода назад я хотел бы работать в «Русском репортере». Не хочу их упрекать — но, мне кажется, в освещении украинских событий они отошли от своих идеалов. В какой-то момент, когда снесли руководство «Ленты», «Эксперт» окончательно превратился в проправительственное издание. Все, кем я восхищался, на которых равнялся: Ахмедова, Соколов-Митрич, Виталий Лейбин… У них как-то был номер целиком о котиках — недвусмысленный сигнал: «ребят, нас давят, на серьезные темы мы вообще не можем писать, лучше — ни о чем». Но если смогу там поработать — пойду. В теории могу представить себя на Первом канале — если это принесет пользу людям на территории России. Я не патриот — в смысле, не отождествляю себя с какой-то нацией, государством; я просто носитель культуры.
