Между АСМ и «Альтернативой»

В преддверии фестиваля «Остров 90-х» COLTA.RU публикует материалы об этом интересном времени.
Приходите на наш фестиваль! Вход бесплатный. Программа — тут

О том, что представляла собой композиторская музыкальная жизнь 90-х, какие были главные тенденции, имена, события, что вообще называлось современной музыкой и как она жила, рассказывают Петр Поспелов, Виктория Коршунова, Антон Батагов, Дмитрий Ухов и Павел Карманов. 

Петр Поспелов

музыкальный критик, композитор

В 90-е годы система закупок Министерства культуры перестала быть серьезным источником дохода, гонорары упали, система авторских отчислений рухнула. Известен случай, когда в течение года один композитор написал восемь музыкальных комедий за бесценок. В течение десятилетия было создано ничтожное количество опер для большой сцены (в Москве и Петербурге — ни одной). Симфонический концерт с современной музыкой, если в нем нет Гидона Кремера или Юрия Башмета, тоже стал большой редкостью. Музыкальная жизнь приобрела камерный формат. Правда, появился телевизионный рынок рекламы, оставалось кино. Но по большей части занятия профессиональной композицией стали уделом бескорыстных энтузиастов.

1990-е не принесли значимых композиторских идей. Все они — авангард Денисова, фольклорность Свиридова, полистилистика Шнитке, концептуализм Мартынова, минимализм Пярта, слабый стиль Сильвестрова, отделение стиля от автора Екимовского и даже иронический маньеризм Десятникова — утвердились раньше. В 1990-е ушли значимые фигуры старшего поколения — Шнитке, Денисов, Тертерян, Свиридов, Борис Чайковский. Продолжилось повальное перемещение на Запад во всех поколениях — от Щедрина и Губайдулиной до свежих выпускников Мерзляковки и Гнесинки. Отличие 1990-х от 2000-х: композиторов младше сорока можно было пересчитать по пальцам, хотя некоторые — как Антон Батагов или Павел Карманов — уже начали задавать тон.

Одной из ключевых фигур московского искусства 1990-х стал Михаэль Кан-Аккерман — руководитель культурных программ Гете-института, доработавший ровно до 2000 года. Благодаря Гете-институту и культурным центрам других стран в Москве (а также Петербурге, Екатеринбурге) побывали музыканты Запада (один приезд Яниса Ксенакиса в 1994 году чего стоит), что помогло замазать немало дыр в нашем образовании.

Темой десятилетия стала полемика между широко понимаемым авангардом и так же широко понимаемым минимализмом. За авангард отвечали композиторы с организационными талантами — Юрий Каспаров (Ансамбль современной музыки) и Владимир Тарнопольский (консерваторская Студия новой музыки и фестиваль «Московский форум»). Минимализм был представлен на фестивале «Альтернатива», которым руководили по очереди или одновременно Алексей Любимов, Татьяна Диденко, Антон Батагов и Дмитрий Ухов. В противовес герметичному авангарду «Альтернатива» утверждала большую объективность и контактность, взаимодействие с неакадемической музыкой. Впоследствии «Альтернатива» растворилась в сезонном расписании Культурного центра «Дом», который создал в 1999 году куратор Николай Дмитриев (1955—2004).

Единственным композитором, кому удавалось присутствовать и на официальном композиторском фестивале «Московская осень», и на «Альтернативе», а также получить поддержку Фонда Форда на издание компакт-дисков и деятельность ансамбля «Опус Пост», стал Владимир Мартынов. Однако известность в культурных кругах ему принесла не столько музыка, сколько экстравагантные идеи, позже сведенные в книгу «Конец времени композиторов» (2002) и несколько подобных книг, которые парадоксальным образом привлекли внимание к современной академической музыке.

Лабораториями для современных композиторов остались Ансамбль ударных инструментов Марка Пекарского и Ансамбль народной музыки Дмитрия Покровского, исполнявший также авторские композиции. Новшеством 90-х стало появление в стенах консерватории независимого от нее Термен-центра во главе с Андреем Смирновым, благодаря которому композиторы смогли окунуться в мир электроакустических технологий и отвлечься от творческой растерянности.

