Больше Северного Ирана

В минувшее воскресенье на литургии в храме Христа Спасителя патриарх Московский и всея Руси Кирилл призвал верующих бороться с ересью человекопоклонничества. «Сегодня, — заявил патриарх, — мы говорим о глобальной ереси человекопоклонничества, нового идолопоклонства, исторгающего Бога из человеческой жизни. Ничего подобного в глобальном масштабе никогда не было. Именно на преодоление этой ереси современности, последствия которой могут иметь апокалиптические события, Церковь должна направлять силу своей защиты, своего слова, своей мысли». Пользователи социальных сетей почти единогласно пришли к выводу о том, что патриарх пытается соответствовать антисанкционному тренду и внес свою лепту, ополчившись на права человека.

После сказанного патриархом возникает вопрос: а почему патриархом является Кирилл, а не, к примеру, Диомид, епископ Чукотский, лишенный сана за призывы жечь паспорта, юдофобию и черносотенный монархизм? Когда в 2008-м Диомида лишили сана епископа, Кирилл смотрелся как церковный просветитель, человек свободных взглядов, ведущий православную общину к обновлению. Спустя восемь лет Кирилл неуклюже повторяет Диомида, а Диомид, от обиды уйдя в раскол, говорят, бродит неприкаянный по Дальнему Востоку и кормится подаянием.

Вообще с чего это вдруг Кирилл стал мракобесом? Совсем не его амплуа. Мракобес из него никакой. В РПЦ есть более лучшие мракобесы.

Напомним, что на Поместном соборе 2009-го, когда выбирали патриарха, была партия малообразованного духовенства, мечтавшего о лубочном самодержавии. От нее был Климент, митрополит Калужский и Боровский. И была партия светски образованного духовенства, способного сказать проповедь без бумажки. Ее возглавляли нынешний патриарх Кирилл и его любимый ученик, архимандрит Иларион. Окончивший к тому времени Оксфорд, написавший несколько роскошных монографий о средневековых сирийских мистиках, знающий языки.

Диомид, епископ Чукотский, от обиды уйдя в раскол, говорят, бродит неприкаянный по Дальнему Востоку и кормится подаянием.

Кирилл был во главе партии воинов света против партии черносотенной тьмы. И его победа на выборах воспринималась именно как победа воинов света. Как победа партии, ориентированной на мягкую реформацию в духе демократических устремлений Поместного собора 1918-го.

Так, протеже Кирилла, архимандрит Иларион, в отличие от диковатого Диомида, умел себя вести в приличном обществе. Мягкий, литературный, интеллигентный. В прошлом композитор, служил в Вене. Степень доктора философии в Оксфорде, на короткой ноге с потомками белых эмигрантов. В паре с Кириллом они рисовали совершенно иное будущее для РПЦ.

Смоленская духовная семинария, созданная Кириллом, пока он был епископом Смоленским и Калининградским, буквально кишела преподавателями из Канады, Германии, Франции. В том числе и лютеранами, и иезуитами. Лекции читали непримиримые антисоветчики вроде Дмитрия Поспеловского. Открыто, кстати, признававшегося в симпатиях к украинскому национально-освободительному движению.

Кириллу и Илариону противостояли епископы, у которых не было ни высшего образования, ни желания его получить. Ни опыта жизни в Европе. Простые, жесткие и наивные парни с рабочих окраин. По-народному религиозные, отслужившие срочную службу в армии. Как правило, с удостоверением слесаря пятого разряда на руках. Пришли в монастырь, поработали на скотном дворе, приняли постриг, кое-как отучились на заочном отделении Московской духовной академии, хиротония — и вот вам епископ.

Неужели каждый раз, приземляясь в аэропорту имени де Голля, Кирилл страдал?

Они мало читали, мало говорили. Им бы царя, союз Михаила Архангела и чтоб женщины в платках. Таким отцам проповедь нынешнего патриарха о вреде прав человека была бы очень к лицу. Это была бы их лебединая песня.

Когда Кирилл говорит о том, что Запад плох, это вызывает смех. Позвольте, а кто столько лет рассекал по миру в качестве главы Отдела внешних церковных сношений? Неужели каждый раз, приземляясь в аэропорту имени де Голля, Кирилл страдал? Почему тогда не сложил полномочия и не уехал в Ярославскую область? К туману над рекой и парному молоку? Или это аскеза такая — презирая Европу, прожить в ней треть жизни?

