Природа, отраженная в Google

Кася Климпель и Эстер Хунцикер приехали в Россию в рамках программы, организованной базельским культурно-образовательным центром «Философикум» при поддержке Швейцарского совета по культуре Про Гельвеция, Департамента культуры кантона Базель-Штадт и посольства Швейцарии в России. Эльза Абдулхакова встретилась с ними в единственный московский день их визита и расспросила о совместной работе для нижегородской галереи Futuro и современном цифровом искусстве.

— Как вас пригласили в Россию?

Кася Климпель: Организаторы увидели в Базеле мою работу «Горы» ^[1] и решили, что она созвучна теме программы. К сожалению, выставка в Красноярске в самый последний момент была отменена. Поэтому наше участие ограничилось выставкой и презентацией в Нижнем Новгороде и моим мастер-классом в Реутове.

— Это коллективная работа нескольких авторов или участие в одной программе отдельных авторов?

Эстер Хунцикер: Скорее, отдельных авторов, искусство в программе стоит все же немного отдельно от литературы.

Климпель: И больше показ отдельных работ, чем коллаборация.

Хунцикер: Но в то же время организаторы программы приложили большие усилия, чтобы соединить нас всех.

Климпель: В этом смысле да. Мы были на презентации Арианы Кох в местном университете и посмотрели ее пьесу «Homo Digitalis», посетили лекцию Роберто Зимановски, в общем, старались следить за происходящим.

— Это ваш первый визит в Россию?

Хунцикер: Для меня да.

Климпель: Для меня тоже. Я была здесь очень кратко несколько лет назад, но в целом первый.

— Какими были ваши ожидания?

Хунцикер: Жаль, что выставка в Красноярске отменилась, но я была рада приглашению показать работы в России. У меня почти не было времени на подготовку, и о стране я не имела никакого представления, но это стало прекрасной возможностью для путешествия и встреч с новыми людьми.

Климпель: А я, прежде всего, была заинтересована показать работы в новом пространстве. Может быть, получить новый видео-, фото- и медиаопыт. Мы выставляемся в галерее Futuro, большая часть ее сотрудников — нижегородские художники, с которыми нам удалось познакомиться. Интересно было увидеть стрит-арт в Нижнем Новгороде. К сожалению, со всеми художниками встретиться не удалось, было совсем немного времени.

— Опишите вашу выставку в Нижнем Новгороде. Это два соло или дуэт?

Хунцикер: Я бы сказала, что дуэт.

Климпель: А я бы так не сказала. Эта выставка с самого начала была, скорее, двумя сольными проектами, и у нас нет совместной работы.

Хунцикер: Но ты предложила мою кандидатуру, и мы обе работаем с картами. У нас есть общая тема, и работы отлично сочетаются друг с другом внутри одной выставки. Все же это дуэт.

Климпель: О'кей, дуэт. Галерея Futuro расположена в очень красивом и старом здании. Ее пространство буквально пронизано ощущением истории, там очень высокие потолки и много воздуха. Мы установили внутри галереи стену, на которую видеоработы проецировались с двух сторон. По-моему, получилось очень, очень хорошо. Кстати, вроде бы в этом помещении когда-то был кинотеатр, это по-своему дополняет ощущения зрителя.

— Кася, но вы ведь представили еще одну работу?

Климпель: Да, проект «Гранд-тур». Его можно увидеть в пространстве, которое примыкает к основному залу галереи.

— Готовясь к интервью и просматривая ваши сайты, я искала в ваших работах визуальные рифмы, общие методы. Вы уже упомянули, что вы обе работаете с картами, но, как я понимаю, вас обеих интересуют алгоритмы автоматической обработки случайных изображений (включая документы и изображения с веб-камер), интерактивность («Самый красивый закат», «Streamers») и «ошибки» таких больших систем, как Google Earth или Google Images («Panoramio»). Мне кажется, что работы «Streamers» и «Analogue — Digital» схожи формой, а скриншоты из работы «Loop» визуально близки «Самому красивому закату». Что скажете?

Климпель: Возможно, у нас действительно есть общий интерес к использованию ошибок, если можно так сказать.

Хунцикер: И к серфингу по системам Google… к очень длительному серфингу…

Климпель: Это правда…

Хунцикер: Интересно, что вы упомянули работу «Analogue — Digital»! Думаю, у многих из перечисленных цифровых работ есть дополнительное измерение, как и в пейзажах Каси, где она начинает работу на бумаге, а потом размещает ее в цифровой среде.

— А если посмотреть издалека, в свете четвертой индустриальной революции, — как вы сочетаете аналог и цифру?

