Albertina Modern: ревизия австрийского модернизма как главное событие года

В последних числах мая в Вене открылся новый художественный музей — Albertina Modern. На афишах при входе — название первой выставки: «The Beginning. Искусство в Австрии с 1945 по 1980 год». Имелось в виду придать интернациональное звучание началу нового австрийского искусства после Второй мировой войны, в оппозиции к нацистскому прошлому и постфашистскому послевоенному государству, где еще долго господствовали старые культурные представления. А получается новое начало культурной жизни после коронавируса, при закрытых еще границах, в условиях не такого идейного, а, скорее, «бытового» конфликта художественной общественности с вполне демократическим правительством, оказавшимся не в состоянии, как видится деятелям искусства, в кризисных условиях культуру поддержать.

Это открытие планировалось с большой помпой на 12 марта и должно было стать одним из главных событий культурной жизни года в Австрии. Как-никак речь идет не о выставке, а о целом новом музее нового искусства второй половины XX века, причем, прежде всего, национального, австрийского. И не где-нибудь, а в историческом Künstlerhaus — имперском здании того самого Союза художников, от которого в 1897 году откололось общество модернистов «Сецессион». Том самом здании, где в 1939 году был последний пункт нацистской выставки «дегенеративного искусства», — ни много ни мало об «экзорцизме» нацистского наследия говорится в сопроводительном тексте к выставке «The Beginning».

Для амбициозного и харизматичного генерального директора Альбертины Клауса Альбрехта Шрёдера это должно было стать венцом его двадцатилетней деятельности по превращению Альбертины из коллекции графики в полноформатный художественный музей — и триумфом в приобретении крупнейших частных собраний. В здании Künstlerhaus, на реконструкцию которого строительный магнат Ханс Петер Хазельштайнер при его, Шрёдера, посредничестве потратил в итоге 57 млн евро, самый «раскрученный» музейщик современной Австрии планирует заняться созданием «канона современного австрийского искусства».

Но все пошло не так. Накануне 12 марта, когда сотни гостей уже готовили наряды, поглядывая на свои приглашения, австрийское правительство объявило о первой очереди ограничительных мер по коронавирусу. Все было отменено, музеи закрылись. Вместе с ними отменились концерты в соседнем Музикферайне, спектакли в Венской опере, что в трех минутах ходьбы отсюда. Выставки и выступления, а вместе с ними и заработки артистов и художников — от больших гонораров звезд до скудных выплат молодым — все пало жертвой коронавируса.

Вскоре и вся жизнь, не только культурная, замерла. А вот при выходе из карантина начались проблемы. И не только с планированием этого выхода, но и с самосознанием людей искусства. Оказалось, что они не так уж важны. При «обнулении» потребностей искусство оказывается невысоким приоритетом. «Хлеб» оказывается куда важнее «зрелищ» даже в маленькой и хорошо организованной стране в центре Европы, гордящейся собой как «культурной нацией».

В отличие от многих других стран, Австрия вроде бы благополучно прошла карантин. Начиная с 14 апреля двухнедельными шагами послаблений (каждый, соответственно, длиной в инкубационный период) жизнь почти уже вернулась к «новой нормальности». Вот и Albertina Modern открылась 27 мая — тихо, без церемоний. Открылась примерно в те же дни, что и остальные главные музеи Вены. Но массового прихода истосковавшейся по искусству публики не наблюдается. Очередь с дистанцией в метр стояла недолго в первый уикенд работы музея, потом исчезла. Та же ситуация и в других музеях — ведь и туристов в Австрии пока нет, и среди своих многие еще берегутся. С 5 июня начались концерты в знаменитых венских залах — пока для 100 человек, с разреженной посадкой и в масках (и они моментально были распроданы). С июля можно собирать уже 250 человек. В августе — 500 или даже до тысячи при наличии специального утвержденного плана. На этом основывается решение провести все же юбилейный Зальцбургский фестиваль, хоть и в сильно сокращенном виде.

Произошло все это ценой политического скандала. Статс-секретарь по культуре Ульрике Луначек — заслуженный политик партии «зеленых», бывший вице-спикер Европарламента — попала под огонь критики деятелей культуры, рассерженных отсутствием четких планов по выходу из кризиса, нелепыми инструкциями типа разрешения духовым оркестрам репетировать в масках, отсутствием помощи «свободным художникам» — на фоне 38 млрд евро (8,5% ВВП страны!), выделенных для помощи предприятиям и гражданам, — и, что немаловажно, неспособностью наладить диалог с художественной общественностью.

