«Буерак»: «Поели и спать легли»

6 августа на дизайн-заводе «Флакон» выступит новосибирский «Буерак» — одна из немногих появившихся недавно рок-групп, которые не звучат на «Нашем радио» и собирают в Москве тысячные площадки. Александр Нурабаев поговорил с ее создателями, вокалистом и бас-гитаристом Артемом Черепановым и гитаристом Александром Макеевым, о новом альбоме «Репост Модерн», сибирском андеграунде и, конечно же, о Гречке и Монеточке.

— Вчера (20 июля. — Ред.) у Александра был день рождения, с чем его от всей души поздравляю. Как погудели?

Артем Черепанов: Как ты погудел?

Александр Макеев: Неплохо, посидел дома. Ничего интересного.

— Погудеть — это вообще про вас или вы — ребята приличные?

Александр: Не, совсем не про нас. Мы — приличные ребята.

Артем: Сидим дома и играем в Metal Gear Solid.

«Буерак» — «Страсть к курению»

— И никаких безумных гастрольных историй с «Буераком» не случалось?

Александр: Безумные истории — они не очень цензурные, поэтому, думаю, не стоит о них.

Артем: Безумные истории уже за гранью приличия.

Александр: Это грязь, желтая пресса уже начинается (смеется).

Артем: Ну, не желтая пресса. Просто эти истории связаны с физической агрессией. Опасно, что ли, об этом говорить (смеются).

— Ваш новый альбом выходит 5 сентября, как и два предыдущих. Чем примечательна эта дата?

Артем: А фиг его знает, на самом деле. Просто так получается. Мы — стабильные люди. Мы выпустили первый альбом 5 сентября, а потом, когда уже готов был второй, тоже решили его в эту дату выпустить. Ну и вот сейчас делаем третий, тоже решили с датой релиза не заморачиваться. Ну да, это уже традиция, которая не имеет никаких оснований. Мне кажется, это больше для слушателя имеет значение, что 5 сентября обязательно у нас что-нибудь выйдет.

Мы — стабильные люди.

— Что это будет за пластинка?

Артем: Пластинка называется «Репост Модерн». Самая лучшая пластинка в русской музыке за все ее существование.

Александр: Ну как и все предыдущие.

Артем: На самом деле, сильно паримся над альбомом. Это будет очень серьезный релиз. Мы мастеринг делаем в Канаде, через пленку все прогоняем. Думаю, этот альбом будет лучше и сильнее всего, что мы когда-либо выпускали. Он будет и доступнее по звучанию, и мелодически интереснее, и более разноплановым лирически. Обычно в наших песнях все делится на двух, условно говоря, персонажей: наш лирический герой, такой маргинальный парень, и мы сами. А после написания этого альбома у меня сложилось впечатление, что во всех девяти треках, что мы сделали, присутствуют девять разных людей. И подходы к текстам все очень разные. Нет общей какой-то идеи. Все они актуальны и в чем-то уникальны.

— Стилистически это будет тот же минималистичный постпанк с двух-трехминутными песнями?

Александр: Да по-всякому будет, знаете.

Артем: Я не считаю, что мы исполняем постпанк. Это уже как вам, журналистам, или слушателю покажется. Я скажу так: это будет инди-поп. А если кто-то снова напишет «постпанк», то пусть пишет. Ну да, нам нравятся гитары, драм-машины, звук 80-х. Но я в этом (музыке «Буерака». — Ред.) с трудом разглядываю постпанк. Когда я слушаю новые постпанковые группы, то слышу в них много клише и подражания. Мы же все делаем более по-современному, как мне кажется. Гитарный неминималистичный инди-поп, вдохновленный винтажной музыкой 80-х и 90-х.

«Буерак» — «Твоя фигура»

— Не будет ли фитов или еще каких сюрпризов?

Артем: Сами песни будут сюрпризами. А фит вообще сложно с кем-либо сделать.