Хунцикер: Здесь надо упомянуть еще одно сходство — мы примерно одного возраста. Это в некоторой степени влияет на наш тип творчества и отношение к аналоговой съемке, которую мы обе изучали.

Климпель: У нас есть опыт и в аналоге, и в цифре.

Хунцикер: И в то же время мы используем оба медиа. Но к цифровой коммуникации мы, конечно, относимся иначе, чем молодое поколение, и в этом смысле больше принадлежим к аналоговому миру. Я использую цифру, прежде всего, для чтения, а не для частной жизни или самопрезентации (вроде распространенного у молодых людей Фейсбука или Тиндера). Это мой рабочий инструмент.

Климпель: Мой опыт близок опыту Эстер. То, о чем говорит в своих лекциях Роберто Зимановски, — «я пишу пост, значит, я существую» — не мой случай. Я верю, что в какой-то мере успеваю за современным миром, но для меня реальность не ограничивается экраном.

— А какова роль цифры в вашей художественной практике?

Климпель: Я, пожалуй, не согласна с теми, кто считает, что аналоговая фотография имеет большую ценность, чем цифровая. Для меня все начинается с концепта, с идеи, которую я потом воплощаю в цифровой фотографии. Думаю, в сравнении с аналоговой цифровая фотография как инструмент дает мне больше возможностей.

Хунцикер: Я очень давно работаю с цифрой и боюсь, что цифровое искусство до сих пор остается лишь небольшой частью современного искусства как такового. Его по-прежнему мало на выставках. И это очень грустно. Люди до сих пор думают в материале, они хотят обладать материальными вещами, которые имеют ценность. А мне кажется, для коллекционеров будущего было бы очень удобно, если бы обладание работой сводилось к доступу к экрану. Не только материальное имеет ценность. Арт-мир поделен на материальные и цифровые работы, и последние более неустойчивы. Например, нет-арт. Для меня эти виды искусства одинаково значительны: ведь я могу путешествовать и открывать выставки, пользуясь только своим компьютером.

— Расскажите, как вы пришли к практике. Помните ли момент, который вдохновил вас, с которого все началось? Что значит для вас быть художницами?

Хунцикер: У меня это заняло достаточно длительное время. Я шила одежду, изучала ее дизайн, потом хотела стать дизайнером — и стала им... Затем это перестало меня интересовать, я начала изучать видеоарт. Образование делилось на три направления: скульптура, живопись и видеоарт, который в то время воспринимался как нечто отдельное (сейчас он уже объединен с ними в единую группу). Но даже в то время я не думала о том, что стану художницей. То есть не было момента, когда я решила стать художницей и в качестве своего медиа выбрала видеоарт, — это был путь развития интереса, а не осознанное решение с самого начала. Интерес пришел в том числе из кино, потом я думала, что буду делать музыкальные видео, но ни одного до сих пор не сделала. Можно сказать, что я стала использовать медиа и это переросло в искусство.

Другая часть моего интереса была связана с технологиями. Когда я училась, художник обязательно должен был уметь хорошо рисовать, а я считала, что для понимания искусства и создания собственных произведений достаточно технологии — в том числе умения работать в фотографии.

Климпель: Я всегда очень интересовалась фотографией. Я немного снимала сама, наблюдала за тем, как и что снимают другие люди. Прошло несколько лет, прежде чем я пошла учиться фотографии в Нидерландскую академию. Там тоже были отделения визуальных искусств и графического дизайна, причем отделение фотографии существовало отдельно от визуальных искусств. Наверное, я могу назвать себя художницей, работающей с фотографией. Это мой способ мышления, это медиа, оказавшее на меня существенное влияние. Но какого-то особенного момента я не помню, мой путь также был развитием.

Хунцикер: Возможно, в начале пути мы не думаем об искусстве как таковом, а начинаем с интереса. В твоем случае это интерес к фотографии, которая в конце концов стала твоим главным медиа.

Климпель: Еще видео и интернет.

Почему-то многие считают, что художники должны быть счастливы уже просто потому, что их показывают и на них обратили внимание.

— Какие художники повлияли на вас?

Хунцикер: Они менялись… Сперва это были кинорежиссеры — например, Тарковский. Чуть позже — Йонас Мекас, Брюс Коннер, Роберт Франк, Энди Уорхол. Могу назвать Нам Джун Пайка (как первого, кто начал заниматься медиаинсталляциями, интересоваться технологиями). Для меня это было не только вдохновением, но и в какой-то степени открытием искусства. Сегодня я уже не могу назвать конкретные имена, но прозвучавшие оказали на меня влияние.

Климпель: Мне сложно назвать конкретные имена, я смотрела много фильмов. Мое вдохновение — визуальная культура в широком смысле. Я просматриваю большое количество изображений, которые встречаются ежедневно в газетах, на ТВ, в фильмах, книгах, старые фотографии, изображения с веб-камеры, в интернете, в живописи. Прочитанные книги также, наверное, оказывают на меня влияние.