В итоге Луначек ушла в отставку 15 мая — в тот самый день, когда планы по выходу культуры из карантина все же были объявлены. Этому предшествовали письма протеста от ректоров художественных вузов, губернаторов федеральных земель, заявления оппозиции и уличные демонстрации художников. Протест выливался уже не только на Луначек, которую считали некомпетентной, но и на ее шефа — вице-канцлера и министра культуры, спорта и госслужбы, лидера «зеленых» Вернера Коглера и коалиционное правительство правоцентристских «народников» и «зеленых» в целом. Директор влиятельного венского Театра в Йозефштадте Герберт Фёттингер, представляя новый сезон, публично обратился напрямую к федеральному канцлеру Себастьяну Курцу. «Вы, господин канцлер, должны встать на сторону культурной нации. Ясно и четко. Если после этой пандемии культурная нация перестанет существовать, вы будете ответственным», — громко заявил он.

Проблема оказалась и в том, что деятели культуры, в отличие от предпринимателей или наемных работников, не объединены в союзы, их интересы некому было лоббировать в правительстве. В итоге план открытия ресторанов и общественных бань был объявлен намного раньше, чем план открытия музеев и порядка репетиций в театрах. И если, допустим, гиды, которые считаются в Австрии индивидуальными частными предпринимателями и входят поэтому в Торгово-промышленную палату, получили государственную помощь быстро и эффективно, то свободные художники — от признанных звезд до начинающих — не получили ее до сих пор. Хотя новый статс-секретарь по культуре Андреа Майер и пообещала теперь такую помощь «быстро и без бюрократии».

«Все в основном говорят про австрийскую культуру, а не экономику, все говорят про классическую музыку, на каждом углу трясут Климтом, а в кризисной ситуации на нас не обращают внимания», — с горечью говорит Ксения Островская, австрийская художница русского происхождения, которая ходила на демонстрацию протеста художников. Она может потерять свою мастерскую — за аренду нечем платить. Выставка, на которой Островская надеялась что-то продать, не состоится, а курсы, на которых она преподавала, отменены до октября без всяких компенсаций. Об отсутствии компенсаций говорят и музыканты с мировым именем.

Директор Альбертины Шрёдер считает, что отставка статс-секретаря по культуре стала «жертвой пешки» со стороны правительства, как только волна критики достигла вице-канцлера и министра Коглера. «Надеюсь, что следующего статс-секретаря не постигнет такая же участь», — говорит он.

Прежде чем провести журналистов по залам Albertina Modern, Шрёдер рассказывает, что вместо миллиона посетителей в этом году музей рассчитывает — теперь уже на двух площадках — на 400 тысяч. Ни копейки государственных компенсаций за корона-кризис он пока не получил. Вынужден уволить тех сотрудников, которым будет нечего делать минимум шесть месяцев. И отказывается от маленьких «студийных» выставок, сохраняя большие проекты. Предстоят «очень болезненные отрезы», говорит он, — но Альбертина переживет: ведь она лишь на четверть зависит от государственных субсидий, а за минувшие чрезвычайно успешные годы накоплены «огромные резервы».

Как бы то ни было, новый художественный музей Albertina Modern открылся — пусть пока и в ограниченном режиме, не для международной аудитории, а для немногочисленных местных энтузиастов.

Собрание австрийского искусства второй республики разместилось в заново отстроенных и оборудованных залах на первом и минус первом этажах Künstlerhaus (на парадном втором этаже по-прежнему будут проходить выставки Союза художников). Постоянная экспозиция посвящена разнообразным «авангардам», как любит о них говорить во множественном числе Шрёдер, подчеркивая многочисленность групп и их частую противоположность друг другу. Здесь и мастерские полотна послевоенных «фантастических реалистов» Эрнста Фукса, Антона Лемдена и Рудольфа Хауснера, яркие абстрактные вещи Маркуса Прахенского и Вольфганга Холлера; фотографии когда-то шокировавших публику венских акционистов Гюнтера Бруса и Отто Мюля, феминистские перформансы Вали Экспорт; поп-арт Кристиана Людвига Аттерзее и мощные скульптуры Альфреда Хрдлички. Есть зал Марии Лассниг, зал Фриденсрайха Хундертвассера и зал Арнульфа Райнера, разделы критического реализма в живописи и кинетической скульптуры. Всего почти 400 объектов и более 70 имен.

Добрая половина произведений происходит из грандиозного собрания владельца обанкротившейся сети строительных магазинов Карлхайнца Эссля, из которого 40% были подарены Альбертине, а 60% перешли во владение основателя строительного гиганта Strabag Ханса Петера Хазельштайнера. Именно он заплатил 117 млн евро кредиторам Эссля, получил коллекцию и передал ее на длительное хранение в Альбертину — как минимум до 2044 года. Кроме того, Хазельштайнер заплатил за ремонт и переоборудование здания, сделав тем самым крупнейший в Австрии частный дар государственному музею. Заметим в скобках, что этот дар можно рассматривать и как ответ на критику практики передачи частных фондов на длительное хранение в государственные музеи — дескать, при этом деньги налогоплательщиков расходуются на повышение стоимости частных коллекций за счет экспонирования в музеях. Так что, реконструировав за свой счет музейное здание, меценат как бы заплатил компенсацию.

Понравился материал? Помоги сайту!