1990-е стали эпохой медиа. На премьеры современных композиторов стали откликаться газеты; поначалу это были «Коммерсантъ» и «Сегодня». В 1993—1995 годах газета могла на видном месте напечатать объемную рецензию на концерт, на котором присутствовало сорок человек; позже у критиков все же возобладало чувство реальности.

Между тем, композитор в 1990-е годы все еще творил за письменным столом или за роялем с карандашом в руках: массовое внедрение компьютерных программ нотного набора началось лишь в 2000-е. В последнее десятилетие ХХ века к нам еще не пришли глобализация, широкополосный интернет и проницаемость информационного пространства, а молодые композиторы еще не посыпались как горох из мешка.

Но тогда было создано несколько произведений, которые можно назвать шедеврами. Некоторые из них — такие, как «Эскизы к закату» Десятникова, «Осенний бал эльфов» Мартынова, «Кассандра» Тарнопольского или «Фореллен-квинтет» Карманова, — продолжают исполняться и сейчас.

Виктория Коршунова

директор Московского ансамбля современной музыки

Я была ассистентом Эдисона Васильевича Денисова в Союзе композиторов. В 1990 году, когда он стал президентом Ассоциации современной музыки, я стала ее научным секретарем. А потом, когда Юрий Каспаров основал при ней Московский ансамбль современной музыки (потому что, естественно, не может быть современной музыки без исполнительского коллектива), я стала его директором. И поэтому вся история начала 90-х годов писалась просто на моих глазах, более того, я ее стенографировала. У меня до сих пор хранятся стенограммы всех заседаний, мне очень бы хотелось отдать их в надежные руки, там ведь просто уникальные высказывания были: Денисов, Шнитке, Губайдулина, Корндорф, Смирнов, Фирсова.

Ассоциация современной музыки, или АСМ-2 (АСМ-1 была организована Николаем Рославцем в 1923 году. — Ред.), — это кроме Денисова Николай Корндорф, Виктор Екимовский, Леонид Грабовский, Владислав Шуть, Александр Вустин, Дмитрий Смирнов, Елена Фирсова, Александр Раскатов, Василий Лобанов, Юрий Каспаров, Владимир Тарнопольский, Фарадж Караев. Она была организована на пике перестройки, весь Запад писал про нас огромное количество статей, это еще было модно и востребовано. Композиторы постоянно получали зарубежные заказы. Наш коллектив все время приглашался играть как раз эту плеяду композиторов — то есть следующее поколение после Денисова, Шнитке, Губайдулиной. Оно еще с конца 80-х, кстати, стало известно, когда Ивашкин с Лазаревым организовали при Большом театре ансамбль солистов.

Это продолжалось года три-четыре. И в это же время в нашей стране начал бурно развиваться минимализм. Мартынов, Батагов, чуть позже — Загний и Карманов. «Альтернативы» начались еще в конце 80-х, но расцвели именно тогда.

Поначалу эти направления отчасти пересекались. Прежде всего, не надо забывать, что член АСМ Корндорф — композитор-минималист. Потом, очень классную штуку делал Дима Ухов — на радио, в Пятой студии. Я помню, туда огромное количество народу приходило, все было переполнено. И в первом отделении мы исполняли Денисова и еще кого-то из АСМ, а во втором отделении — Батагова. То есть был момент, когда это все сосуществовало. И на самом-то деле мне это очень нравилось. Но по каким-то причинам дальше эти направления все больше начали расходиться. И я видела, как маятник потихоньку качнулся от АСМ в сторону Мартынова и минимализма. То есть если начало 90-х годов — это огромное количество слушателей на любом концерте АСМ, это время бурного развития академической современной музыки (или, будем говорить, мейнстрима), то с 94—95-го и до нового тысячелетия интерес к ней резко снизился. Хотя Тарнопольский стал много делать в консерватории. И его «Московский форум» в 90-е годы, я считаю, был самым мощным у нас фестивалем современной музыки.

