Павел Додонов. «Thermoplegia»

Без гитариста Павла Додонова альбомы Дельфина «Юность» и «Существо» звучали бы совершенно по-другому, а возможно, вообще не появились бы. Уйдя в самостоятельное плавание, Павел Додонов выпустил новый сольный альбом гитарного эмбиента «Thermoplegia» и в скором времени обещает еще два, а также несколько необычных коллабораций. В одном из треков «Thermoplegia» звучит голос трагически погибшего актера Казимира Лиске, которому посвящена эта запись.

— Ты писал альбом «Thermoplegia» параллельно с написанием альбома Дельфина «Существо», а насколько они связаны тематически/эмоционально для тебя самого?

— «Thermoplegia» — это мое личное убежище того периода. В моей жизни были очень нелегкие времена в период перед «Существом», и был большой перерыв в творчестве. А когда есть долгий перерыв, в тебе все копится и копится, а потом уже через край льется. Это такой поток. Включай только записывающие устройства.

«Существо» — альбом для меня очень вымученный. Но я очень люблю его. Во-первых, он получился многогранным, во-вторых, после ужасного периода, предшествующего этому альбому, случилось какое-то прекрасное время. И продолжением таких полярных ощущений стал альбом «Существо», он для меня — это импрессионизм в музыке. И эта музыка — про взросление. По моим ощущениям.

А если говорить про сольные альбомы еще, то за то время (после «Юности», в период «Существа») я записал три сольных альбома, и вот один из них я выпускаю сейчас, а остальные два — осенью. Они связаны между собой. А самым главным вдохновением для меня в этих трех сольных работах и, собственно, в «Существе» был мой религиозный и духовный опыт того времени. И вот это как раз общее у этих пластинок. Хотя, как мне тогда казалось, Андрей (Лысиков — Дельфин. — Ред.) как-то внутренне и сопротивлялся этому.

«Thermoplegia» — мой опыт проживания сильной боли и мой путь от веры в Бога к потере веры.

— У твоих альбомов и даже отдельных импровизаций всегда есть история. Почему так?

— На момент, когда я записываю импровизацию, я еще не знаю, о чем это. Это скорее такой поток сознания. Здесь и сейчас. И только когда я уже записал материал, когда прошло немного времени и я этот трек редактирую, приходит осознание, вырисовывается картинка в голове. Еще я всегда пишу какие-то записки, заметки, тексты. И что-то из этого попадает на мои альбомы. Причем именно на английском языке. Для меня этот язык все же более музыкальный. Например, альбом «Thermoplegia» я записал в 2011 году, и его лейтмотивом стала композиция «Tourist», к ней подошел текст, написанный примерно в тот период или даже раньше. В дальнейшем его очень круто прочитал Казимир Лиске. Потерянный герой, бредущий в одиночестве, ищущий путь домой или себя, вспоминающий ту, что потерял, упустил. В других альбомах, которые будут изданы осенью, я много использую сэмплы из кинофильмов, какие-то речи, разговоры, шумы, опять же свои стихи, прочитанные моими друзьями. Мне все больше и больше хочется более сложных форм, еще более сложной музыки. А «Thermoplegia» — это моя внутренняя пустыня, мой опыт проживания сильной боли и мой путь от веры в Бога к потере веры.

— Если возвратиться к твоему совместному творчеству с Дельфином: скажи, имеют ли музыкальные треки, что ты писал для него, такую же «историю» под собой? И если да, то чем вдохновлена музыка «Юности»? А чем — «Существа»?

— Да, мы обычно всегда обговаривали, о чем мог бы быть альбом, его тему. Но эта тема всегда менялась по ходу записи альбома. «Юность» для меня — это 80-е, посвящение им. Кроме того, мы с Андреем были настолько сплочены в тот момент, когда делали этот альбом, что это было, наверное, самое прекрасное, наполненное время для меня. Это было время открытий, и тот период и меня позволил раскрыть как музыканта на все сто процентов. «Существо» — это более взрослая работа. И здесь я, уже имея опыт и знания, подошел основательно к музицированию и сочинению.

— Почему вы расстались с Андреем?

— Потому что это не могло продолжаться дальше. Но сейчас я чувствую себя более свободным и счастливым человеком.

— Что у тебя происходит с карьерой?

— Для меня сейчас, конечно, не самый простой период. Во-первых, избавиться от клейма «гитарист Дельфина» все же не так просто. Во-вторых, то «равнодушие», которое окружает сейчас музыку, также нелегко преодолеть. Но я рад, что есть музыканты и слушатели, которым я нужен как гитарист и композитор. Я сейчас готовлю много сольных релизов. Я записываю альбом с Надей Грицкевич («Наадей») и с Race to Space.

И помимо этого готовится еще много интересных совместных проектов с очень хорошими и близкими по духу музыкантами.

— Ты сильно влияешь на артистов, с которыми работаешь? Каких изменений в звучании группы «Наадя», например, ждать фанатам?

— Я, наверное, могу сказать, что влияю, потому что, например, в проекте с Дельфином он писал слова, по сути, на ту музыку, что писал ему я. Наша работа строилась же так, что я сочинял музыку, а потом на нее Андрей писал уже тексты. Конечно, я исхожу из творчества артиста, но я привношу и свое. Сейчас с Надей мне вообще очень комфортно, мне кажется, у нас много общего.

— Насколько у тебя меняется ощущение от себя в музыкальной группе и вне ее?

— Конечно, ощущения сильно различаются. Когда я делаю что-то сольно — записываю свою работу или исполняю ее, — я предоставлен самому себе. Это и сложнее, и эмоциональнее, но и, честно говоря, интереснее для меня. Кроме того, если я выступаю один, то я же не готовлюсь практически. Есть только ощущение «здесь и сейчас». Это всегда вызов! Ты не знаешь, что будет в следующую минуту. А когда ты играешь с группой — это совершенно иной процесс, иной подход к материалу. Банально — это же репетиционный процесс, ну и большая зависимость от партнеров в группе.

— Музыкант — зависимая профессия? И даже в современном мире?

— Да, безусловно, зависимая. И на протяжении многих лет с Дельфином я зависел от него. Ты очень зависим от концертов, от степени популярности артиста на определенный момент, соответственно, от сборов и гонораров. А когда у тебя появляется семья, это становится особенно трудным.

Плюс, например, в западном мире принято, чтобы участники группы, выпустив альбом и отъездив тур, отдыхали и друг от друга, и от своего материала. Появляется возможность набраться сил, впечатлений, вдохновиться. А есть российская данность, когда группы вынуждены находиться как бы в постоянном гастрольном туре, потому что позволить финансово себе какой-то перерыв они не могут. Это сказывается, конечно, на качестве и росте. Раздражает, отвлекает.

— Не планируешь ли ты экспериментов вне гитарной музыки?

— Разве что планирую продать все гитары. Шучу.

Планирую необычные коллаборации. Надеюсь, скоро смогу уже показать.

— Кто из русских современных музыкантов тебе близок и симпатичен?

— Практически никто. Но я всегда остаюсь преданным поклонником «Гражданской обороны».

— Что тебе нравится сейчас из музыки?

— Именно новых исполнителей я слушаю мало, я довольно консервативен в своих предпочтениях. Но из новых имен очень понравился Benjamine Clementine.

Понравился материал? Помоги сайту!