— Над какими проектами вы сейчас работаете?

Климпель: Я продолжаю работу над своим большим проектом, куда входит инсталляция «Горы». Еще одним важным медиа мне кажется книга. Надеюсь, мне удастся опубликовать еще одну книгу: она не обязательно будет сделана вручную, но я надеюсь потом назвать ее книгой художника.

Kasia Klimpel Publication — «Still»
© Kasia Klimpel

Хунцикер: У меня никакой конкретной работы прямо сейчас нет. Я недавно открыла большую персональную выставку, куда вошли видеоинсталляция, книга, несколько других произведений. Главной задачей внутри этой выставки было соединить компоненты в одном пространстве, связать их между собой. Мне бы хотелось сделать то же самое в сети, вернуться к сетевому искусству. Я делаю много сетевых работ, но иногда они теряются... Я также думаю об электронной или мультимедийной книге. Мне очень интересны медиа, которые позволяют сочетать текст, движущиеся изображения и звук.

— Кроме аналога и цифры хотелось бы поговорить о режимах онлайн и офлайн. Как вы с ними работаете? И не боитесь ли вы (я, например, очень боюсь), что современные технологии знают нас лучше, чем мы сами?

Климпель: Возможно, дело в осознании того, что с нами происходит. Смартфоны давно называют частями наших тел — может быть, это стоит просто принять, ведь и мы сами — часть большого процесса, который повсюду нас окружает. Технологии стали элементом нашей реальности, избежать контакта с ними практически невозможно. Здесь будет уместно вспомнить документальный фильм Вернера Херцога «О, интернет! Грезы цифрового мира».

Хунцикер: Возможно, машины знают нас лучше. Мы еще не знаем, чего мы захотим, но Google уже определил. Это очень сложно. Эти алгоритмы повсюду, и никто точно не знает, как они работают. Многие не знают даже об их существовании. Во время работы над «Streamers» я столкнулась с пользователями YouTube и с работой YouTube как ресурса. Существует алгоритм, который ставит видео в топ рекомендаций, в листы рекомендаций для пользователей, и должен быть кто-то, кто принимает решение, чего хотят пользователи. YouTube — чрезвычайно настраиваемый ресурс и очень сложная поведенческая цифровая структура. И мы до конца не знаем, как она работает, но мы хотим быть ее частью. Мы хотим, чтобы на нас подписывались, хотим производить контент, который будет попадать в листинги. Я думаю, что это очень опасно.

Климпель: Также, к примеру, я читала о существовании алгоритма, который может определить депрессию человека по его записям в Фейсбуке. Алгоритмы — это очень подвижный предмет. Его сложно осмыслить.

В Нижнем Новгороде мы увидели ситуацию, аналогичную швейцарской: молодые сотрудники галереи Futuro занимаются искусством не из-за денег, не для денег, в свободное время.

Хунцикер: Да, мы продолжаем жить в структуре, задающей некое предписание, каким должен быть человек, просто сегодня имя этой структуры — Google. Это негативная сторона, но в то же время мы свободны. Если у нас возникают трудности, мы не чувствуем одиночества и всегда можем найти кого-то с близкой проблемой. Если оглянуться назад, вспомнить время моей молодости, в этом смысле существовало гораздо больше ограничений...

— Чем больше свободы, тем сложнее выбор. Также изменилась глубина знания.

Климпель: И это те изменения, которые приходят с развитием общества.

Хунцикер: И мы увидим, что будет дальше.

Климпель: Важно то, что сегодня уходит рефлексия. Люди не осмысляют своих действий. Особенно в социальных сетях.

— При том что, как правило, этих сетей несколько: Фейсбук — для бизнеса, Инстаграм — для личного.

Климпель: Несколько месяцев назад в Нидерландах прошла большая акция о вреде Фейсбука. О том, что он продает личные данные своих пользователей другим компаниям, следит за нашим поведением. В акции участвовало порядка десяти тысяч человек, репортаж попал на ТВ. Многие пообещали уйти из Фейсбука, но через некоторое время вернулись. Люди обнаружили, что вне Фейсбука они не получают приглашений на дни рождения и вечеринки. Выяснилось, что все происходит в сети. Они не получали информации и чувствовали себя исключенными из привычной социальной жизни. Это сложно. Нежелание человека быть частью онлайновой социальной жизни начинает влиять на его жизнь офлайн. Это единое пространство.

— Что вы думаете о контроле государства над цифровой коммуникацией?

Хунцикер: Разве это уже не произошло?