Но генерация, которая сменила поколение Денисова, тоже стала взрослой. А на их место следующая не пришла. Ну, буквально несколько имен можно назвать. Дима Капырин — москвич, вместе с ним еще были Дмитрий Янов-Яновский и Александр Щетинский. Но они из Узбекистана и Украины. К середине 90-х уже стало четко понятно, что это другие страны. А важно, чтобы сразу несколько человек представляло какое-то десятилетие, тогда генерируются новые идеи, проекты.

И вот только в 2000-х произошел слом, появились новые композиторы, и сейчас их все больше и больше.

Антон Батагов

пианист, композитор

Я с 89-го года участвовал в «Альтернативе». С 90-го стал ее арт-директором. И, собственно, тогда же и произошел поворот «Альтернативы» в минималистскую сторону. Понятно, что хотелось, чтобы прозвучало все что можно из этой сферы — и музыка признанных людей типа Кейджа, Фелдмана, Райха, Гласса, и то, что писалось у нас. Естественно, в те времена доставать ноты было гораздо сложнее, чем сейчас. При отсутствии интернета они просто физически привозились — прежде всего, Любимовым. Я вспоминаю концерт с семью роялями, который стал таким манифестом минималистского подхода к жизни. Это был декабрь 90-го года. Там были Кейдж, Корндорф, Загний, Фелдман, Рабинович, Райх и Мартынов. Я много лет спустя переслушал сохранившуюся (не полностью, правда) запись того концерта. И я понимаю, что, конечно, это все оставляло желать много лучшего — с точки зрения точности исполнения, прежде всего, Райха. Но это восполнялось энтузиазмом и тем фактом, что все здесь происходило вообще впервые.

Где-то в конце 80-х годов Мартынов вышел из своего монашеского подполья и был очень важным для нас ориентиром. В 1994 году возник ансамбль «4'33». Название пришло в голову Диме Ухову. Я очень хорошо помню, как сидели у него дома Леша Айги, Юля Бедерова, Дима и я и как возникло это название.

Леша Айги тогда делал первые свои композиторские опыты, это была музыка гораздо менее, что ли, доступная. Потом он нащупал свою дорогу и очень уверенно по ней пошел.

Паша Карманов делал первые вещи. И вот такой грустный романтический дух — очень индивидуальный — он был у него с самого начала.

Корндорф. Я относился к нему с невероятным почтением. Тоже какой-то самобытный вариант минимализма, повернутого в какую-то такую русскую колокольную сторону. Интересно, что в последние годы жизни он ушел в совсем другую сферу, я бы сказал — в шнитковскую.

Кнайфель. Тоже такой отдельно стоящий человек, ленинградский.

Сильвестров. Пярт.

Вот я называю эти имена, они, конечно, все уже на слуху, классика. Но мне хочется взглянуть на это уже с сегодняшних позиций. И у меня есть опыт, как это воспринимается в Америке. Потому что здесь считается, что русский минимализм, как и любой другой, идет в фарватере американского, лишь повторяет какие-то американские зады. А вот ничего подобного! Оттуда все воспринимается совсем иначе. Русский, постсоветский минимализм — это такой совершенно другой, особенный голос. В Америке уже все это вовсю цвело и задавало тон, когда здесь все только начиналось, было в подполье и вроде бы в очень провинциальном состоянии. Но вот именно благодаря этому получилось, что энергия преодоления очень добавила вкус, которого иначе, может, и не было бы.

