Kedr Livanskiy: «Слишком много девушки думают про парней»

Фестиваль Primavera Sound — чудесное открытие сезона европейских опенэйров. Primavera Sound проходит в центре еще не расплавленной жарой Барселоны, на берегу моря, и в последние годы собирает потрясающие лайнапы музыкантов, где большие имена соседствуют с интересными новичками. В этом году на барселонском фестивале выступили Ник Кейв и The Bad Seeds, Бьорк, Arctic Monkeys, A$AP Rocky, Шарлотта Генсбур и Джейн Биркин в сопровождении оркестра, но самым важным нам показалось присутствие в фестивальной афише единственного музыканта из России — электронного продюсера и певицы Яны Кедриной, работающей под псевдонимом Kedr Livanskiy, бывшей панк-рокерши и любительницы русской литературы, которая наряду с Ниной Кравиц и Kate NV стала международным послом российской андеграундной электроники.

Денис Бояринов, оказавшийся на Primavera Sound благодаря компании Canon, поговорил с Яной Кедриной за несколько часов до ее дебюта, узнал, что с ней произошла революция, и сделал несколько ее спонтанных портретов на фотоаппарат Canon EOS M50.

— Волнуешься перед выступлением на Primavera Sound?

— Это так странно. Я уже не волнуюсь перед выступлениями в Европе — привыкла. А тут… волнуюсь, и очень сильно. В детстве, лет в 15, я мечтала попасть на Primavera — тогда я даже и не думала, что буду артистом. Просто хотела послушать The Cure. А сейчас я тут типа играю. И не могу сказать, что это мой любимый фестиваль, но это важная веха — и первая веха. Я понимаю, что с нее начинается история крупнее, чем была. Поэтому важно в нее войти хорошо. Хотя даже если я облажаюсь, то пох** — войду со следующего раза. К тому же 90% процентов аудитории в зале и знать не знают, кто такой Kedr Livanskiy, — думают, наверное, что мужик на сцену выйдет.

У меня вообще революция в жизни произошла.

— Про тебя в официальном приложении Primavera очень романтический текст написан — про любовь к трем синтезаторам. Не читала?

— Да я никогда эти тексты не читаю. Там такой бред пишут. Особенно в Питере мне понравилось: «Легкое платье в пол и косы…» Как будто я хиппи какая-то.

— Они невнимательно смотрели твои выступления — ты же в коротких юбках играешь.

— Я сегодня буду в штанах. Я вообще думаю об этом в последний момент.

Kedr Livanskiy — «Было время»

— Как прошел предыдущий концерт, в Норвегии?

— Хорошо прошел. Ничего экстраординарного. Очень хорошими оказались местные ребята из Бергена. Очень дружелюбными. Они были рады, что я оказалась дружелюбной. И мы в этом всеобщем дружелюбии на танцполе и утопали. Берген оказался очень приятным городом, окруженным горами и морем. Посередине города — озеро, какие-то невероятные сады и цветы. Обычно в таких городах на отшибе красиво и очень скучно. Но Берген был полон жизни. На одной улице диджей стоит и играет гетто-хаус, на другой кавер-бенд играет «Битлз», и вокруг куча стариков слушает. В 10 вечера все люди на улицах были в говно.

— А до Бергена где ты выступала?

— В Швейцарии — в Люцерне.

— Там тоже дружелюбная молодежь?

— Везде молодежь — и везде нормальная. Похожая тусовка. Там, куда меня приглашают, люди примерно такие же, как в Москве. Я очень часто в поездках проникаюсь людьми. Допустим, в Осло я познакомилась с одной девчонкой, и нас схлестнуло взаимной эмпатией. Мы после концерта просидели на корточках где-то возле туалета — она мне рассказывала о своей жизни, а я ей рассказывала о своей, потом мы пили пивко. Потом она брала меня за руку, и мы шли танцевать на танцпол. Там были какие-то ее друзья. Мы танцевали, потом опять убегали. Такое периодически со мной случается. Это как one night stand — только в общении. И это самое клевое, что может быть.

Красота бывает везде. Это тупой снобизм нашего поколения, что надо быть андер.

— Я знаю, что ты переделала звук для живых выступлений. Что получилось? Новый саунд работает?

— Я уже даже новый альбом записала за то время, что мы не виделись. У меня вообще революция в жизни произошла.

— Какая?

— Это сложно описать. Я была в творческом кризисе и в депрессии. Не понимала, что я хочу и куда мне двигаться. Я работаю с Ильдаром (Зайнетдиновым) из «ГОСТ ЗВУКа» — он помогает мне как директор. На этом лейбле издается музыкант Флэти. Они как-то позвали меня в гости и по приколу начали спрашивать: «Что ты, Яна, хочешь от своей карьеры?» А это самый больной вопрос — мне это как ножом по сердцу, я вообще не понимала, чего хочу. Я отвечаю: «Да мне и так норм». Потом говорю, что вот у меня застой. Я стала заложником одного образа. Хотя я слушаю очень много разной музыки. Я больше него становлюсь. Это как будто сидишь в тюрьме.

