Подход к выбору поэтов, чьи тексты можно использовать в песнях, у Леонида Федорова всегда был довольно эзотерическим — по привычным для него меркам Хармс на прошлогодней пластинке «Федорова и Крузенштерна» был затеей едва ли не популистской. «Гимн чуме», выходящий меньше чем через год (когда они только все это успевают?), идет еще дальше, в самое сердце русской словесности — в объятия к Александру Сергеевичу Пушкину. Выбор текстов нашего всего, осуществленный Федоровым и Игорем Крутоголовым для этой пластинки, пусть обсуждают авторитетные специалисты (тем более что они уже это сделали, в том числе и тут совсем рядом) — мы же отметим, что обращение к текстам поэта, известного абсолютно всем, на музыкальный подход исполнителей не повлияло более-менее никак. Это все тот же авант-рок, одновременно заковыристый и грубоватый, словно сбацанный с первого дубля (а скорее всего, и не «словно»), разреженный и богатый шумами и голосами, здоровающийся то с хип-хопом, то с эмбиентом, заруливающий то в акустический аскетизм, то в шумовую электронику. Марка, в общем, держится.
1 из 9
закрыть
Сегодня на сайте
Минск-21, транзитная зона
«Я тоже мертв, я умер совсем недавно». История Акрама Айлисли
Известный азербайджанский писатель, живой классик национальной литературы стал изгнанником в родной стране. Историю Акрама Айлисли рассказывает Томас де Ваал
1 декабря 2021454«Термин “авангард” — больше из военной, чем из художественной лексики»
Календарь пассажира
Chikiss. «Зачем ты плачешь»
«Жизнь — мгновение, и оно бесценно»: московский экзистенциальный панк и берлинский андеграунд встречаются в новой песне певицы и клипе на нее
30 ноября 20211823Милость к павшим revisited
Антонов коллайдер
«Антон — молодой курьер, работающий на одну из китайских корпораций, получает необычный заказ: он должен доставить конфиденциальную информацию, зашифрованную в особой линзе, которая установлена в его глазу». Отрывки из книги Ильи Техликиди
29 ноября 20211436Конец цитаты
«Нам придется изобретать свой собственный язык»
Высокая композиторская кухня
Лали Хорстманн: мы предпочли остаться
Скупой русский натюрморт