Александр: Да и не нужен фит.

Артем: У нас c Пахомом есть совместка. Этого достаточно.

Александр: Да, вот этот фит незабываем. Он не особо известен, но его обязательно стоит послушать.

— Стандартный вопрос группе «Буерак» касается вашего лирического героя. Принято считать, что это собирательный образ молодого сибирского парня из выдуманного города Усть-Чилима, живущего простыми житейскими радостями. Насколько этот образ собирательный и что в нем есть от авторов?

Артем: Да много чего, на самом деле. Все самые ужасные качества, от которых надо избавляться (смеется). Ну если говорить серьезно, то он меняется. Мы меняемся, и он меняется. Я при этом не могу сказать, что мы сильно за этот образ держимся. Так получается, что часть песен я пишу крайне личными по содержанию, а часть — сугубо в таком шутливом, юмористическом ключе. И когда я уже подбираю треки для альбома, то понимаю, что вот это он. От него уже нам самим не деться. И не мы его преследуем, а он нас преследует. Где-то в подсознании уже сидит.

Волна пройдет, и ты с ней закончишься.

— То есть он — персонаж уже литературный. Живет своей жизнью, растет, меняется, и что с ним будет дальше, вы сами не знаете.

Артем: Да, именно. Это уже наш крест условный. Любая ироничная песня уже автоматически про него получается.

— Как вообще родилась эта легенда про Усть-Чилим?

Александр: Давненько это было.

Артем: Да, давненько. В 2014 году. Был изначально придуман вот этот персонаж, который еще не имел отличительных черт. Скорее, набросок такой. И нужно было придумать ему место обитания. Брать реальный город было бы немного глупо, к тому же жители города могли бы принять на свой счет и обидеться. Поэтому мы взяли распространенную часть названий сибирских городов «Усть-» (например, Усть-Илимск). И реальное уже название Чилим. Так и получилось.

— 6 августа вы дадите большой концерт на «Флаконе». Это ваш первый сольный концерт на открытом воздухе. Какие у вас ожидания по этому поводу?

Артем: Нам в любом случае в кайф выбраться из Сибири, приехать в Москву и отыграть именно на летней площадке. Мы в этом году решили особо не светиться на фестивалях. В Сибири мы только в сентябре выступим на фестивале. Остальные варианты типа Motherland мы сразу отмели, поскольку писали альбом. Ну а этот концерт будет для нас некой отдушиной. Очень классно после работы над альбомом выехать, отыграть плотненько летний концерт. Сил у нас много, уставшими мы не будем, так что концерт получится крутой.

— Программа будет отличаться от клубной?

Артем: Мы ее только формируем. Но, скорее всего, упор будет на старые треки. А новое начнем уже с осени играть.

— Да, у вас заявлен большой тур по России, в том числе и концерт в московском «ГлавClub'е», который вы триумфально взяли в прошлом октябре. Каковы были впечатления от первого в вашей карьере трехтысячника?

Артем: К «ГлавClub'у» мы шли постепенно и стабильно. Сначала в Москве мы собрали 700 человек, в следующий раз совсем для нас неожиданно в «Вольту» пришли 1800. После чего мы уже решили замахнуться на площадку покрупнее. И не потому, что у нас такие глобальные амбиции или было желание кому-то что-то доказать. Мы просто решили пойти логичным путем. И если в «Вольте» играть было совсем не страшно, то, когда мы вышли на сцену в «ГлавClub'е», мы очень волновались. На первых двух песнях руки тряслись. Энергетика там была, конечно, сумасшедшая. А дальше уже плохо помню. Скромненько приехали домой.

Александр: Поели и спать легли.

Артем: А дальше у нас в туре был Минск. И я долго не мог уснуть и в итоге полетел в убитом таком состоянии. Эмоции не выплеснулись, а скопились внутри. Такое шоковое приятное состояние.

— Так много народу на вас только в Москве приходит?

