Жизнь на рейве

«Ты рвешься на рейв?» — спрашивает Саша, стройная блондинка в черном бомбере Balenciaga. В ответ я мычу что-то неопределенное. На часах глубоко за полночь, и я предпочел бы оказаться в кровати, но мы с Сашей находимся в аэропорту «Внуково» и ожидаем отправки нашего рейса на Ибицу — овеянный мифами и легендами балеарский остров, Диснейленд для поклонников танцевальной электроники, заповедник самых больших европейских клубов, масштабных рейвов под пальмами и — предположительно — массовых оргий у бассейнов.

Предания о вечеринках эпической разнузданности, которые гремят на Ибице, ходят уже почти полвека — еще с конца 1970-х, когда на испанском курорте появились первые хиппи и перевезли туда дух гедонизма калифорнийского «лета любви» 1967 года. В 1987-м Ибица стала колыбелью еще одной культурной революции — приехав отдохнуть на остров, британские диджеи Дэнни Рэмплинг, Пол Окенфолд и Никки Холлоуэй попали в клуб Amnesia и открыли для себя воспевающий радость тела американский хаус в сочетании с MDMA, или экстази, — наркотиком, стимулирующим выброс в мозг дофамина и генерирующим чувство эмпатии. Вернувшись в Лондон, каждый из них завел по клубу, и это привело ко «второму лету любви» — буму танцевальной электроники в Британии в конце 80-х и возникновению культуры рейвов, из которых происходит вся современная индустрия массовых танцев — от клубов Майами до фестиваля Alfa Future People в Большом Козине.

Для поклонников танцевальной электроники Ибица — место сакральное. Именно поэтому 10 лет назад Пит Тонг, знаменитый британский диджей из тех, кто одним из первых открыл хаус, завел на Ибице международную конференцию International Music Summit, на которую собирается около 1200 профессионалов индустрии, чтобы днем обсудить ее проблемы и достижения, а вечером продолжить неформальное общение на танцполе или у бассейна. Она совпадает с открытием на острове клубного сезона, поэтому в этот майский уикенд на Ибице особенно ярко и громко. Мы с Сашей и еще несколькими журналистами приглашены на IMS компанией Burn, которая является одним из главных спонсоров конференции и организатором конкурса Burn Residency для диджеев из 10 стран мира — от Бразилии до Швеции. Победитель этого конкурса получает шанс вписаться в высшую лигу диджеев вместе с чеком на 100 000 евро на развитие своей карьеры. Вместе с нами на Ибицу едет и представитель России на этом конкурсе — Рустам Мирзоев.

— Когда мой сын видит меня на плакатах, он говорит: «Папа, я тоже хочу там быть!»

Каждый нормальный диджей должен мечтать оказаться на Ибице — это понимаешь, как только выходишь из ее неказистого аэропорта. По дороге в отель мимо нашего микроавтобуса проносятся десятки щитов наружки, которые украшены исключительно рекламой вечеринок и портретами знаменитых диджеев. Пит Тонг, Соломун, Дэвид Гетта, Джейми Джонс, Свен Фэт, Майя Джейн Коулз — разве плохая компания? Ибица для диджеев — это одновременно здравница и кузница бабла: они здесь могут поправить здоровье и свое благосостояние, выступая на ежедневных вечеринках в здешних клубах, выручка которых за ночь, как говорят, достигает 2 миллионов евро. Стать резидентом в крупнейших из них — Amnesia, DC10, Eden, Heart, Space, Pacha, Privilege, Ushuaia — означает обеспечить себе безбедную старость. Некоторые из диджеев, уже прописавшихся в клубах Ибицы, здесь же и выстроили себе резиденции, в которых намереваются жить на пенсии, — как, например, уже упоминавшийся Пит Тонг и немецкий техно-старожил Свен Фэт, уже 18 лет являющийся лицом вечеринки Cocoon и подумывающий о том, чтобы передать эту вотчину по наследству. «Когда мой сын видит меня на плакатах, он говорит: “Папа, я тоже хочу там быть!” — проникновенно рассказывает в интервью Свен Фэт. — А я отвечаю: “Твое время придет, Тига, твое время придет!”».