Климпель: В Германии уже предпринимаются подобные попытки. Не знаю, как обстоят дела с этим в России.

Хунцикер: В Египте… Это прекрасно, что мы в любой момент можем следить за происходящим вокруг. Но невозможно верить всему, пока не видишь подтверждения в реальности. Офлайн-цензурирование — мощный инструмент перед big eye… Интернет все больше становится коммерческой площадкой, и его становится все сложнее использовать в других целях. Если ты рассматриваешь сеть как художественное пространство, оказывается, что ты почему-то не можешь одновременно проигрывать все звуки и видео: каждый раз ты должен нажать кнопку, позволяющую просмотр. Все направлено на продажи.

Климпель: А что с хакингом? Еще несколько лет назад, если ты искал в Google определенные слова, связанные с терроризмом, за тобой могли начать наблюдать.

Хунцикер: Не дать визу в США…

Климпель: У этого процесса очень много уровней…

— Что вам не нравится в выбранной профессии?

Хунцикер: Как и в любой профессии, не нравится, когда дело доходит до денег, когда на арену выходят дома искусств и большие ярмарки искусства. Когда искусство становится продуктом. Я говорю о рынке, о ценности денег, о сложности коммуникации с музеями и галереями.

Климпель: Я думаю, так не только в Швейцарии, так во всех европейских странах. Одна из сложностей работы — в том, что художникам часто не платят, хотя должен быть какой-то стандартный уровень оплаты участия в экспозиции. Почему-то многие считают, что художники должны быть счастливы уже просто потому, что их показывают и на них обратили внимание.

Хунцикер: Думаю, также существует кураторский тренд. Кураторы влиятельнее и важнее художников. В анонсе проекта могут быть упомянуты не все художники, но куратор указан непременно.

— Удается ли вам продавать свои работы?

Хунцикер: Я не являюсь частью арт-рынка. Чаще всего мне удается получить деньги на производство произведения, в Швейцарии для этого есть много возможностей. Но причина заключается и в цифровом формате моих работ. Их покупают в публичные собрания, но не в частные.

Климпель: У меня то же самое. Очень хорошо, когда есть возможность получить поддержку для проекта или выиграть на него грант. Мне кажется, что порядка 90% работ в Европе производится именно на такой основе.

— Можете ли вы назвать себя успешными?

Хунцикер: В Нижнем Новгороде мы увидели ситуацию, аналогичную швейцарской: молодые сотрудники галереи Futuro занимаются искусством не из-за денег, не для денег, в свободное время, и таким образом они развивают свой город. Когда ты начинаешь заниматься искусством, ты не думаешь об успехе. Ты не стараешься сделать свои работы успешными. Ты не зарабатываешь денег как художник. Это еще одна проблема профессии.

— Можно ли внутри вашей практики выделить определенную тему, над которой вы постоянно работаете, которую развиваете из проекта в проект?

Хунцикер: У Каси всегда был пейзаж. У меня нет такой длительной темы. Она постоянно меняется, как меняется влияющий на меня ежедневный информационный поток. Для меня темой становятся те вещи, которые мне непонятны, которые захватывают меня, и я пытаюсь в них разобраться. Это не академическое исследование, а, скорее, личное. Попытка понять тему и справиться с ней. Если я понимаю, что ответ мне так и не удается найти, я работаю просто для идеи, для себя.

— В каком вопросе вы хотели разобраться во время создания «Earth»?

Хунцикер: В то время я работала в Берлине и много пользовалась Google для перемещений по городу. Возможно, из этого опыта появился новый взгляд на небо. Но вообще каждый раз внутри одного произведения сочетается несколько тем. К сюжетам, с которыми ты уже давно работаешь, внезапно добавляется что-то новое, и все складывается в единое целое. Это счастливые моменты. Этот процесс нельзя описать последовательностью «исследование — результат исследования»: скорее, это какое-то количество однажды соединившихся блуждающих мыслей. Иногда результатом становится беззвучная картинка, которая собирает все воедино, и ты понимаешь, что «да». И я ищу не ответ, а эту картинку.

— Кася, почему вы работаете именно с пейзажем?

Климпель: Это не только пейзаж. Прежде всего, я задаю себе вопрос о симуляции, меня интересует не только сама природа, но ее восприятие, ее воспроизведение в фотографиях, в инструментах Google. Я пытаюсь симулировать не реальность, а то, как мы видим реальность. И это очень связано с фотографией. Ведь люди все время делают одни и те же фотографии, потому что знают заранее, как они должны выглядеть.

---

^[1] Kasia Klimpel. «Berge». Solo exhibition curated by Roman Kurzmeyer. TANK, Institut Kunst HGK FHNW, Basel. March 2018.

Понравился материал? Помоги сайту!