Артем: Да. В городах поменьше — в среднем человек по 200—400. Но никогда не угадаешь. Бывает, играешь в миллионнике, в условном Екатеринбурге, а народу приходит меньше 500. А недавно мы в Пермь приехали — пришли 300 человек.

Александр: Мы сильно удивились. Но все зависит от организации, прежде всего. Удачная дата, клуб хороший, ценник в баре.

Артем: Я заметил: чем клуб лучше, тем охотнее туда люди идут. Все факторы важны.

Андеграунд в данном случае — абсолютно бесталанные музыканты.

— Чему вас научила история с вашим бывшим директором Степаном Казарьяном?

Артем: Не быть дураками, прежде всего.

Александр: И не связываться с непорядочными гражданами.

Артем: Это условные ошибки, за которые придется платить самим. Я по жизни недавно столкнулся с такой же ситуацией в определенной сфере своей деятельности. Тоже по похожему сценарию: появляется некий чувак в твоей жизни, проявляет заинтересованность, старание, хочет с тобой работать. Но при этом ты чувствуешь, что на хер тебе это надо. Слышишь о нем плохие отзывы. Но все равно даешь человеку шанс, и такой шанс может хреново против тебя обернуться. Я считаю, что было ошибкой начать с ним сотрудничать. Что мы вообще — идиоты и поплатились за это своими деньгами.

— Тем не менее есть ли его заслуга в вашем стремительном взлете?

Александр: Абсолютно нет.

Артем: Его заслуга в том, что мы в свое время получили меньше денег, чем могли бы получить.

Александр: Сам тур и концерты получились хуже, чем могли быть. Тот же московский концерт в «Театре» мог быть лучше, и народу больше могло прийти. И в туре было все не лучшим образом организовано в плане бытовом, логистики. Билеты на поезд, например, покупались в плацкартный вагон, хотя в райдере указано купе.

Артем: Были и переезды по 26 часов. Когда мы поехали в тур со Степаном, мы оба были немного простужены. Ему вообще на это было насрать: повел нас куда-то с кем-то бухать, еще чего-то. В итоге с температурой мотали тур. Нам хотелось больше комфорта получать, отдыхать. А тут вместо купейных, указанных в райдере, билетов он нам брал плацкарты без белья — в общем, полная дичь. В таких условиях ни поправиться, ни концерты сыграть нормально нельзя. Поэтому расстаться было логичным решением. Да, и сами мы не начинали этот конфликт. Он на The Flow эту ситуацию откомментировал, что мы там кому-то что-то сказали. На деле все немного по-другому было. Меня подставили: я давал интервью «Русскому репортеру», и меня журналистка спросила, что у нас со Степаном. Я и ответил, что он — козел и кинул нас на бабки. Она этого не опубликовала, но зачем-то слила ему эту запись. И он взбудоражился, возбудился, стал на нас наезжать. Я изначально не искал огласки этого конфликта. Но когда спрашивают, отвечаю честно, как все было.

В тренде ныть, быть жалким.

— После этой истории на фестиваль «Боль» вас больше не зовут?

Артем: Да мы сами не пойдем. Нам это не сильно интересно. И никогда не было интересно кучковаться в тусовке музыкантской — «Новая волна», фестиваль «Боль», сибирский постпанк. Мы все эти клише переросли уже.

Александр: Везде мы уже побывали, посмотрели изнутри, чтобы сказать: «Нет, спасибо!»

Артем: Мы всегда понимали, что самое важное — это музыка. Либо она у тебя хорошая, либо плохая. Если плохая, то никакое течение тебя не спасет. Вклинься хоть куда-нибудь, стань фрешменом, стань «новой русской волной». Но волна пройдет, и ты с ней закончишься. Нам всегда было интересно просто играть музыку. Мы, как аскетичные сибиряки, соответствующим образом относимся ко всем подобным комьюнити. Мы остаемся самими собой и делаем свою музыку. Это самое важное.

