Принс умер. Для большинства русских людей эта новость — полная непонятица. Насколько Принс известен и любим в Америке, настолько у нас он неизвестен. Он — белое пятно. Может быть, кто-то, внимательно смотревший канал MTV в 1980-х или канал «2x2» в начале 1990-х, помнит его восхитительные гитарные риффы из «Purple Rain» и «Cream», его блестящие жакеты, его пышные воротники, его скромную мушку, его жеманные позы и роскошных девушек, которые ему аккомпанировали, но для остальных он — пришелец с другой планеты. Нечто. Кто-то загадочный. Сейчас тут должен быть клип, объясняющий инородное происхождение Принса, — но его не будет. Принс был настолько крут, что запретил YouTube показывать свои клипы — он вообще с большим недоверием относился к интернету, небезосновательно считая, что интернет его обкрадывает.
(тем не менее, пиратским образом, мы показываем вам один из лучших клипов Принса)
Принс умер. Трудно объяснить, как повлияет эта смерть на русскоязычную культуру. Скорее всего — никак. В культурной картографии Принс, один из главных музыкантов США, занимал полюс, противоположный российской музыке: его музыка — про танцы, про наслаждение жизнью, про отсутствие рефлексии. Про все то, что трудно, с болью и со всякими сложностями, приживается у нас. Обжигающая сексуальность Принса, его дикие пляски и странные подвыверты в России не нужны.
Я помню, как был на концерте Принса. Он выскакивал на сцену в обтягивающем костюме, обшитом золотыми пайетками. Выскакивал раз пять или шесть после того, как концерт должен был закончиться. Казалось, что публика уже была готова разойтись по домам, но только не Принс. Своей безудержной энергией, своими пляшущими кудрями, божественно играющими девушками, которых он нанимал себе в музыканты, и чешуйками на комбинезоне артист держал толпу. Это был рядовой фестиваль в Польше, о котором, отыграв, Принс, скорее всего, тут же забыл.
Говорят, когда Принс выступал в России на вечеринке одной крупной компании, его поставили играть перед Земфирой. Принс расстроился, слил концерт и пообещал больше никогда не выступать в России. И поделом.
Говорят, что Принс умер. От невыясненных причин, в своем поместье в Миннеаполисе, в возрасте 57 лет. В это невозможно поверить. Я и не верю. Да здравствует Принс.
Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова