Принс умер. Для большинства русских людей эта новость — полная непонятица. Насколько Принс известен и любим в Америке, настолько у нас он неизвестен. Он — белое пятно. Может быть, кто-то, внимательно смотревший канал MTV в 1980-х или канал «2x2» в начале 1990-х, помнит его восхитительные гитарные риффы из «Purple Rain» и «Cream», его блестящие жакеты, его пышные воротники, его скромную мушку, его жеманные позы и роскошных девушек, которые ему аккомпанировали, но для остальных он — пришелец с другой планеты. Нечто. Кто-то загадочный. Сейчас тут должен быть клип, объясняющий инородное происхождение Принса, — но его не будет. Принс был настолько крут, что запретил YouTube показывать свои клипы — он вообще с большим недоверием относился к интернету, небезосновательно считая, что интернет его обкрадывает.
(тем не менее, пиратским образом, мы показываем вам один из лучших клипов Принса)
Принс умер. Трудно объяснить, как повлияет эта смерть на русскоязычную культуру. Скорее всего — никак. В культурной картографии Принс, один из главных музыкантов США, занимал полюс, противоположный российской музыке: его музыка — про танцы, про наслаждение жизнью, про отсутствие рефлексии. Про все то, что трудно, с болью и со всякими сложностями, приживается у нас. Обжигающая сексуальность Принса, его дикие пляски и странные подвыверты в России не нужны.
Я помню, как был на концерте Принса. Он выскакивал на сцену в обтягивающем костюме, обшитом золотыми пайетками. Выскакивал раз пять или шесть после того, как концерт должен был закончиться. Казалось, что публика уже была готова разойтись по домам, но только не Принс. Своей безудержной энергией, своими пляшущими кудрями, божественно играющими девушками, которых он нанимал себе в музыканты, и чешуйками на комбинезоне артист держал толпу. Это был рядовой фестиваль в Польше, о котором, отыграв, Принс, скорее всего, тут же забыл.
Говорят, когда Принс выступал в России на вечеринке одной крупной компании, его поставили играть перед Земфирой. Принс расстроился, слил концерт и пообещал больше никогда не выступать в России. И поделом.
Говорят, что Принс умер. От невыясненных причин, в своем поместье в Миннеаполисе, в возрасте 57 лет. В это невозможно поверить. Я и не верю. Да здравствует Принс.
Заместитель главного редактора ИД «Коммерсантъ» о работе в подцензурном пространстве, о миссии и о том, что ее подрывает, и об отсутствии аудитории, заинтересованной в правде о войне
Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо
Главный редактор «Верстки» о новой философии дистрибуции, опорных точках своей редакционной политики, механизмах успеха и о том, как просто ощутить свою миссию
Пятичасовой разговор Елены Ковальской, Нади Плунгян, Юрия Сапрыкина и Александра Иванова о том, почему сегодня необходимо быть в России. Разговор ведут Михаил Ратгауз и Екатерина Вахрамцева
Вторая часть большого, пятичасового, разговора между Юрием Сапрыкиным, Александром Ивановым, Надей Плунгян, Еленой Ковальской, Екатериной Вахрамцевой и Михаилом Ратгаузом
Социолог Любовь Чернышева изучала питерские квартиры-коммуны. Мария Мускевич узнала, какие достижения и ошибки можно обнаружить в этом опыте для активистских инициатив