Two Siberians: «Где тут “Грэмми” выдают?»

Инструментальный фьюжн-дуэт Two Siberians (бывший «Белый острог») — самый известный музыкальный проект из Сибири, выступавший на международных фестивалях и записывавшийся с мировыми звездами джаза, — не забывает о своих корнях. 25 мая в Большом Звездном зале Московского планетария гитарист Юрий Матвеев и скрипач Артем Якушенко представят свое новое произведение «Сибирская сюита», вдохновленное поездкой по Транссибу и старой кинохроникой. Музыкантам, рассказывающим свои истории о Сибири, будет аккомпанировать виджей CHOY.

Перед премьерой Денис Бояринов обсудил с Артемом Якушенко и Юрием Матвеевым их жизнь в Нью-Йорке и экологию Байкала.

— Есть некоторые непроясненные места в истории Two Siberians: все-таки ваш дуэт образовался в 1986-м или в 1992-м?

Юрий Матвеев: Мы впервые выступили вдвоем, когда еще были студентами, на Всесоюзном джазовом фестивале в Новосибирске. Это было в 1986-м. Меня туда пригласили играть на гитаре. А я встретил Артема со скрипкой в коридоре музыкального училища. Мы оба были без группы. Я предложил ему играть вместе.

После фестиваля нас училище послало выступать на БАМе. Мы ездили по нему три недели. Потом работали в Театре пилигримов. После того как ушли из театра, снова стали играть вдвоем. Это было в 1992-м.

— Привет, мы здесь. Где тут «Грэмми» выдают?

— А как вы познакомились со своим американским директором?

Артем Якушенко: В Москве. Мы вернулись из месячного тура по Франции. Нас пригласили на фотовыставку Дэвида Бирна из Talking Heads. Оказалось, он еще и фотографией увлекается. Там играла какая-то приличная американская блюз-группа, ну и мы выступили. Потом к нам подошел человек. Стал говорить, какая интересная у нас музыка. По говору — американец. Выяснилось, что он — Дэрил Пит, менеджер Майкла Брекера (известный американский тенор-саксофонист. — Ред.). Мы сначала не очень поверили — стали искать его имя на конвертах пластинок. Нашли! Прогуглили по-своему, тогда ведь Google еще не было (смеется).

Наше общение длилось года два — мы переписывались, отправляли ему наш материал. А потом в один прекрасный день мы прилетели в Нью-Йорк. Позвонили ему. Сказали: «Привет, мы здесь. Где тут “Грэмми” выдают?» Так и начали работать вместе.

Юрий: Мы прилетели ненадолго, а остались на пять лет.

Артем: Первый наш альбом был пробный — уличный. Мы продали 4000 пластинок за четыре дня. А потом вышел наш большой альбом «Out of Nowhere» с Майклом Брекером, Ришаром Бона, Джорджем Витти и детским хором. Это было очень круто для нас: оказаться рядом с джазменами мирового уровня, которым нравится наша музыка, и вместе с ними играть. Хвала небу!

— Чему вас научила жизнь в Америке?

Артем: Для нас это была большая и интересная музыкальная школа. Первый год мы почти не выступали — сидели с менеджером и разбирали записанные треки. Проводили тщательный анализ, что убрать, а что оставить. Нам это было в новинку. Но я бы хотел отметить американские отношения между менеджером и музыкантом — очень трогательные и тонкие. С большой деликатностью и уважением.

Юрий: Не как в фильме «Одержимость» (смеются).

Артем: К тому же мы ходили на все концерты музыкантов, которых мы слушали на пластинках. Они для нас были небожителями. Однако шока у нас от приезда в Америку не было. Мы к этому моменту уже много раз были за границей — почти всю Европу объездили.

Юрий: Шок случился, когда посыпались счета в почтовый ящик. В Америке все очень хорошо считают, и почта работает очень четко (смеются).

— Как вы зарабатывали на жизнь, если год не выступали?

Юрий: Были тяжелые времена.

Шок случился, когда посыпались счета в почтовый ящик.

Артем: Отдельные концерты у нас были. Не было такого, чтобы мы вообще ничего не делали. Потом у нас большие туры начались — по три месяца. Мы все побережье объехали — две машины разбили.

