20 ноября 2014Современная музыка
435

Вячеслав Петкун: «Если бы альбом вышел весной, “Тепло” не назывался бы»

Лидер «Танцев Минус» о первом за восемь лет альбоме «Холодно», футболе, внутреннем дискомфорте и о том, что надо перестать волноваться

текст: Наталья Кострова
Detailed_picture© insidernews.ru

Группа «Танцы Минус», авторы нескольких гитарных хитов 2000-х, внезапно выпустила первый за восемь лет альбом, который называется «Холодно», и 22 ноября презентует его большим концертом в московском «ГлавClub'е». По этому поводу Наталья Кострова созвонилась с лидером группы Вячеславом Петкуном и выяснила, что про новую работу сказать ему нечего.

— «Холодно» — первый альбом за восемь лет. Долгий путь к нему был, судя по всему.

— Мы, безусловно, не шли к нему все эти годы. Мы не тот коллектив, который, едва выпустив альбом, не расслабляясь, сразу же кидается в студию и начинает писать следующий. Предыдущую пластинку (альбом «...ЭЮЯ.,» вышел в 2006 году. — Ред.) мы хотели поиграть, пожить с ней какое-то время. Потом разные личные обстоятельства… Короче говоря, мы лишь последние два года над альбомом «Холодно» трудились. Побывали с ним в нескольких студиях. Несколько попыток, наскоков делали, примерялись. И так было до тех пор, пока мы не нашли звукорежиссера, который в результате большую часть альбома и записал вместе с нами. Писали в Москве, потому что в какой-то момент пришли к выводу, что человек, сидящий за пультом, важнее, чем место, где он сидит.

«Танцы Минус» — «Дороги»


— Многие музыканты с вами не согласятся и скажут, что Лондон по-любому лучше.

— И я с ними ни грамма не спорю — студия в Лондоне комфортнее стопудово. Но у нас нет на это времени.

— Или: да у них просто денег нет.

— Денег нет — это точно.

— Иными словами, альбом давно был готов. Песни просто ждали подходящего случая.

— Ну что значит — ждали? Они уже на радиостанциях крутились… Что ты хочешь спросить, Наташ? Я тебя не понимаю.

— Хочу спросить, отразились ли в новом альбоме те восемь лет вашей жизни, что предшествовали его записи.

— Я недавно наговаривал уже кому-то что-то насчет альбома и понял, что мне вообще сказать на эту тему нечего.

Достала эта нервозность вокруг. Все как с ума сошли!

— То есть как это?

— Я так скажу. Есть альбом, есть песни какие-то, есть тексты у этих песен, есть аранжировки, инструменты. И этой информации уже достаточно, чтобы тот, кому она может быть интересна, понял — интересно или нет. Предполагается, будто я мыслю такими вот категориями: мы построили сталелитейный завод, вложились в него трудом, строили его в холода и вьюги, у нас накопилось огромное количество впечатлений в связи со строительством этого суперобъекта. Но я не отношусь к своему творчеству так серьезно.

— Есть разница! В самом названии и в том, как песни на альбоме расставлены, чувствуется, что думка все же какая-то была.

— Думка, может, и была.

Почему — «Холодно»? А не «Прохладно», к примеру?

— Потому что прохлада — вещь приятная, а холод — дискомфортная. И последние пару лет у меня постоянное ощущение внутреннего дискомфорта.

«Танцы Минус» — «Холодно»


— Значит, альбом все же посвящен ситуации, в которой мы все оказались замешаны?

— Можешь считать меня человеком, не способным фантазировать масштабно, но это единственное название, пришедшее мне в голову. Понятно, что это не потому, что зима на носу. Если бы он вышел весной, «Тепло» не назывался бы.

— Андрей Бухарин не так давно написал колонку, в которой популярно изложил механику рождения хита вчера и сегодня, объяснил, отчего ныне живущим музыкантам сложно изобрести хит.

— Я не очень понимаю эту задачу: написать песню, которую бы все полюбили. За решением этого ребуса надо обращаться к тем, кто в этом шарит. И это не я. Просто этим нужно интересоваться, перейдя в плоскость более массовую, где ты волей-неволей начинаешь пытаться быть к этим массам ближе, не так ли?

