«На концертах куда-то делись кашляющие люди»

30 апреля Транссибирский фестиваль доезжает до московского зала Чайковского с двумя своими главными героями — скрипачом Вадимом Репиным и дирижером Шарлем Дютуа. С ними вместе на сцене — Российский национальный молодежный симфонический оркестр. В программе — Адажио Барбера, Скрипичный концерт Бруха и «Жар-птица» Стравинского.

— Когда вы начали планировать этот фестиваль?

— У меня ощущение, что просто прошлый фестиваль не прекращался. Мы планировали тот фестиваль дважды, а то и трижды. И он растянулся на 10 месяцев. Последний его концерт в Новосибирске прошел 13 декабря 2020 года. На тот момент была готова только основная канва фестиваля 2021 года, но полностью программу невозможно было сформировать. Потому что сейчас никто в мире не знает, что происходит в ближайший месяц. Глубина планирования — одна неделя. Без преувеличения! Все, конечно, изголодались и хотят играть концерты. Швейцария, скандинавские страны, Прибалтика до недавнего времени обещали, что концерты будут у них вот-вот разрешены. Но за две недели или за неделю они все время отменялись. И сразу мне шквал звонков — что еще можно организовать? А за неделю уже ничего нельзя организовать!

— Имеется в виду — организовать у вас на Транссибирском фестивале?

— Конечно. Потому что Россия сейчас — одно из немногих в мире мест, где есть логика какая-то в реакции на пандемию.

— В чем вы видите логику?

— В том, что не останавливается жизнь. Ограничения есть, но концерты идут, фестивали происходят, артисты приезжают. Очень мало есть мест, куда они вообще могут сейчас приехать. В Корее — две недели карантин. Саша Гетцель, который у нас дирижировал в декабре, сейчас приехал туда, отсидел, как полагается. «Отсидел» — по-другому я не могу это назвать! Передвигаться за пределы номера в течение 14 дней запрещено. И окна две недели не открывались. И кондиционер не работал, чтобы не распространять вирус по отелю. А температура в номере была за 30 градусов. Просто чтобы выставить пакет с мусором в коридор — для этого нужно обеззаразить ручки плотно закрытого пакета противовирусным средством, надеть респиратор, открыть дверь номера, выставить пакет и закрыть дверь. Так же и с питанием — доставляют трижды в день под дверь, забрать можно, только предварительно надев респиратор и если перед дверью никого нет. Саша подробно показывал все эти процессы на своем YouTube-канале с присущим ему чувством юмора, но, по-моему, это все не особо весело выглядит. А теперь вы меня спрашиваете, в чем я вижу у нас логику. Я ее вижу в том, что у нас этого нет!

— Вы чувствуете зависть со стороны западных коллег?

— Скорее — удивление, опаску и осторожность. Хотя, мне кажется, метро или самолет — это куда более опасная среда, чем концертный зал. Ну, можно всем сидеть только в онлайне и там общаться. Но это же не выход. До чего мы тогда дойдем? Ясно, что ситуация серьезная, никто в такой никогда не был. И каждый день предлагаются новые рецепты — иногда хорошие, иногда не очень. Но лучше находить какие-то, чем не находить никаких. На Западе идут только дискуссии о мерах предосторожности, больше ничего. А какие меры предосторожности могут быть? Надеваешь маску, моешь руки…

Единственное хорошее наблюдение — на концертах куда-то делись кашляющие люди. Вообще их нет! Раньше — малейшая пауза между первой и второй частями, и сразу ясно, что лишь очень небольшая часть заболевших пошла к врачу, а все остальные — на концерт. Прокашляться как следует. А теперь нет кашля!

— Чтобы пригласить сейчас сюда западных артистов, надо прыгнуть выше головы?

— Надо очень много документов оформлять, специальные разрешения делать. Это многоступенчатый процесс, времени занимает много. И самая большая сложность — если вдруг артист по какой-то причине в последний момент приехать не сможет, то сделать разрешение на въезд иностранному артисту, который мог бы его оперативно заменить, невозможно.

О том, что Николас Ангелич попал в больницу, мы узнали за две недели до концерта — за это время уже нельзя организовать приезд другого иностранца. Но я считаю, что выход мы нашли очень хороший — Денис Кожухин.

— Наверное, спасает то, что в мире есть много музыкантов с российским паспортом.