Они со мной хорошо поговорили: задали правильные вопросы, как психологи на сеансе. Это разбудило во мне чувства, которые я подавляла. Ильдар предложил нам с Флэти что-то записать вместе. И вот Флэти приехал ко мне из Питера на 10 дней — и все эти 10 дней мы не выходили из дома и просто е**шили музон. Это было как в книжках: «Они заперлись в студии и не выходили оттуда неделю» (смеется).

Произошедшая со мной революция состоит в том, что я поняла, что очень важна коммуникация с людьми. Нельзя долго быть в изоляции. Раньше я считала, что клево, что я все делаю одна. Но ты же не можешь все знать и клево у кого-то учиться. Когда ты в депрессии и перестал верить в себя, человек с тобой рядом может выступить как буфер поддержки и просто заново тебя родить. Во мне сейчас открылись другие стороны, которые я раньше не могла выразить. Коллаборация — это каждый раз риск. Но мы с Флэти идеально совпадаем: он очень клево делает тонкие вещи, а я чувствую хитовые мелодии. Мы с утра до ночи писали хиты — первый день, второй, третий и так до конца. И так мы записали альбом — 10 песен. Они есть, осталось только дописать тексты. Про хиты я шучу, но там не будет ни одной проходной песни.

— Какой будет твоя новая музыка?

— Новый альбом — супердиджейфрендли. Наверное, на него повлияло еще и то, что в последнее время я стала много диджеить. А играю я гетто-хаус, евродэнс, афробит — очень танцевальные вещи. И меня как прорвало. Мне надоел этот старый образ «Ариадна-Ариадна». Что-то я погрязла в саморефлексии и страданиях. И я обратила внимание на культуру черных гетто — на рэп и хаус. Я поняла, что эти люди в своей жизни до х** страдали. Они понимают, что жизнь — это боль, но давайте страдать играючи, и это в их музыке читается. Короче, у меня расширилось мировоззрение — я приняла кучу новой информации и музыки. Я поймала новый вайб. Если раньше я была готом, то теперь я — R&B-гот. Готику ведь из души не искоренишь.

— А что насчет текстов? Новая музыка их изменила?

— Прежде всего, у меня там есть феминистский гимн. Какие-то тексты у меня вылетели спонтанно во время джема. Мы их сразу записали — это где-то три трека, над остальными надо поработать. Я примерно понимаю, о чем все эти песни. Я вернусь в Питер, побуду там неделю, обложусь стихами и переключусь с музыки на литературу, чтобы в эту сторону начала мысль работать.

Но у Kedr Livanskiy сейчас новая эра — я наконец себя приняла.

— Почему именно в Питер — там среда более поэтическая?

— Не знаю. Пойду в букинист — куплю себе Бориса Рыжего и Михаила Кузмина. «Соломенных енотов» переслушаю. Я сейчас читаю книгу «Формейшн» о «Соломенных енотах» — и это очень вдохновляет. Но я с ними не согласна. Они хейтили Егора Летова и говорили, что он опопсел. А я сейчас понимаю, что мы в такое время живем, что пох** — андер ты или мейнстрим. Красота бывает везде. Это тупой снобизм нашего поколения, что надо быть андер. У меня настолько мозг раскрылся, что я перестала даже хейтить Луну.

— А гимн феминизму у тебя как появился?

— Мне очень нравятся афроамериканские женщины — они одни из самых мощных на Земле. Они заражают любовью к себе. Этого так не хватает русским женщинам, и мне в том числе. Но у Kedr Livanskiy сейчас новая эра — я наконец себя приняла. Я становлюсь той женщиной, которой должна стать. Я поняла, что не хочу быть одна. Я объединяю вокруг себя своих талантливых друзей. Я теперь сама себе продюсер. Я поняла, что вокруг столько всякого говна. Если я могу что-то делать клево, то почему я должна сидеть дома и говорить, что мне достаточно того, что у меня есть. А это неправда. Это страхи, которые я готова преодолевать.

Но я за девчонок. За girls power!

— Почему ты раньше в себя не верила — твою музыку же признали?

— Это не помогает тебе полюбить себя и то, что ты делаешь. У нас вообще плохо в России учат любви к себе: детей не любят. Как они могут вырасти в нормальных людей и кому-то после этого открыться? Меня любили родители, но это мне не помогло полюбить себя. А тут я поняла, что я заслужила то, чего добилась. Это не в один день происходило. Я много страдала и все проживала честно. Теперь я могу поверить в себя и еще больше вдохновлять других людей. Девчонок в том числе.

— Они тебе пишут?

— И мальчишки, и девчонки. Но я за девчонок. За girls power! За то, чтобы девчонки прислушивались к себе и искали себя — не через мужчин. Это тоже воспитание дурацкое: слишком много девушки думают про парней. На х** парней! Лучше самореализацией заниматься — это именно то, что сделает тебя счастливой. А потом, когда ты себя найдешь, можно думать и про другие штуки. Тогда ты будешь тем, кто ты есть, и сможешь построить любые, самые гармонические, отношения.

Понравился материал? Помоги сайту!