Дмитрий Ухов

музыкальный критик, радиоведущий

У нас... все это переворотилось и только укладывается. Так в «Анне Карениной» устами Константина Левина Лев Толстой охарактеризовал свою эпоху. Именно так в 1990-е годы думали и многие из нас. Особенно те, кто прожил большую часть жизни в условиях андеграунда, чтобы не сказать — внутренней эмиграции. Время «прямых действий» против «хренниковской семерки», самодеятельных рокеров и не поддававшихся дрессировке джазменов-авангардистов приучало нас держаться вместе. Кое-кто обольщался тем, с каким натужно-восторженным придыханием дикторы телевизионных новостей сообщали об очередных успехах Альфреда Шнитке, «Аквариума» или Михаила Альперина. Впрочем, далеко не все за эпоху перестройки избавились от мифов советской эпохи. Все же именно благодаря Алексею Любимову, Марку Пекарскому, Наталье Пшеничниковой, Виктору Екимовскому, Ивану Соколову, Антону Батагову, Тимуру Мынбаеву, Светлане Савенко, Вячеславу Рожновскому, увы, уже покойным Татьяне Диденко и Александру Ивашкину значительная часть отечественной музыкальной культуры смогла превратиться из андеграундно-маргинальной в светскую.

Кульминация: Концерт 7 роялей в Концертном зале имени Чайковского. Тогда же родилась гламурная (тогда это называлось «малиновые пиджаки») антитеза — «Фестиваль фестивалей». И антитеза академическая — «Московский форум». К которому, в конце концов, перебежал и композиторский истеблишмент из АСМ-2.

Так уж почти случайно получилось, что некоторое время финансировались ежемесячные концерты Радиокомитета, которые после успешно проведенного мной там Фестиваля нового джаза натолкнули Антона Батагова и Алексея Любимова на идею устроить уик-энд новой музыки и назвать это «Альтернативой». В отличие от того же «Фестиваля фестивалей», просуществовавшего года три, «Альтернатива» под крылом сначала газеты «Московские новости», потом — Ассоциации лауреатов конкурса им. Чайковского, потом — Союза композиторов Москвы и, наконец, — культурного центра «Дом» и покойного Николая Дмитриева кое-как проскрипела до 2006 года.

Оглядываясь на прошедшее, могу сказать, что я, на самом деле, никакой не продюсер, а так — любитель, привыкший, как в советские годы, делать все на энтузиазме «кухонных разговоров». Я надеялся, что «авангарды» всех «музык» — академической, технотронной (Термен-центр), импровизационной (новый джаз) и той, что выросла из рок-н-ролла, смогут противостоять гламуру и золотому тельцу. Не смогли. В чем, возможно, виноват и я сам, наивно полагавший, что профессора консерваторий, панки и ученые-акустики могут объединиться в одном концерте.

Но зато я уверен, что не столько без самой «Альтернативы», сколько без этой идеи то поколение, которое теперь в расцвете, представляющее и «новую сложность», и «новую простоту», и разнородные опыты ненотируемой коллективной импровизации, было бы сейчас несколько другим.

Павел Карманов

композитор

Я в 90-м только в консерваторию поступил и самоопределился не сразу. Ранние «Альтернативы» пропустил, пока был в армии. Слушал вперемешку Пярта, Сильвестрова, Кейта Джарретта, Наймана. А авангард тогда у меня вызывал отторжение — я его в ЦМШ переел. Помнится, пришла ко мне Саша Филоненко и принесла кассету от Тарнопольского с образцами, как нельзя писать музыку, — она начиналась с Райха. И я тут же в Райха влюбился, начал его искать. Позже Тарнопольский сказал мне: «Хотите быть минималистом — будьте им». Теперь я понимаю: это был тонкий ход.

То было смутное время. Молодое поколение еще не народилось. Актуальные западные новинки были доступны только ученикам Тарнопольского, я в этот круг не входил. Это теперь есть интернет, и я полюбил Гризе и даже Курляндского с Невским. Многие тогда сразу уезжали. Оставшиеся были в прострации. Мартынов царствовал. Любимов был очень активен, многим помогал, был просветителем и катализатором разных процессов, в том числе — «Альтернатив».

Фестиваль «Остров 90-х» состоится. Вход бесплатный. Прогноз хороший.

Прямая трансляция фестиваля из всех социальных сетей — тут
Наш хэштег #остров90

«Остров 90-х» в Facebook
«Остров 90-х» в «ВКонтакте»

Проект осуществляется при поддержке Фонда «Президентский центр Б.Н. Ельцина» (Ельцин Центр), образовательного портала «Твоя история» и Парка искусств МУЗЕОН.

Понравился материал? Помоги сайту!