Микроавтобус привозит нас в Hard Rock Hotel Ibiza, где живут участники конференции, — тут же происходит и ее основная, дневная, часть. В благоухающем холле гостиницы уже стоит суета — мимо застекленных шкафов, в которых выставлены разнообразные рок-реликвии типа блейзера Джона Леннона, бегают персонал гостиницы и люди с бейджами и в темных очках. Пресс-конференции, мастер-классы и дискуссии начинаются на IMS с полудня. Они происходят в декорациях отельно-пляжной роскоши из фильмов про Джеймса Бонда — в отблесках лазурной воды, плещущейся в бассейнах, и бликах игристого в хрустальных бокалах. Диджеи впервые почувствовали себя преемниками рок-звезд и международных плейбоев в начале 90-х, когда вокруг вырвавшейся из подполья рейв-культуры наросла клубная индустрия. Тогда появились суперклубы на несколько тысяч человек и супердиджеи, летавшие на выступления по миру частными самолетами, — Пит Тонг, Пол Окенфолд, Sascha, Fatboy Slim и другие. К этому прилагались и прочие атрибуты звездной жизни, испытанные еще Джоном Ленноном и Миком Джаггером. К началу нулевых массовая танцевальная электроника и ее герои пережили кризис — самая веселая вечеринка когда-нибудь заканчивается. Но последние 10 лет она снова на подъеме — возник коммерчески успешный бренд EDM, которым сейчас метится любая музыка для массовых танцев, и его маскотами стали француз Дэвид Гетта и шотландец Calvin Harris.

У современной EDM-индустрии два драйвера роста, как говорят на курсах по экономике: США, где случился бум огромных фестивалей с танцевальной музыкой, и все тот же MDMA, который благодаря достижениям современных химических технологий стал дешевле и мощнее. Статистика гласит, что количество смертей среди посетителей рейвов вследствие употребления экстази растет начиная с 2010-х. Сейчас, например, в Великобритании таких случаев происходит около 60—70 в год. Для сравнения: это в тысячу раз меньше, чем количество смертей, связанных со злоупотреблением алкоголем. Главные герои и функционеры клубной индустрии понимают, что в глазах непосвященных их культура неотделима от запретных удовольствий и искушений, и такая ситуация им не очень-то по душе. Именно поэтому лейтмотивом конференции IMS-2018 стало «сохранение баланса»: добрая половина дискуссионных панелей была посвящена обсуждению того, как поклонникам танцевальной электроники — диджеям и их слушателям — не растерять физическое и душевное здоровье в условиях повышенной вредности труда и отдыха. Масла в огонь этих обсуждений подлила трагическая смерть Тима Берглинга, известного под псевдонимом Avicii, — прорвавшегося в поп-музыку шведского диджея, который, судя по всему, не справился с алкоголизмом, заработанным во время гастролей. Имя Avicii регулярно всплывало как на дискуссиях конференции, так и в неофициальных беседах за бутылкой пива. Собравшиеся на IMS делегаты попытались вынести персональный урок из печальной истории Тима Берглинга. «Мы не должны умирать в погоне за мечтой» — как образно высказался по этому поводу основатель конференции Пит Тонг.

Одним из главных героев IMS-2018 стал человек, манифестирующий, что рейв может стать и исцелением. Если бы вы встретили на танцполе рейвера Брэдли Ганна, он бы вам запомнился на всю жизнь. Это худой молодой человек с рыжей бородой и в красно-синих летных очках, который все время танцует как заведенный. Благодаря своим экстатическим танцам британский айтишник с синдромом Аспергера стал звездой вирусных видео, получил звание «рейвер года» от журнала Mixmag, обзавелся десятками тысяч подписчиков в Фейсбуке и Инстаграме и теперь является желанным гостем многих фестивалей, куда он ездит плясать как на работу. Когда Брэдли Ганн вышел давать публичное интервью на IMS-2018, зал вскочил с мест и стал в едином порыве снимать его на сотовые телефоны. Моя соседка по ряду тут же выложила это видео в Инстаграм с хештегом «легенда».

