Что будет, если посадят Навального?

Недавнее столкновение главы Следственного комитета Александра Бастрыкина с Алексеем Навальным только активизировало разговоры о том, что у Кремля есть установка посадить известного блогера и одного из лидеров протестного движения. По просьбе COLTA.RU четыре политолога обсуждают реальность такого развития событий и его возможные последствия.

Глеб Павловский

Политическая история России определила лимит на число заключенных одновременно знаменитостей. В вегетарианские времена (в России это — когда кровь не льется рекой) в ссылке и в заключении не может находиться больше трех знаменитостей одновременно. Иначе возникает ощущение, что власть обезумела и потеряла «мандат неба». Так, ссылка Сахарова в Горький (которая задумывалась Политбюро как мягкий жест) привела к тому, что Сахаров из диссидента превратился в символического патрона многомиллионного слоя ученых и работников ИТР, которые и стали затем классом-могильщиком СССР.

Сколько именитых заключенных сможет выдержать российская политическая система сегодня? Главной знаменитостью «на зоне» сейчас является Ходорковский. Для того чтобы посадить Навального, пришлось бы выпустить Ходорковского. Добавить же к МБХ Навального (а может быть, и Удальцова с Ксенией Собчак) — это, несомненно, будет определено самой обслугой режима как «изуверство» и сделает лояльных — нелояльными.

Чем занимается Навальный? Как многие отмечали, Навальный занимается высокоталантливым троллингом. Он троллит власть качественно, всегда задевая какие-то конкретные имена. Здесь он очень силен. Это именно то, что Тынянов говорил о декабристе Лунине — «тростью он дразнил медведя». Когда он выставляет их в идиотском виде, те, со своей стороны, издают крик ярости, как волгоградец Андрей Попков, названный Навальным «хряк едросовский» и вызвавший Навального на дуэль, заодно сообщив, что до дуэли будет худеть!

Навальный, используя современные коммуникации, дразнит медведя, который коммуникации использовать не умеет. Это обнажает символическую хрупкость путинской системы и вообще ее символическую природу. Капитал этой системы, в сущности, реален лишь как символический капитал, и как таковой он может быть легко обесценен.

Навальный — «тролль» столь высокого класса, что по совокупности заслуг может быть признан «эльфом». Это уже не троллинг, а «эльфинг»! Он известен из истории политических техник бессильных русских оппозиций. Последний пример — правозащитное движение конца 1960-х — начала 1970-х, которое также подвергало советскую власть непрестанному эльфингу — обращаясь к той с преувеличенной вежливостью, «как к леди», верящей в собственную Конституцию и, конечно же, открытой к диалогу с любым уважающим Конституцию гражданином. Такого издевательства над собой советская система не вынесла и перешла к отлову и арестам эльфов по статье 190-1 о «клевете, или заведомо ложных измышлениях» — формула, только что возвращенная в УК РФ. Эльфы стали диссидентами. Чем это кончилось, также известно.

Немыслимое не только возможно, а часто более вероятно, чем представимое. Легко вообразить себе немыслимую Россию, где Навальный арестован и находится в тюрьме. Столь же легко вообразить и немыслимую Россию, где действует «закон об иностранных агентах» — и власть рассовывает взятки НКО-коллаборантам, чтоб те согласились (за большие правительственные деньги) признать себя «агентами». Но это будет Россия, в которой станет крайне затруднительно держать в тюрьме Ходорковского. Где станет еще менее возможно посадить в тюрьму кого-либо, кого властям очень хочется посадить. Это будет Россия, где основной темой семейного трепа в перерывах между футбольными таймами станет обсуждение тех «честных парней», которые борются с кремлевской коррупцией (анекдотически преувеличенной!).

Навальный — «тролль» столь высокого класса, что по совокупности заслуг может быть признан «эльфом». Это уже не троллинг, а «эльфинг»!