— Да. Безусловно. Причем таких, которые хорошо умеют играть.

— Что изменится в музыкальной жизни в ближайшем будущем? Не все коллективы выживут?

— Я не знаю системы оплаты труда в Америке. Хотя страховая история там довольно развитая. А в  Европе… Они же все получают зарплаты за ничегонеделание. Поэтому я даже не знаю, смогут ли их вообще теперь заставить работать. А зачем? Некоторые оркестры занимаются экспериментами — сидят на расстоянии пяти метров друг от друга и делают переложения симфонической партитуры для нескольких инструментов. Это странно наблюдать. В оркестровой яме восемь музыкантов, а исполняют «Аиду», например. Я не могу это комментировать ни с какой точки зрения. Мне кажется, эти эксперименты в веках не останутся.

— Вы пригласили на фестиваль знаменитого дирижера Шарля Дютуа, пожилого человека. Не страшно было?

— А он уже получил две дозы своей вакцины. Именно как пожилой человек. Потому что в Швейцарии, где он живет, разработали такую схему — довольно странную, на мой взгляд, но какая есть. Сначала получают вакцину люди старше 80 лет. Когда их привьют — те, кто старше 70. И так далее, в обратном порядке. Так вот, поскольку ему почти 85, он уже свои две прививки получил. И свои риски минимизировал. И потом, он же сам принимал решение приехать. Взрослый же человек. По-моему, ему все очень нравится. Он в прекрасном настроении, он любит концерты, это его профессия, он всю жизнь этому посвятил, и его возраст ни в жизни, ни тем более на сцене абсолютно не чувствуется. Энергетика от него во время концерта такая мощная, что многим помоложе он даст серьезную фору, — концерт получился выдающийся! Я не знаю, как в таком возрасте останавливаться. Ведь потом можно и не начать больше.

— Пришлось чем-то пожертвовать из-за пандемии при составлении программы нынешнего фестиваля?

— Да нет. По количеству концертов, по странам, по приглашаемым артистам 2021 год практически не отличается от предыдущих «нормальных» годов — 2019-го, 2018-го. 2020-й — это, конечно, отдельная тема. Просто сейчас процесс подготовки более трудоемкий и длительный, но есть определенные правила. И все понимают, как они работают. В 2020-м правил не было никаких. Ни хороших, ни плохих. Поэтому сейчас все более-менее. Исключая, конечно, почти полное отсутствие авиаперелетов. Если раньше из европейских городов было три-четыре рейса в день, то сейчас — один-два в неделю. Примерно как во времена, когда Давид Федорович Ойстрах передвигался по Европе. Только ему не надо было тест сдавать перед каждым перелетом.

Кстати, с тестами тоже интересно. Идете вы в Швейцарии и сдаете тест за 200 франков. В самолете сидят 350 человек. Умножьте это на 200. А представьте, что вы просто увеличили стоимость билета на 200 франков. Люди будут недовольны! А тут они платят лишние 200 франков и рады, что могут войти в самолет. В Париже люди записываются за неделю на тесты в аэропорту, чтобы оттуда вылететь. В Шереметьеве я могу в любой момент прийти, заплатить вменяемые деньги и через два часа получить ПЦР-тест на любом языке. Как может в одном месте мира тест стоить 20 евро, а в другом 200? Это же одни и те же тесты. Так что вопросов больше, чем ответов.

— Как вы относитесь к вынужденной музыкальной жизни в интернете? Есть какая-то от нее польза?

— Мне кажется, огромная. Я разговариваю со своими друзьями и коллегами в разных странах, которые никогда раньше не смотрели концерты в интернете. Сейчас они их все смотрят. Потом пишут восторженные отзывы. Кто-то, может, раньше вообще на концерты не ходил. А теперь, когда концертная жизнь восстановится — ну когда-то же она восстановится! — это потенциально наш новый слушатель. Мне кажется, что онлайн-трансляция никогда не заменит живого концерта. Вспомните: в начале пандемии все транслировали все, что только можно. Из квартир, из каких-то маленьких зальчиков. Все в это бросились. Потом интерес поостыл. А сейчас, мне кажется, найден баланс между онлайном и офлайном. Транслируя концерты нашего фестиваля, мы не создаем сами себе конкуренции. Наоборот — расширяем количество потенциальной публики.

Понравился материал? Помоги сайту!