Рейвер Брэдли Ганн давал интервью стоя, как будто бы слегка приплясывая. Он очень трогательно рассказал о том, как совершенно случайно открыл для себя рейв-культуру, — впервые попав в клуб, он простоял четыре часа у стенки, столкнувшись с неизвестной ему прежде музыкой, людьми и их манерой поведения. Сейчас он, путешествуя от одного EDM-фестиваля к другому в статусе рейвера-звезды, одновременно мотивирует людей с похожим диагнозом идти социализироваться, а всех остальных убеждает своим позитивным примером, что рейв может стать рецептом долгой и здоровой жизни. Брэдли Ганн танцует только абсолютно трезвым, не употребляет даже алкоголь и в ответ на часто задаваемый вопрос, что помогает ему так бешено плясать, угощает спрашивающих пресной водой из своей поясной фляжки. Начав с танцев, Брэдли Ганн логичным образом переключился на музыку — на днях выходит его первый танцевальный гимн «Love, Life and Rave», так что вполне возможно, что скоро он будет плясать на фестивалях по другую сторону диджейских вертушек.

Конференции вроде IMS, проводящиеся в роскоши пятизвездочных отелей, оставляют впечатление, что, несмотря на некоторые проблемы, у индустрии электронной танцевальной музыки все хорошо. Она продолжает производить звезд — как диджеев, так и танцоров — и зарабатывать деньги. В 2017-м бизнес-аналитики зарегистрировали падение рынка на 2%, но в целом его размер составляет значительные 7,3 миллиарда долларов в год. Многие молодые музыканты хотели бы запрыгнуть на чертово колесо этой индустрии и оказаться на ее вершине, пусть и с риском упасть с нее, как Avicii. Для таких амбициозных уже восемь лет существует конкурс Burn Residency, который на конференции IMS-2018 был представлен заработавшими себе репутацию диджеями, являющимися его кураторами, — немцем с тунисскими корнями Loco Dice и украинкой Nastia. На круглом столе «Как стать востребованным в мире диджеем» Loco Dice и Nastia делились своим опытом с 10 конкурсантами этого года, представляющими Венгрию, Турцию, Италию, Румынию, Испанию, Норвегию, Швецию, Польшу, Бразилию и Россию, и собравшимися их послушать делегатами со всего мира. Рекомендации, данные Loco Dice и Nastia, можно свести к нескольким правилам: 1) писать собственную музыку; 2) уметь обрастать связями в индустрии и их использовать; 3) следить за здоровьем; 4) найти себе агента, которому доверяешь.

— Если честно, за державу обидно.

У российского представителя на Burn Residency — 2018 Рустама Мирзоева есть своя версия, как стать диджеем-звездой. «Сейчас каждая обезьянка с айпадом может свести два трека, — говорит он, вертя в руках солнцезащитные очки. — Диджейство прекратило быть техническим делом. Сейчас фишка — в оригинальности. Нужно быть личностью. Важно, что ты несешь. Важен персонаж». Держащий себя по-американски уверенно Рустам Мирзоев — не новичок в индустрии электронной музыки. Он диджеит больше 16 лет, когда-то был арт-директором известного московского клуба Gipsy. Сейчас Рустам Мирзоев живет между Майами и Москвой и, по собственным словам, больше выступает на Западе. Однако он рассматривает участие в Burn Residency как необходимый шаг для развития карьеры. «У меня есть имя, я выпускаю пластинки, меня знают, я катаюсь с гастролями, но мне не хватало такого пуша, — говорит Рустам Мирзоев. — Если я стану победителем, то получу контракт с международным агентством на 100 000 евро, которые в течение года будут тратиться на рекламу и помогут мне подняться на новый уровень. Пора становиться звездой!»

Рустамом Мирзоевым движут не только самолюбие и эго. «Мне, если честно, за державу обидно, — поясняет он. — В Румынии найдется несколько десятков звезд электронной музыки. А у нас — одна Нина Кравиц. Раньше я объяснял это тем, что к нам позднее пришла клубная культура. Но когда уже румыны стали занимать первые места в международных диджейских соревнованиях, у меня объяснения закончились. Россияне должны поднажать и поднять уровень. В этом будущем должно быть больше русских».

У Рустама Мирзоева есть объяснение, почему Россия отстает от Румынии. «В Румынии хорошие клубы, хорошие фестивали, хорошие промоутеры, нормальная индустрия и нормальные законы. Полиция не душит клубный бизнес, — говорит он. — Вот, например, история из моего опыта. Я приехал 8 марта в Москву на гастроли. Вечером у клуба “Родня” меня — нормального, чистого, красивого, трезвого — полиция вытащила с заднего сиденья такси и решила проверить на наркотики. Я в Майами уже отвык от этого — ни в одной стране мира так не происходит. Как следствие, у них там звезды, сцена, конференции, культура, а у нас — тишина».

Понравился материал? Помоги сайту!