Ваш самый оптимистический сценарий на 2016-й?

В бесснежные предпраздничные дни COLTA.RU разделяет общую тревогу и предлагает читателям некоторое количество прогнозов на будущее. Плохих и хороших — кому что больше нравится.

Станислав Белковский
Дмитрий Бутрин
Максим Горюнов
Олег Кашин
Григорий Охотин
Глеб Павловский
Михаил Пожарский
Кирилл Рогов
Харун Сидоров
Людмила Улицкая
Сергей Шаргунов
Виктор Шендерович
Екатерина Шульман

Олег Кашин

публицист

K списку

Чтобы 2016 год показался лучшим в истории, каким-то особенно чудовищным должен быть 2017-й. Это несложно — сейчас образцовыми с точки зрения нормальной жизни кажутся и 2012, и 2013 годы, хотя многие современники, и я в том числе, в те годы говорили, что Россия пришла в какое-то совсем ужасное состояние. Если в 2017 году рухнет режим Путина, Россия погрузится, как многие ждут, в кровавый хаос, начнется голод и война — в этом случае 2016-й имеет шансы запомниться как относительно хороший.

Глеб Павловский

политолог

K списку

Сегодня правилом хорошего тона является описание будущего как катастрофы. Но если вспомнить предыдущие катастрофы, то мы видим, что ни один выход, ни один фактор роста, будь то наличие резервов в экономике или рост сырьевых цен, не были предсказаны. Сегодня мы можем предположить, что просто не видим позитивного фактора Х. Более того, можно предположить, что наши катастрофические картины как-то связаны с нашим способом питания. Каждый раз, когда раздавались крики «Волки-волки!», это кричали сами волки, на крик их сбегались ягнята. В этом году будет большая приватизация — разумеется, она не приведет к развитию частной собственности. Но она создаст такой гастрономический ажиотаж в аппарате власти, что она будет меньше питаться людьми и больше — госактивами.

В последнее время мы видели целый ряд небольших частных побед граждан над попытками аппарата сожрать деятельных людей: освобождение Евгения Витишко, частично помилованные дальнобойщики. В этом году этот процесс сохранится. Тем более думские выборы займут огромное количество аппаратных деятелей, а это само по себе отвлечет угрозы, расширит пространство автономной человеческой жизнедеятельности и экономической активности. Вообще наша Система, я бы сказал, трехпартийна. Есть кремлевская партия — сегодня это партия умеренного демонтажа Системы. Есть партия жертв — она состоит из бизнеса и государственных подсистем, переведенных в расходный ресурс. И третья партия, которую обычно называют «подавляющим большинством», но я бы назвал ее «преторианской», — это партия, получающая умеренную плату за свое место в зрительном зале. И в наступающем году между ними пойдет борьба, которая в каком-то смысле политически оживит нашу жизнь.

Думские выборы займут аппаратных деятелей, а это отвлечет угрозы, расширит пространство автономной жизнедеятельности и экономической активности.

Екатерина Шульман

политолог

K списку

Снижение привычных углеводородных доходов заставляет государство искать альтернативные источники пополнения бюджетов всех уровней. Такими источниками могут быть только граждане — как в индивидуальном качестве (жильцы, покупатели, автомобилисты или туристы), так и коллективно (бизнес крупный, мелкий и средний). Однако, в отличие от безмолвных недр, из которых извлекались доходы прежде, граждане склонны или возмущаться новыми поборами, или требовать чего-то взамен. С ними придется договариваться — протестующих частично запугивать, частично задабривать, группам интересов в чем-то уступать, собственную кормовую базу стараться чрезмерно не истощать. Это куда более здоровая модель отношений государства и общества, чем привычная патерналистская «мы вас даром кормим, вы нам молча благодарны».

Парламентские выборы сентября 2016 года пройдут по новым правилам: половина Думы будет избираться по спискам, половина — по одномандатным округам. Эти выборы будут вообще не столько про партии, сколько про кандидатов. Замысел «проведем замаскированных единороссов под видом независимых одномандатников» кажется крайне коварным, но на самом деле он наивен. Прежде всего, чтобы пройти в округе, мало спрятать партбилет — надо еще хоть как-то произвести впечатление на избирателя. Не всякий единоросс на это способен — придется искать проходных кандидатов. Что еще важнее, уже в Думе с одномандатниками договориться будет сложнее и дороже, чем со списочниками, — на такого депутата труднее надавить, испугав его потерей места (мандат-то отобрать можно, но потом придется проводить довыборы в том же самом округе). Как поведут себя новые депутаты в Думе, сейчас не предскажешь: их прежние клятвы в лояльности легко могут оказаться фикцией под давлением изменившихся социально-экономических обстоятельств. В любом случае торговля всех со всеми — куда более здоровая модель парламентаризма, чем нынешняя линейная дисциплина, перемежаемая хаотичными приступами индивидуальной пиар-активности.