— Как правило, все группы из провинции, выстрелившие за последние пять лет, перебираются в Москву. Вы же остались, хоть и признаете, что Новосибирск — город скучный, серый, нечем особо заняться, зато ничто не отвлекает от музыки. Вы правда считаете, что Москва может «сожрать» творческую личность?

Артем: Нет, на самом деле. Сожрать-то не может. От человека зависит, насколько он ведом некоторыми вещами, что ему интересно. Думаю, если бы мы перебрались в Москву, возможно, ничего бы особо не изменилось. Скорее всего, у нас бы было больше каких-то знакомых, приятелей.

Александр: Так же тихо сидели бы дома.

Артем: Ну а кого-то, перебравшегося из провинции, может поглотить обилие развлечений. Я смотрю на некоторых наших сверстников, музыкантов, которые, получив определенную популярность, перебрались в Москву. На них это плохо повлияло. И в итоге и песни не выходят, и бухают, угорают, рубят какие-то бабки с этого, а музыка уже закончилась.

— Что сейчас представляет собой альтернативная новосибирская сцена?

Артем: Она жуткая. У нас есть андеграундная сцена. И андеграунд в данном случае — не какая-то контркультура, а абсолютно бесталанные музыканты. Покупаешь себе майку Minor Threat, идешь на хардкор-гиг, играешь на двух струнах жуткую херню и оправдываешь это тем, что ты — андеграундный исполнитель. А все остальное — попс условный. У нас как-то так. Есть постпанк-группы, которые играют так, что хоть стой, хоть падай, но нас они никогда не признают, потому что мы, по их мнению, — уже коммерсанты.

Александр: Нас в Новосибе не очень-то и любят, потому что у нас получилось поездить по городам, добиться какого-то успеха. А тут принято быть лохом.

Артем: Да, здесь лохом надо быть, условно говоря. Тут принято ходить и плакать: мол, все плохо, никто не понимает мои песни. А если послушать эти песни, то все понятно, почему так. Автор уже сам не понимает, что он хочет сказать. В тренде ныть, быть жалким. А что-то делать, к чему-то стремиться — это уже за пределами мышления сибирской молодежи, к сожалению,

— Ну на улицах-то вас узнают тем не менее?

Александр: Да, конечно, узнают.

Артем: У нас тут был один забавный случай недавно. Мы пытались скрыться от некоторых своих знакомых в магазине. Увидели через стекло знакомых, с которыми не хотелось здороваться, нашли задний выход. Вышли — и на нас сразу же напало человек двадцать наших слушателей. И стали с нами фотаться. Такого обычно не происходит. Только после концертов, когда в среднем минут десять фотаешься с поклонниками. Ну а так — бывает, конечно, что подходят. Но в последнее время, скорее, взглядом провожают. Ну, молодежь обычно охотнее подходит. Могут что-нибудь приятное сказать, а могут косо посмотреть.

По их мнению, мы — уже коммерсанты.

— Среди артистов, на вас повлиявших, как правило, называют Joy Division, New Order, The Smiths. Мне же вспоминается советский нью-вейв 80-х: группы «Центр», «Альянс», «Новые композиторы» и другие. Вам эти имена знакомы?

Артем: Разумеется. Очень люблю группу «Тупые».

Александр: «Новые композиторы» мне нравятся.

Артем: Очень крутая сцена была в 80-х. Не скажу, что всю ее люблю, скорее, выборочно. Отличная была неоромантическая группа «Элен» из Ростова. Я не скажу, что на нас это как-то сильно повлияло. Ну а так при желании можно найти общие моменты. Мы тоже живем в России и переосмысляем разную старую музыку на свой лад. Поем на русском языке и пишем тексты, вдохновленные, может, схожими источниками, поэзией. И подход у нас к написанию текстов, наверное, не совсем современный. Условный Юрий Дудь сказал бы, что это мертвый язык. Комсомольский, как он любит говорить. