Кино не про рок

Музыкальный журналист Артем Липатов посмотрел документальный фильм Евгения Григорьева «Про рок» вместе со своим сыном — 18-летним Даниилом, который, как и герои этой картины — екатеринбургские рокеры, играет в группе. Увиденное вдохновило каждого из них написать свою рецензию.

Артем Липатов

Шанс, который лопнул, или Кино не про рок

Шанс!
Он не получка, не аванс,
Он выпадает только раз.
Фортуна в дверь стучит, а вас
Дома нет.

Наум Олев

Бывший журналист, ученик режиссеров Виктора Мана и Кирилла Серебренникова уралец Евгений Григорьев в 2011 году решил снять фильм о молодом поколении екатеринбургских рок-музыкантов, для чего провел кастинг и вместе с ветеранами уральского рок-н-ролла — Владимиром Шахриным («Чайф»), Александром Пантыкиным («Урфин Джюс», «Кабинет» и пр.) и Сергеем Бобунцом («Смысловые галлюцинации») — выбрал три группы. Сразу после этого из-за прекращения финансирования съемки фильма остановились, но от идеи Григорьев не отступился: он взял небольшой кредит, купил три видеокамеры, выдал музыкантам и отправился искать деньги. А группы начали снимать.

Собственно, тут и начинается документальный фильм «Про рок», до сих пор идущий на экранах страны, дробно, несистематически, но прокат его пока что не прекращается. Я смотрел его в кинозале Третьяковки, одном из наиболее интересных кинопространств Москвы; на сеанс мы с 18-летним сыном опоздали буквально на пару минут и были удивлены раскатами смеха, несущимися из зала. «Наверное, это друзья тех, кто снимался в фильме», — шепнул мне сын, пока мы пробирались между креслами. Но уже минут через пять мы смеялись вместе с залом.

Три группы с забавными и диковатыми даже названиями — «Городок чекистов», Cosmic Latte, «Сам себе Джо» — хотят большего, чем имеют, но одни пытаются идти к этому большему через классическую контрактно-продюсерскую схему (в отечественных, тем более немосковских, условиях она не работает, несмотря на всю риторику продюсеров, которая вызывает лишь недоумение), вторые — через творчески-личностные метания, третьи — через полубуддистское-полуалкогольное наплевательство. Третьи поначалу кажутся недалекими лузерами, но в процессе фильма проникаешься их стихийным недеянием... Впрочем, результат у всех примерно один: за годы, прошедшие с момента, когда мы впервые видим героев, с ними пусть и произошло что-то, но с точки зрения традиционного взгляда на эволюцию успеха все они остались примерно на том же месте, с которого начинали.

Кино- и музыкальные критики, рецензировавшие «Про рок», почти единогласно сходятся в одном — это картина про лузеров. Некоторые идут дальше, либо утверждая, что перед нами — «картина того, что представляет собой русский рок 2010-х годов, почти полностью утративший релевантность и проигравший конкуренцию за умы хип-хопу», либо утверждая, что герои, дети 90-х, выросшие с прививкой от конформизма, променяли свободу «на эскапизм, бегство в стремительно вырождающийся жанр музыки».

Дорогие коллеги, главное в фильме «Про рок» — то, что он имеет к музыке неочевидное отношение. То есть очевидное, но небезусловное. То есть безусловное, но неоднозначное... В общем, дело в том, что музыка — та среда, в которой очень ярко и наглядно проходят те же процессы, что и в других областях творчества. Наверное, снимать кино о творческих метаниях и неудачах театральной труппы или художника-станковиста не менее интересно, но это требует куда большего вовлечения в процесс, куда более тщательного знакомства с предметом — к тому же далеко не очевидно, что эти метания вообще будут волновать кого бы то ни было за пределами профессиональной среды.

Шанс — это вообще не главное.

Иное дело — рок. Выросло не одно поколение, в котором минимум 70% мальчиков в пубертатный период хватались за гитары, а некоторые не отпускали их достаточно долго (кое-кто так и до сих пор держит), и потому всякий с максимальной вероятностью может спроецировать метания экранных героев на себя. Именно поэтому в зале смеются, причем смеются даже не ровесники экранных героев, а мальчики и девочки заметно младше их. Понятны ирония и нарочитая двусмысленность в названии, но то, что бесстыдно раскидывается перед зрителем на белой простыне экрана (ай да автор, ай да мастер метафоры!), — это вовсе не о судьбе.

Это — о шансе. Молодым музыкантам из Екатеринбурга хотели дать шанс. В кино это выглядит не так пошло и отвратительно, как в телевизионных реалити-шоу, и не так академично, как в научном эксперименте, но суть та же. Однако с шансом не задалось, и вовсе не потому, что «дома не было», а потому, что шанс — это всегда плюс ко всему еще и искушение. Но искуситель из затеявшего все это режиссера Григорьева невеликий (вспомним историю с прекращением финансирования). Он ведь и сам — герой картины: даже получая от «Городка чекистов» видеомесседжи, начинающиеся с традиционного «Привет, Женя Григорьев!», он и сам отправляет в будущее такие же месседжи, только куда более объемные. Например, один из них воплотился в его предыдущий документальный фильм, на премьере которого он, как и его подопечные-рокеры, робеет и надеется. И, как они, обламывается.

Самое замечательное, что этот эпизод снят и включен в фильм. Тут, конечно, могут быть разные версии относительно нарочитости его, но персонажу на экране явно плохо, и алкоголем он по-настоящему горе заливает, тем самым становясь на одну ступеньку с музыкантами, которых незадолго до этого спрашивал о роли алкоголя в их жизни, — но именно тут зритель понимает, откуда в фильме этот ритм, откуда этот драйв, откуда, собственно говоря, рок с маленькой буквы — не от кадров же с фестиваля «Нашествие», в самом-то деле. Эти драйв и ритм доступны только человеку, которому на интуитивном уровне понятно, что такое свобода воли. Григорьев удирает из родного города, но в какой-то момент машина разворачивается, и он возвращается к непутевой троице, к «Городку чекистов», Cosmic Latte и «Сам себе Джо», — чтобы дать всем им еще один шанс и тем самым дать его себе.

Спустя пять лет с момента первого кастинга Григорьев снимает всем трем группам видеоклипы; собственно, тут и сказке конец. Хорошей сказке о том, что шанс — это вообще не главное. Главное — это ты и то, что у тебя внутри. Сказка закончилась, но жизнь продолжается: насколько известно, все три группы продолжают играть.

Даниил Липатов

Три нескучные истории об уральском роке

Три коллектива, три фронтмена, три совершенно разные истории.

Илья носит ужасную прическу а-ля Алла Борисовна и постоянно сомневается в себе и в том, чем он занимается. Никита путается в собственных женщинах и, как Гуф, «сначала клялся, что любил одну, потом — что любил другую». Слава все время пьет и ни к чему особенно не стремится (на вопрос «Какую роль в твоей жизни играет алкоголь?» он отвечает: «Важную, вплоть до определяющей»). Именно этих троих отбирает авторитетное жюри, состоящее из режиссера Евгения Григорьева и легенд уральского рока, для съемок фильма, которые прекращаются чуть ли не сразу после кастинга из-за закрытия финансирования. Но фильм тем не менее снят и идет в кинотеатрах страны.

О чем фильм «Про рок»? О том, что не всегда все получается так, как ты планировал (если ты вообще планировал что-то). О том, как тяжело брать на себя ответственность — и в мелком, и в большом. Вообще говоря, героями его не обязательно должны быть музыканты или актеры и художники. Могли бы быть представители нетворческих профессий — бизнесмены, политики, да кто угодно! Потому что проблемы, которые стоят перед героями, общие для всех.

Одна из самых выигрышных сцен картины — та, где режиссер представляет свой последний фильм на кинофестивале, но после просмотра вместо аплодисментов публика недоуменно смотрит в пустоту: фильм остается непонятым и непризнанным, огорченный режиссер идет в бар и напивается. Евгений Григорьев тем самым ставит себя на одну ступень с героями картины, совершая, в общем, неверный поступок, но стратегически оказываясь прав: все мы люди, у всех бывают взлеты и падения, он ничем не лучше своих героев — а к ним у зрителя уже сложились симпатии и антипатии, и этим своим вторжением режиссер рвет шаблон, оставляя зрителя в дураках. А значит, возникает новая интрига и дальше смотреть приходится внимательнее.

Григорьев совершенно очевидно любит и понимает рок-музыку — свердловский рок ему близок как минимум по месту рождения. В финале он снимает каждой из групп клипы — и занятно, что именно на те песни, которые они играли пять лет назад на прослушивании. Выходит, ничего не изменилось? Тут стоит вспомнить слова Славы, лидера «Городка чекистов»: «У нас такой жизненный ритм, и он нас устраивает». С ним, конечно, поспорят Илья и Никита, парни с другими ритмами, но песни продолжают звучать, и в этом — залог продолжения истории если не на экране, то в жизни.

И напоследок: фильм «Про рок» ломает общепринятые стереотипы отечественного зрителя о документальном кино. Потому что он мало того что не скучен (а именно эта ассоциация возникает у большинства при упоминании термина «документальное кино») — он вполне может конкурировать по уровню развлекательности с умными европейскими комедиями. Недаром на сеансе, на котором я был, взрывы смеха звучали регулярно.

В Москве фильм «Про рок» в мае показывают в кинотеатре «Каро 8 Атриум».

Понравился материал? Помоги сайту!