Источником пополнения бюджетов смогут быть только граждане, с ними придется договариваться. Это более здоровая модель, чем патерналистская «мы вас даром кормим, вы нам молча благодарны».

Максим Горюнов

философ

K списку

Начиная с осени 2013-го каждый новый день был правее предыдущего. Концентрация бород, платков, сусального золота и культа войны на единицу пространства росла в геометрической прогрессии. В следующем году Россия, судя по всему, продолжит усиленно праветь, пока не станет окончательно и карикатурно бородатой, сусальной и воинственной. И это, на самом деле, замечательно. Ведь известно, что никакой проповедник, будь он хоть апостол Павел, не может убедить человека во вредности его мечтаний. Слова бессильны, пока человек сам не напорется, пока не уткнется лбом в стену. Только когда мечта стала былью и быль оказалась ужасной, люди отказываются от этой мечты. Любимые мечты россиян последних двух десятилетий — об империи, о величии, о двуглавом орле, распростершем крыла над Босфором, — в следующем году будут так опошлены, так заезжены и так дорого им обойдутся, что, надо полагать, они наконец-то от них откажутся и найдут себе новые. Не такие людоедские, не такие варварские, не такие инфантильные. То есть нужно ждать, что в 2016-м россияне, начав экономить на картошке, станут умнее. За последние тридцать лет они уже поумнели насчет коммунизма, дикого капитализма и, будем надеяться, со дня на день поумнеют насчет империи.

Кирилл Рогов

публицист

K списку

Нефть по $35 в течение года — это будет очень хорошо для России, потому что низкая стоимость углеводородов стимулирует возврат к некоторой нормальности, продемонстрирует элитам необходимость заниматься страной, а населению — необходимость работать. Последние 20 лет у нас практически нет прогресса в экономическом росте: упали в 90-е годы на 40%, потом выросли в два раза, то есть от начального уровня подросли совсем чуть-чуть. И с 2008 года примерно на нем и пребываем. Все эти наши беды проистекают из того, что дорогая нефть провоцирует структурную деградацию экономики и институтов. А при дешевом сырье сначала все будет хуже, но мы найдем то место, которое соответствует нашему развитию, и сможем выстраивать какие-то стратегии. И наоборот, если цена будет около $60, то это будет плохо, потому что это создаст иллюзию дальнейшего роста котировок. У нас будет ресурс, чтобы снова как-то телепаться, — деградация будет заходить все дальше, и тем сложнее потом будет выкарабкиваться.

Виктор Шендерович

писатель, публицист

K списку

Никакого оптимистического сценария я, честно говоря, не вижу. Они все лежат между плохими, очень плохими и даже катастрофическими, если оставить в стороне возможность чуда. Мы уже видим резкое усиление репрессий перед Новым годом: посадки, обыски. Власти просто деваться больше некуда, она рвет все снаружи и завинчивает все внутри. Это один вариант. Второй вариант — это, к сожалению, очень серьезные социальные катаклизмы. Все европейские возможности смены власти отсек сам Владимир Владимирович, он не оставил себе выбора. Дальнейшие варианты его судьбы лежат в диапазоне между Мугабе и Каддафи, и он это знает. Поэтому будет завинчивание гаек до упора или социальный взрыв.

Михаил Пожарский

публицист

K списку

Привычная нам Россия тучных нефтяных лет — это плод неформального баланса сил, закулисного соглашения, заключенного между представителями исполнительной власти («силовиками») и богатеями из государственных корпораций, крупнейших банков и прочих организаций, на которых пока еще держатся блеклые ошметки российской экономики. Соглашения и договоренности, понятное дело, имели сугубо неформальный и закулисный характер — отсюда и практически полная неработоспособность публичных институтов, отсутствие самостоятельных политических партий и прочие особенности отечественной жизни. В 2014 году баланс был нарушен — центр принятия решений сместился в сторону буйнопомешанных вроде Рогозина, страна ввязалась в войну санкций (да и просто войну), крупнейшие компании понесли огромные потери, лишившись финансирования на западных рынках. А, к примеру, «Газпром» остался без одного из своих любимых детищ — проекта «Южный поток».