То, что сегодня у нас называется коррупцией, является формой необходимого кредитования российской государственности и условием ее дееспособности. Арест Навального, о котором массам известно только одно — что он пытался бороться с коррупцией в верхах, превратит саму эту верховую коррупцию в предмет жадного любопытства и политических эмоций для масс. Они узнают, что был человек, который боролся с воровством вождей, и этот человек теперь в тюрьме. Таким образом, власть сама сообщит им, что считает такие обвинения правдой.

Да, такая немыслимая Россия представима и даже могла бы просуществовать некоторое время. Весело и страшно. Яростно, однако недолго.

Максим Трудолюбов

Представить себе процесс над Алексеем Навальным — очень легкое упражнение. У нас в истории, близкой и далекой, так много примеров заказных политических процессов, что фантазировать не придется. К сожалению, очень легко представить себе и набор инструментов, который может быть пущен в ход. Судорожное изменение законов о митингах, об НКО, возвращение клеветы в Уголовный кодекс выглядят как подготовка какого-то серьезного процесса.

Но здравый смысл человека, живущего в России 12 путинских лет, не позволяет с уверенностью сказать, что решение принято. Скорее всего Путин, как всегда, оттягивает окончательную отмашку до последнего. Слишком много за, слишком много против.

Принятие новых законов — скорее психологический ход, рассчитанный на гипнотизирующий эффект, как звук затачиваемого ножа.

Да и не так уж и нужны новые законы, чтобы накрыть одного противника. Принятие новых законов — скорее психологический ход, рассчитанный на гипнотизирующий эффект, как звук затачиваемого ножа. Если все-таки решено будет начать процесс против Навального, то обществом это будет воспринято как вызов, брошенный Путиным его сопернику. Алексей в этом случае окончательно обретет статус политика национального масштаба. Его соперничество с Путиным станет открытым и личностным. Схватка вряд ли будет короткой, а значит, победит в ней тот, кто талантливее, выносливее и моложе.

Кирилл Рогов

Прежде всего, следует помнить, что посадка Навального — это личный проект Путина. Если Навального все же посадят, это будет второй случай, когда Путин устраняет потенциального конкурента с политической сцены таким образом. Прошлый раз это был Ходорковский. Несмотря на то что политический подтекст его преследования был очевиден населению, образ олигарха (криминальный по определению) предопределил ограниченное сочувствие к Ходорковскому-политзаключенному. И, наоборот, в момент посадки Ходорковского образ «Путина — врага олигархии» в сознании населения выглядел еще вполне убедительно.

Криминализировать образ Навального, чтобы добиться лояльности массового сознания к факту его посадки, Путину будет очень сложно. Навальный подает себя в образе «обычного парня». Он живет в многоэтажке в Марьине и, когда жена уходит по делам, вынужден питаться консервами, о чем сообщает в своем твиттере. Наоборот, образ Путина значительно потерял в глазах населения, и это скорее Путин и его окружение выглядят сегодня в сознании людей криминальными по определению. Поэтому прямой отрицательный эффект от посадки Навального для Путина будет гораздо более сильным.

Навальному, напротив, тюрьма даст большую фору. Он будет избавлен от необходимости вступать в сомнительные альянсы и маневрировать сейчас, когда институционально и организационно оппозиция еще очень слаба. Тюрьма позволит ему избавиться от некоторого «пацанства» имиджа (чрезмерной молодости), не растеряв свежести образа.

Посадка Ходорковского в 2003—2004 гг. при всей своей двусмысленности в массовом сознании все же выглядела как символическое подведение черты под прошлым. Но она не оправдала надежд: жизнь по новым правилам после нее не началась. Посадка Навального на символическом уровне будет выглядеть как попытка Путина лишить людей будущего. И потому сыграет в качестве мощного усилителя тех антипутинских настроений, рост которых на самом деле и является основой растущей популярности Навального.

