21 марта московское рэп-трио «Кровосток» представляет новый альбом «Ломбард» концертом в зале YotaSpace.
До 2004 года было так — заходишь в лифт и видишь надпись: «Рэп калл». Мыслей возникало две. Первая: интересное все-таки явление — гиперкоррекция, заставляющая тайных благожелателей удваивать букву «л». Вторая: да, конечно, калл, мало того, вот так — каллл. Теперь уже не так: во-первых, «сдал кал» из «Кровостока» вспоминается, во-вторых… во-вторых, надписи такой больше в лифте нет, там — зеркало.
В 2004-м «Кровосток» выпустил дебют «Река крови» и все исправил. «Объяснять бухому мудиле, какая ща станция, когда вот она» и «боксерские перчатки» моментально сделали свое дело. Изящные шутки, тонкая нюансировка и четкая композиция в треках группы из Текстильщиков заставили поверить в то, что в Москве тоже есть рэп. И хотя сейчас уже много русских рэп-бригад работает над тем, чтобы стереть ту надпись в лифте, удалось это сделать именно «Кровостоку», причем одним махом. Потому что «Кровосток» все равно четче. Это раз. А два — интонация, с которой читает фронтмен «Кровостока» Шило, он же художник Антон Черняк. Помимо понятных литературных достоинств текстов это главное достижение группы. Поскольку 90% русского рэпа по интонации — размазанная по дну тарелки теплая манная каша с кропалем гашла.
Это про наших соседей, про наших коллег, про наших родственников, про нас.
Начиная уже со второго альбома все продвинутые ребята твердят о том, что «Кровосток» сдулся. Говорят, что это просто современные художники с жиру бесятся, что шуточек мало, они повторяются, а лирический герой с вечной эрекцией — и вовсе не кул. Каким образом художественный бэкграунд может автоматически занижать художественный же уровень музыкальных произведений, в принципе, не очень понятно. Другое дело, что если современные художники берутся за рэп, то они в первую очередь оглядываются именно на «Кровосток»: взять хотя бы «Стыковку: Аполлон—Союз» Павла Пепперштейна — интонация та же. А по поводу «кул» группа все разъяснила еще в треке «Гантеля».
Другое дело — актуальность. Времена изменились. У нас тут велодорожки и марши, сплошная социальная активность. А у вас, дорогие ребята-художники, все тот же разговор по понятиям. Логично предположить, что «Кровосток», как и многие другие хорошие парни в подобных ситуациях, когда своих не осталось, а чужие начинаются уже в лифте родного дома, отправились во внутреннюю эмиграцию. Забаррикадировались в девяностнических разборках, наркотиках и психоделических загонах в духе Пелевина, оттачивая слог и следя за чистотой звучания. Вот, например, трек «Патологоанатом» с «Ломбарда»— куда уж нутряней.
Прослушивание альбомов «Кровостока» с каждым разом становится все более тяжелым испытанием. Трудно выносить часовой сеанс скрежета зубовного с неуместным юморком и фонтанирующим матом. И главное, вроде как незачем. И в этом плане «Ломбард» рекордно невыносим: Черняк тут еще и уныло запел. Но штука в том, что «Кровосток» уже давно не про прибаутки-шуточки и даже не про шишечки-иголочки. Он про русскую хлюпающую хтонь. «Кровосток» тщательно изучает глубинный русский ужас, бытовой и борзый. Все эти перебитые кости, вывернутые внутренности, наглая завиральность, могильная деловитость — про наших соседей, про наших коллег, про наших родственников, про нас. Это сидит внутри, в чаще родовой памяти, в генетическом коде, в «Русских заветных сказках» Афанасьева. Фаллическая мегаломания, которая тут приобрела космические размеры, — вовсе не романтизация лирического героя. Это языческое орудие, порногаубица покорения Вселенной. И то, почему в ряде треков Черняк изменил своему выверенному по интонации речитативу и перешел на ужасающие по мелодике напевы, тоже понятно. В «Загробной» именно они ответственны за кромешную жуть. И при таком раскладе «Ломбард», конечно, лучший альбом «Кровостока». А актуальность? Актуальность — в этом запредельном мраке, таящемся под кожей. Никого не узнаёте в этом зеркале лифта в преисподнюю? Ничего, скоро узнаете.
Автор — главный редактор бесплатной газеты «Досуг в Москве»
Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова