«Фиалка», блокчейн и другие шифровальные тайны

«Музей криптографии — первый важный совместный проект компании “Криптонит” и государственной корпорации “Ростех”», — написано на сайте научно-производственной компании «Криптонит». Его начали делать в 2019 году, когда концерн «Автоматика» (входит в ГК «Ростех») передал свое историческое здание и коллекцию шифровального оборудования и документов для организации музея. Компанией-учредителем музея выступила НПК «Криптонит», занятая в области криптографии, телекоммуникации, управления большими данными, машинного обучения и информационной безопасности.

Музей разместился на территории концерна «Автоматика» в здании, где с 1955 года работал Научно-исследовательский институт автоматики. Здесь разрабатывалась аппаратура для шифрования телефонной связи. До этого в здании находилась спецлаборатория № 8 — знаменитая «Марфинская шарашка», организованная в 1948 году на базе спецтюрьмы № 16. В ней работали создатели систем отечественной засекреченной связи, шифротехники и криптографии.

Как видно из этой справки, речь идет о классическом корпоративном музее, коим должна обладать сегодня каждая солидная компания. Музей для компании — это, с одной стороны, конечно, баловство. С другой стороны, он берет на себя функции коммуникации, представительства и профориентации. Маркирует не только вес компании, но и ее укорененность. Встраивает ее в дискурс. Подчеркивает благородство происхождения и значимость миссии.

В мире, говорят, всего два аналогичных музея, и оба они ведомственные. Тот, что в США, принадлежит Агентству национальной безопасности, находится между Балтимором и Вашингтоном на территории, занятой военными, и закрыт на реновацию до весны 2022 года. Британский Дом-музей раскрытия кодов Второй мировой войны разместился в Блетчли-парке, также известном как Station X, — особняке, расположенном в Блетчли в городе Милтон-Кинс. Здесь располагалось главное шифровальное подразделение Великобритании — Правительственная школа кодов и шифров, где была спланирована операция «Ультра» по дешифровке сообщений «Энигмы». Наш Музей криптографии, разместившийся в здании бывшего почтового ящика на территории концерна «Автоматика», наследующего засекреченному НИИ автоматики, — это симметричный ответ нашим бывшим союзникам по антигитлеровской коалиции.

За последние 10–15 лет в России сформировались своего рода музейно-корпоративный стиль и пул проектировщиков, реализующих по всей стране похожие друг на друга музеи. Обычно заказчиками выступают руководители компаний, и задачу для проектировщиков они ставят противоречивую: «Был давеча у партнеров, у них есть музей. Хочу такой же, но чтобы было круче. Но только точно такой же».

То, что корпоративные музеи сегодня довольно добротные, с дизайном и технологиями, но в целом одинаковые и какие-то брутальные, — это заслуга заказчиков, в основном авторитарных мужчин возраста 60+, совместно с проектировщиками выработавших этот корпоративный стандарт, который закрепляется еще и конкурсом на лучший корпоративный музей России.

То, что руководству «Криптонита» пришла идея позвать делать музей Лиду Лобанову из Политеха, а Лида собрала свою команду, а не наняла проектное бюро, — это событие вроде бы частное, однако именно оно, возможно, переломит сложившийся тренд.

Отказ от корпоративного стиля сразу же придал музею другой статус, он стал музеем научно-технологическим. Собственно, гости и не поняли, что присутствуют на открытии музея НПК «Криптонит». Ну я, во всяком случае, не поняла.

На открытии Музея криптографии на Ботанической улице встретились, кажется, все, кто успел поработать за последние 10 лет над образом главного технического музея страны. Пришли поздравить Лиду Лобанову с командой и посмотреть, каким мог бы быть Политех на Лубянке, если бы он случился.

Конечно, у каждого Политех свой. Этот ставший мечтой музей уже столько лет живет и эволюционирует в подсознании его бывших и настоящих сотрудников, что неизбежно в ближайшие годы в России должно открыться несколько научно-технологических музеев, в которых последовательно будут закрываться гештальты Политеха. Еще такая мысль: думаю, что музейный проектировщик должен быть больше себя как проектировщика. Ну то есть, чтобы получился хороший музей, авторы не должны заниматься только проектированием музеев, а чтобы музей интересно работал, его сотрудники не должны быть только музейщиками. И вот в Музее криптографии мы видим такое удачное сочетание обстоятельств — на создание музея пришла команда, которая делала огромный, самый главный и, как им ставили задачу, самый лучший музей мира. Музей не по их вине пока так и не построен, зато сами участники команды за эти годы стали компетентными и очень успешными в ярких проектах из смежных областей. Директор музея Лида Лобанова — в прошлом руководитель направления в Политехническом музее, куратор музейного профиля магистерской программы «Трансмедийное производство в цифровых индустриях» НИУ ВШЭ и сооснователь выдающейся межмузейной проектной школы «Каскад» для подростков. Автор экспозиции Анна Титовец — независимый куратор в области искусства новых медиа, медиа/видеохудожник, тоже в 2016—2017 годах сотрудничавшая с Политехом в качестве куратора ежегодного Фестиваля науки и искусства Политеха.