Было бы странно предполагать, будто проигравших устраивает это движение, — беднеть не нравится никому. И наверняка они пытаются повлиять на ситуацию — через привычные неформальные каналы связи. Но что будет, когда они окончательно поймут, что эти каналы перестали работать? Может, тогда они решат сделать ставку на полумертвые институты? Например, взять какую-нибудь фанерную партию вроде «Справедливой России» (как раз подходящую, чтобы оседлать растущее социальное недовольство), отмыть от грязи и холуйства да пуститься в настоящую политику, где выборы и публичная конкуренция?

В общем, в следующем году у нас есть шанс увидеть диво дивное — как менеджмент государственных и просто лояльных прежде крупных компаний слетит с катушек и примется играть в публичную политику. И это будет больше похоже на настоящие конкурентные выборы, чем все, что мы видели предыдущие 15 лет. Прямо как у взрослых.

В ближайший год ИГ прекратит свое существование в качестве территориального «государства» и мутирует в сетевую экстерриториальную структуру.

Харун Сидоров

эксперт по исламскому миру

K списку

Безболезненно Россия из сирийского клубка уже в любом случае выйти не сможет, так как стратегическим последствием ее топорного вхождения туда стала консолидация против нее всего суннитского мира. Увязнуть еще глубже может, если решится на полноценную наземную операцию. Что касается распутывания самого сирийского клубка, в самом оптимистичном для мирового сообщества (но не для непосредственных участников войны) случае может произойти заморозка конфликта в формате перемирия и политического процесса с периодически возобновляющимися боевыми действиями. Теоретически это было бы хорошим поводом для России заявить о достижении своих целей и выйти из режима боевых действий, но практически Кремль им вряд ли воспользуется.

Насчет ИГ (запрещенного в России. — Ред.) я согласен с прогнозом Ассанжа, который считает, что в ближайший год ИГ прекратит свое существование в качестве территориального «государства» и мутирует в сетевую экстерриториальную структуру, более или менее эффективно проявляющую себя в различных частях исламского и не только мира.

В целом исламскую умму в ближайшем будущем ждут весьма непростые времена из-за растущей исламофобии и попыток консолидации всех антиисламских сил, которые, впрочем, вряд ли будут успешными. Единственной положительной тенденцией на этом фоне я считаю наметившуюся консолидацию суннитских стран вокруг оси Турция — Саудовская Аравия. В таком случае роль своеобразного переходника между ними могут сыграть «Братья-мусульмане» или движения, унаследовавшие их подход «политического ислама», ограниченный рамками суннитского мира. Что касается ислама России, в стратегической перспективе положительным является отделение зерен, как бы их ни было мало, от плевел, как бы их ни было много. Под зернами я имею в виду мыслящих мусульман, избавившихся или стремительно избавляющихся от иллюзий относительно возможностей нормального существования в условиях путинской России. Под плевелами — тех, чьей киблой вместо Мекки стал Кремль.

Русско-турецкий конфликт, скорее всего, приобретет характер холодной войны, причем она будет иметь долгосрочные последствия, в том числе для исламского фактора на постсоветском пространстве. Если Турции удастся, с одной стороны, оформить региональный суннитский союз и добиться решения сирийской проблемы с учетом его интересов, а с другой стороны, закрепиться в нише союзника Запада в исламском мире, она может начать более активно играть на постсоветском исламском направлении, становясь центром притяжения мусульман в пику Кремлю.

Григорий Охотин

публицист, активист

K списку

Оптимистичный сценарий на 2016-й? В первой половине года мы прекращаем операцию в Сирии и конфликт в Восточной Украине. В результате с нас снимают большую часть экономических санкций. В связи с недорожающей нефтью у нас начинается сначала либеральная реформа в экономике, которая будет связана, в частности, со сменой премьер-министра и кого-то в администрации президента. На фоне некоторого оздоровления отношений с Западом и прекращения войн на выборах в сентябре проходят оппозиционные партии ПАРНАС и «Яблоко», они получают большинство или формируют достаточно крупную фракцию, и начинается политическая либерализация. После этого мы возвращаемся к некоторой норме, без всяких революций, без крупных катаклизмов типа переворота в верхах. Вот этот позитивный сценарий совершенно реален, он вполне в возможностях текущего режима, но, скорее всего, ничего этого не будет. Но даже если этого не будет, гражданское общество в 2016 году будет расти и развиваться.