— Да, но мне кажется, что волей-неволей каждый музыкант стремится быть ближе к массам.

— Ну, возможно, мы как группа недостаточно сильно этого хотим. Естественно, хочется играть при полном стадионе.

Последние пару лет у меня постоянное ощущение внутреннего дискомфорта.

— Я прошу прощения, но, к слову, про стадион. Мне говорили, что вы за прошедшие восемь лет приобрели новую профессию. Конкретно — футбольного обозревателя. И даже сами пишете колонки в разной спортивной прессе.

— Ничего я не пишу. В моем случае чукча не писатель, а болтун. У меня лучше получается болтать на тему футбола, чем писать. Время от времени разговариваю с кем-то из спортивных изданий. Мне звонят, просят что-то сказать.

— Вы — болельщик «Зенита». Прямо ходите на стадионы?

— Знаешь, в последнее время редко. И — не здесь.

— Ездили в Бразилию?

— Ни в какую Бразилию я не ездил. Что я, идиот, что ли, туда ехать! Зачем? Чтобы поболеть там за…

— Мюллера!

— …за нашу сборную, нужно быть очень специфически преданным этому коллективу человеком. Я таким не являюсь. Ну то есть за сборную я болею, но куда-то на край света за ней кидаться, чтобы посмотреть, как она будет биться с Кореей или Алжиром, пока ноги не закончатся плечами, не готов.

Прослушивание музыки — оно как футбольное боление, занятие очень вертикальное.

— Мне довелось познакомиться с людьми, болеющими за «Торпедо». Вот они за своей командой — на край света.

— Болельщики «Торпедо» — большие молодцы. Восхищаюсь ими. Столько лет они страдали — потому что, если человек любит футбол, он страдает, когда у него нет своей команды, — сироты футбольные. И вот вдруг «Торпедо» восстало из пепла, и его болельщики уже есть на выездах и ведут себя достаточно прикольно. Потому что команда результаты показывает никакие, а фанаты уже отметились будь здоров на трибунах. Крутые — реально. Я считаю, что надо общество дружбы «Зенита» и «Торпедо» организовывать срочно. Прослушивание музыки — оно как боление, занятие очень вертикальное. Что значит — вертикальное? Ну, это когда за одну команду болеют профессор МГИМО, Сашок из соседнего подъезда, какой-нибудь дядя Гриша с винзавода. Люди из самых разных слоев социального бутерброда. Их объединяет любовь к спорту. Они наряжаются в шарфы, носят майки, пишут на них свои имена, что, конечно, очень трогательно.

— То есть прямо написано — «Петкун» и номер 10, как у Месси.

— Тебе в рифму ответить или как? Я имею в виду, что болеть за футбол можно по-разному. Я вот, например, перестал ходить на наши стадионы, потому что не хочу вести туда своих детей. Сыновья футболом, в общем, увлечены — не уберег я их от этого, — но вести их на трибуны, где они услышат все те выражения, которые я при них не употребляю, мне не хочется.

— Хорошо, что у людей есть такая вот отдушина — футбол, музыка. Отсутствие сыров и хамона, а также некоторых одежных марок можно будет компенсировать духовной пищей.

— Знаешь, Наташ, я не специалист по управлению массовым сознанием, но, мне кажется, надо всем немножко успокоиться. Я понимаю: очень похоже на то, что лучше уже не будет. Скорее всего, будет даже немножко хуже. И единственный, как мне кажется, способ это пережить — перестать волноваться к чертовой матери, жить днем сегодняшним. Достала эта нервозность вокруг. Все как с ума сошли!

— Буддистская позиция.

— Не знаю, насколько буддистская. У всех какое-то непреодолимое желание делиться друг с другом говном. Нет бы радостью делились! А то обязательно рассказывают, как где кто кого убил, кто у кого что стырил… Причем это делают нормальные люди, так или иначе свободные в выборе своих предпочтений. Но даже они подвержены этой хрени. Я, кстати говоря, тоже, кажется, ей подвержен. Поэтому я вот говорю тебе, что нужно быть спокойными, а сам сижу и себя успокаиваю.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20244942
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20246494
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202413081
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202419564
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202423638
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202428940
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202429595