Музей криптографии оказался переполнен масштабным гештальтом Политеха и личными проектными компетенциями авторов. Он как бы не вмещает сам себя, и этот эффект создает некую хорошую избыточность, которая проступает за всеми формальными решениями: слишком много контента, слишком много экспонатов, слишком много разнообразного дизайна. Но это не тот избыток дизайна, что частенько встречается в музее и который обычно для красоты, что бы это ни значило. Это визуальная избыточность — от желания интересным образом вместить все содержание. Но главное, что бросается в глаза, — это редкая логика и внятность экспозиции. Такой степени простоты без оболванивания можно добиться только в одном случае: когда понимание предмета настолько отчетливо, а воспринимаемый авторами контекст настолько широк, что все это легко компактно упаковать и изложить при помощи обыденного языка и набора метафор. Автор экспозиции Анна Титовец на 2000 квадратных метров полностью раскрыла тему шифрования.

Первое, что сразу от входа в экспозицию выдает нестандартный подход, — это обратная хронология экспозиции: прием не очевидный, но для меня сработал хорошо. Не через актуальность, а через личный опыт и доверие. Меня подкупила стена из мониторов 90-х годов на входе с событиями начала массовой компьютерной эры — запуск первой российской академической сети «Релком», изобретение Mosaic — первого популярного браузера, регистрация доменной зоны.ru. Нахлынули милые воспоминания о том, как получали/отправляли почту по протоколу UUCP, как зачарованно смотрели в черный досовский экран, по которому бежали две зелено-сине-красные (мне больше всего нравились зелененькие буковки) строки под свист и скрежетание телефонного эфира. Как вручную кодили первые простенькие html-сайты, как ночи напролет резались в Doom II… 486-й процессор был настоящим зверем.

Растроганная уже во входной зоне, я через арку в форме замочной скважины (образ понятен, но не понравилось) отправилась в первый неоновый зал «Криптография в цифровую эпоху», посвященный современности. Тут все актуальное и узнаваемое: кодировки, эмодзи, браузеры, ключи шифрования, блокчейн, токены, интернет вещей — все хорошо и понятно объяснено при помощи интерактивных экспонатов, инфографики и мультимедиа. Плотность застройки и материала высокая, но зато много ниш и закоулочков, где можно удобно посидеть перед экраном и все обстоятельно изучить. Часа два здесь можно провести спокойно. Знания о современном мире коммуникационных технологий укладываются в голове по своим полочкам: есть код, а есть шифрование, вот так оно работает, а вот тут и там применяется. И если заранее не знать, что впереди у вас два зала на первом этаже, а потом еще и второй этаж, то вроде ты уже и удовлетворен посещением. Но оказывается — это только начало. Далее история про шифрование разматывается, как клубок, и чем дальше, тем интереснее: меняются цвет и характер интерьеров, не знаешь, чего ждать за углом, потом уже начинаешь догадываться и так сам себе: «...а Шеннон есть? А есть». Вот его кабинет. Да тут не только Клод Шеннон, но и Владимир Котельников со своим кабинетом. Но как же я благодарна куратору Анне и дизайнерам из «Планеты 9», что кабинеты эти сделаны культурно, без бутафорского гиперреализма, который так любят российские музеи и бюро Lorem Ipsum.

«О'кей, — думаешь, — а как же разведчики?» И они тут — раздел «Улица Рихарда Зорге». А за ним — знаменитая «Энигма». Все есть.

В экспозиции музея — несколько десятков экспонатов, архивные документы и более 130 инсталляций. Кульминацией маршрута является инсталляция, посвященная легендарной шифровальной машине «Фиалка» (М-125), изобретенной в СССР после Второй мировой войны и несколько десятилетий использовавшейся странами Варшавского договора. До 2020 года вся информация об устройстве и его внешний вид были засекречены.

Музей гордится своей небольшой коллекцией оригиналов шифровальной техники. Говорят, что ни в каком другом музее страны их не встретишь.

В конечном итоге посетителя проведут до самых основ — до протокриптографии, до шифров и приспособлений, созданных полководцами Древнего мира Энеем Тактиком, Полибием и Гаем Юлием Цезарем, до передачи тайных посланий при помощи куриного яйца или листьев деревьев, до магических акростихов.

Помимо разматывающейся в прошлое нити рассказа о криптографии история еще ветвится в стороны. У экспозиции достаточно сложная структура. При обилии материала и изобилии инсталляций она не всегда очевидна, хотя, возможно, надо просто провести в музее значительно больше времени. Авторы говорят, что по их оценке, чтобы внимательно изучить экспозицию, необходимо 14 часов.

Но это значит, что в Музей криптографии можно приходить не один раз.

Понравился материал? Помоги сайту!