Юрий: Мы до сих пор в Америке гастролируем. Сейчас стали в Азию наконец-то попадать: в Индию, Южную Корею и Китай.

— Сейчас вы чаще бываете за границей, чем на родине — в Иркутске и Ангарске. Вы писали «Сибирскую сюиту» по воспоминаниям?

Артем: Идея «Сибирской сюиты» возникла, когда мы, возвращаясь с фестиваля V-Rox, двое суток ехали на поезде из Владивостока в Улан-Удэ. У нас было время посмотреть в окно на бескрайние сибирские просторы, подумать и поговорить. Наш импресарио Кирилл предложил написать «Сибирскую сюиту». Сюитная форма нам хорошо знакома. У нас есть эзотерическая сюита по Кастанеде и по дзен-буддистам. Есть сюита по книге Колина Уилсона «Паразиты сознания». Есть балетная сюита, которую мы играем с академическими квартетами.

Потом Кирилл показал нам старую кинохронику о Сибири: как Фидель Кастро приезжает в Братск, жизнь в сибирских деревнях до строительства ГЭС и их затопления. Эта хроника нас вдохновила на музыку.

Нас часто спрашивают: как вы пишете музыку? Не знаю как. Раз — и какая-то нота зазвучала. Или записали какой-то луп, играем его, играем, и вдруг — пошла музыка.

Юрий: У нас был очень интересный процесс записи. Фактически мы записывали «Сибирскую сюиту» в Лондоне, но находились при этом в Москве. Мы по скайпу общались со звукорежиссером Хейдном Бенделлом — он один из лучших в мире.

Артем: Это сейчас уже неудивительно. Это было удивительно, когда мы писали альбом в Америке. Когда мы приехали домой к басисту Мэтту Гаррисону, который играл с Джоном Маклафлином и Джо Завинулом, с компактной цифровой студией. Они тогда только появились. Он так удивился, что не надо больше никуда ехать, — включил гитару в студию и сразу записал партию в трек.

— Как часто вы теперь приезжаете в Сибирь?

Артем: У нас традиция — каждый год туда ездим, но в разные месяцы. В этом июне поедем. Там будет большое мероприятие на Байкальском целлюлозно-бумажном комбинате. Я слышал, что есть идея сделать из этого завода большой арт-объект, который обживут художники и музыканты.

— А я слышал, что возле него хотят построить еще один большой завод, чтобы пресную воду для китайцев разливать.

Артем: Я тоже что-то такое слышал и даже петицию на Change.org подписывал, чтобы этого не допустить.

Байкал выстоит.

Юрий: А я на целлюлозно-бумажном комбинате поработать успел. Полгода — слесарем четвертого разряда. Когда в институте учился. Удивительно, еще недавно это был такой индустриальный монстр, а сейчас завод стоит почти полностью разрушенный.

Артем: Сейчас это зона забвения, как в «Сталкере». Конечно, хорошо было бы, если бы его превратили в зону для художников. Но это будет непросто. На Байкале ведь сейчас господствует туриндустрия. Мы недавно делали музыку к фильму про экологию Байкала. Там жуткие документальные съемки о том, что творится. Особенно в Северобайкальске. Частные отели, у которых канализационные стоки прямо в озеро. Но я думаю, что Байкал выстоит и профильтрует всю грязь. Он же стоял до этого века.

— Вы довольны тем, как вашу музыку воспринимают российские зрители? Вас здесь понимают?

Артем: Зрителей мы любим — и в России, и в заморских странах. Зритель у нас замечательный.

— Замечательный, но его мало.

Артем: Сегодня мало, завтра много. Сегодня дождь, завтра солнце. Страна переживает трудное время. Мир переживает трудное время! Человечество переживает трудное время!! Проблем столько на Земле, может, завтра все закончится.

Дело даже не в зрителе, а в той информации, которая до него доходит. Или не доходит. Информации сейчас так много — вал. Все в телефонах сидят. Даже на концертах.

— Хотя бы это вас раздражает?

Артем: Нет, вообще не раздражает. Я к этому легко отношусь: кто-то курит, кто-то пьет, ну а кто-то сидит в телефоне.

Юрий: Бывает так, что телефоны на концертах звонят, но у нас обычно все удачно получается — они звонят в правильной тональности и в нужное время (смеются).

Понравился материал? Помоги сайту!