Когда Иларион, ломая в себе симпатию к диссидентам, через силу делает пассы в сторону Кремля, на это больно смотреть. Как если бы актер академического театра взялся осваивать ремесло уличного рассказчика сальных анекдотов. Позвольте, владыка, а зачем вы получали диплом в Оксфорде? Чем вам не угодило, к примеру, Самарское духовное училище? И зачем вы знаете английский? Не доверяете великому и могучему?

В нынешней насквозь мобилизованной церкви люди типа Кирилла и Илариона должны быть на обочине. Их удел — замкнутый кружок. Маленькая, обязательно нищая и никому не нужная епархия где-нибудь к западу от Москвы. Псков, Великий Новгород, Вологда, Архангельск. К ним бы стекались со всей России слишком умные и слишком христианские священники и монахи, они бы издавали замечательную епархиальную газету и говорили осторожные проповеди, украшенные риторическим плетением словес. Их бы любили университетская публика, люди со вкусом и городские юродивые.

А вокруг во всю ширь бушевал бы Северный Иран с неистовыми бородатыми слесарями на епископских тронах. Черносотенный, тупой, жестокий, угарный Иран. До костного мозга, до слез, до биения себя кулаком в грудь лояльный Кремлю.

Их бы любили университетская публика, люди со вкусом и городские юродивые. А вокруг во всю ширь бушевал бы Северный Иран с неистовыми бородатыми слесарями на епископских тронах.

Нынешнее положение дел, когда черносотенные иерархи и связанные с ними священники, несмотря на спрос, прозябают черт знает где, а либеральные епископы, рафинированные и светские, неубедительно ломают патриотическую комедию, — это парадокс. Так не должно быть. Они обязаны поменяться местами.

Кремлю, судя по тому, какую чушь продолжают нести Киселев и Соловьев, нужны те, провинциальные и злые. А эти, с чуждым образованием, не нужны.

Видимо, поэтому известный любитель династии Романовых, Крыма и Византии, архимандрит Тихон (Шевкунов), был недавно рукоположен в епископы. Если Россия решила сделать «Домострой» протопопа Сильвестра былью, то лучшего патриарха, чем Тихон, ей не найти. Тихон в западных университетах не обучался, с диссидентами на кухне чай не пил и переводами с арамейского на русский не увлекался. Тихон наш, российский, из Псково-Печерской лавры.

Иларион слишком умно писал о восточном христианстве и остался далек от российского народа. Его не читают, не цитируют, его книги не дарят на день рождения. Ему, с его умом и способностями к литературе, логичнее было бы осесть на теологическом факультете где-нибудь в Германии. Говорить о Христе с высоколобыми, писать статьи о вечном, скучать, сомневаться.

Тихон не такой. Его книга «Несвятые святые» разошлась миллионным тиражом. Его читают и цитируют ядреные российские силовики, провинциальные интеллигенты, завсегдатаи православных ярмарок. Рассказы Тихона о монастырской жизни любят женщины старшего поколения. Тихон нутром чует российский народ, он плоть от плоти. Он легко находит общий язык с растеряевскими комбайнерами и расторгуевским спецназом, который «давай за».

Если Россия решила сделать «Домострой» протопопа Сильвестра былью, то лучшего патриарха, чем Тихон Шевкунов, ей не найти.

Иларион был России на вырост. Несколько лет назад Россия собиралась стать обычной европейской страной, и ей нужен был бы патриарх, похожий на профессора богословия. Иларион смотрелся бы не хуже архиепископа Кентерберийского или председателя Совета Евангелической церкви Германии.

Шевкунов — совсем другой жанр. Проворно пакующий дискурс Диомида в прилепинские обертки, Шевкунов — это Россия, которая не собирается расти над собой. Это Россия, уверенная в том, что всему миру нужно до нее дорасти. Достоинство Шевкунова и многотысячной черносотенной партии, стоящей за ним, в том, что они искренне не видят, насколько глупо то, что они говорят. Они действительно, будучи в здравом уме, на голубом глазу уверены в своем превосходстве над европейскими христианами. В России до крымской весны такая вера была бы признаком помешательства. Диомид лишился сана за такое. Теперь время величия, и минус стал плюсом.

Неубедительная речь Кирилла говорит о том, что в новых политических условиях он не справляется. Как и его преемник Иларион со своим отстраненным интеллигентским лицом. Нынешней России нужен другой патриарх, Кирилл для нее слишком светский. России нужен Диомид, нужен тот, кто умеет быть напрочь оторванным от здравого смысла. У Кирилла не получается быть Диомидом. Тихон убедительнее. При сохранении курса на величие патриархом станет он, а Иларион и несколько монахов с академическим прошлым уедут из Москвы во внутреннюю Россию, растворятся в ней и пропадут.

Понравился материал? Помоги сайту!