Станислав Белковский

публицист

K списку

Источником моего оптимизма является кризис российской экономики. Очевидно, что цены на нефть сохранятся низкими в среднесрочной перспективе. Они будут существенно ниже 50 долларов за баррель, заложенных в бюджет. Это значит, что к концу 2016 года резервные фонды будут исчерпаны. Политика импортозамещения не сулит нам ничего хорошего, потому что импортозамещение невозможно без доступа к иностранным финансовым технологиям. Это порочный круг: импортозамещение продиктовано отсутствием этого доступа, но невозможно без него. Все эти мытарства — закручивание гаек во внутренней политике и ограничение владения капиталом и недвижимостью за границей — приведут к усугублению сложившегося в последние два года отчуждения российских элит от президента. Правда, механизм конвертации этого отчуждения в какой-то конкретной политике отсутствует, и президент, защищаемый пока своими верноподданными войсками и поддержкой большинства народа, будет сидеть на троне столько, сколько ему заблагорассудится. Но оптимизм проистекает из пессимизма. Мы живем в такой стране, в которой, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Поэтому источником оптимизма является тот же источник, что и у грома.

Сергей Шаргунов

писатель

K списку

Хотелось бы, чтобы в 2016 году не рушилась экономика, чтобы реальную, а не декларативную поддержку получили те, кто пытается заниматься своим делом вопреки сырьевому черновику в масштабах страны. Я имею в виду и производство, и людей из малого и среднего бизнеса. Хотелось бы, чтобы 2016 год стал годом недекларативной борьбы с беспардонным и масштабным воровством и эта самая пресловутая «борьба с коррупцией» оказалась проявлена через реальные, значимые, зримые удары по крупной рыбе. Сможет ли этот год стать временем выхода из симулякров или двусмысленностей станет больше — вопрос не праздный. Хотелось бы, чтобы в следующем году люди, которых принято называть консерваторами, и люди, которых принято называть прогрессистами, нашли больше общего — вопреки боли, страсти, злости — и поняли, что права человека и достоинство народа полностью взаимосвязаны. Потому что народ и состоит из обычных граждан, которые нуждаются в самой разнообразной защите: от сокращений, поборов, унижений, беспомощности и так далее. Еще хотел бы отметить то, что важно лично для меня как для пишущего человека. 2015-й прошел под фанфары как Год литературы, но у меня не осталось впечатления, что в этой области свершилось что-то значимое. К сожалению, закрывались библиотеки и книжные магазины. С другой стороны, для пишущего и читающего важно, когда каждый год оказывается годом литературы, и в этом смысле я надеюсь, что в 2016 году появятся новые хорошие книги. И я жду, что в начале 2016 года выйдет моя книга, над которой я работал несколько лет, — биография Валентина Петровича Катаева.

Сборник новой русской поэзии — это лучшее, что может случиться со страной в следующем году.

Дмитрий Бутрин

публицист

K списку

Давайте представим себе, что в апреле 2016 года правительство будет обсуждать очередной этап реализации антикризисного плана. Нефть будет стоить $26 за баррель, но при этом немножко расти, а до этого она стоила $22. Будет выступать премьер-министр, но это не будет никого волновать: два министра уткнутся в iPad, а другие два — в маленькую книжку. Книжка будет простая, белая, в бумажной обложке, название в одно слово. Тонкая, страниц на 50. Через неделю ее будет цитировать в блоге Леша Навальный, а также Киселев в своей передаче (но у него будет не очень получаться). По сети книжка разойдется довольно быстро, и в течение года цитаты из нее будут появляться в устной речи, в передачах, в блогах — всюду. Больше не случится ничего; нефть вырастет до $36, а может, и останется на уровне $28, только это будет совершенно не важно — в этой книжечке будет то, что не успел доделать Осип Мандельштам: сборник новой русской поэзии. И это лучшее, что может случиться со страной в следующем году. Потому что когда происходит такое, то вам все равно, сколько нефть стоит, — мы же тут не ради ВВП сидим. Тогда я буду считать, что это самый лучший год.

Людмила Улицкая

писатель

K списку

На самом деле я очень оптимистически отношусь к миру, который должен вот-вот погибнуть (и мы все к этому дружно движемся). Но я совершенно уверена, что мы должны жить хорошо — во всех смыслах. И, главным образом, психологически. И эту отвратительную, отравленную атмосферу, в которой мы живем, нужно стряхивать и продолжать жить так, как мы считаем нужным и правильным. Это дело не завтрашнего дня и будущего года. И если усилия что-то соображающих людей каким-то образом будут объединены, то у нас есть надежда выжить — но не очень большая. Предпосылки для осуществления такого сценария — это то, что мы еще живы и говорим об этом. Так что оптимистического прогноза у меня нет, но настроение хорошее.

Понравился материал? Помоги сайту!