Александр Морозов

Даже если Навального и не посадят, то посадят «не-Навального». Следственный комитет и Кремль, видимо, планируют большой — по формату сталинских — политический процесс над оппозицией. Пока арестовали по «малому списку» (13 человек), теперь будут арестовывать по «среднему» — на прошлой неделе были обыски, затем — по «большому списку». Одновременно ликвидируют те очаги «политической журналистики», которые возникли за два-три последних года в федеральных СМИ, — это делается для того, чтобы читатели газет в электричках получили в дальнейшем «правильное» представление об арестованных. Это будет процесс об «антигосударственной деятельности». На всех будут уголовные дела — Pussy Riot, потом молодые активисты «Солидарности», нацдемы, Левый фронт, «Другая Россия» и т.д. Надо будет или садиться, или бежать из страны, или соглашаться на сотрудничество. Возникший альянс между «революционным студенчеством» (бедными леваками) и условной Собчак (обеспеченным upper middle class) будет разрушен. Собчак запугают. Для тех, кто пришел к власти в результате переворота 24 сентября, нет никаких ограничений. Скажем, посадят не Навального, а Юрия Шевчука. За «фарцовку музыкальным оборудованием». Не надо забывать, что Шевчук — вовсе не легенда русского рока, а просто «Юра-музыкант».

Судебный процесс против бывшего сенатора Нарусовой клерки администрации тоже будут осуждать, посмеиваясь, в «Кофе Хаузе» на Ильинке...

Коротко говоря, они собираются сажать. Причем с броскими формулировками (как это видно по обвинительному заключению Pussy Riot). Стратегия запугивания — достаточно эффективная. Нам ее продемонстрировали как раз на Pussy Riot: будете сидеть в СИЗО без всякого представления о дате суда. Конституционные и процессуальные нормы не имеют значения. Поручительства и адвокаты не смогут сделать ничего. Те, кто согласится участвовать в либеральном партстроительстве, должны будут «взять рот на замок» по поводу этих процессов. Собственно говоря, это уже произошло. В СМИ будут опять установлены так называемые блоки — то есть запреты на упоминание некоторых негативных выражений и имен в негативном контексте. Я помню тот период, когда, например, действовал блок на слово «режим» («путинский режим») и выступающего предупреждали: можно говорить «власть», но нельзя персонально упоминать Путина и Суркова. Реальной и рискованной защитой гражданских прав смогут заниматься только те организации, которые поместят себе на бушлат нашивку «иностранный агент». Должна быть построена в массовом сознании твердая смысловая связь: «оппозиционеры делают революцию на иностранные деньги», а защищают их, естественно, организации, имеющие статус «иностранных агентов». Как правильно писали многие, путинская политическая стилистика предполагает намеренное демонстрирование «я сделаю что угодно, а вы не сможете ничего». В ней есть расчетливая демонстративность игнорирования правовых норм. Она действенна, потому что порождает страх. Одновременно мы вступаем в период пропагандистской кампании «расцвета демократии в РФ». Достаточно прочесть вот это сообщение РИА Новости и вот этот текст профессора Высшей школы экономики Л. Полякова, чтобы увидеть новую пропагандистскую повестку: «больше демократии, чем сегодня, в России не было никогда». Демократию в России, как пишет профессор А. Мигранян, может спасти только скорейшее укрепление ОНФ (путинского Народного фронта).

Когда политические судебные процессы завершатся, будет объявлено, что осуждены не только враги государства, но и враги демократии. Главными проводниками и сторонниками подлинной демократии будут Железняк, Бурматов, Сидякин, Поляков, Мамонтов, Габрелянов и многие другие деятели науки и культуры.

Навального посадят. Если он не «отползет в сторону». Анонимные источники в администрации президента будут постоянно сообщать, что в АП многие считают чрезмерным наказание для Pussy Riot, для «музыканта Юры», консервативного публициста К. Крылова. Судебный процесс против бывшего сенатора Нарусовой клерки администрации тоже будут осуждать, посмеиваясь, в «Кофе Хаузе» на Ильинке… Чрезмерные строгости будут осуждать даже крупные банкиры. Все-таки семь лет — это слишком. Достаточно два-три года. Эти высказывания будут восприниматься как «обнадеживающие». Так примерно будет протекать политический период осень-2012 — весна-2013.

Понравился материал? Помоги сайту!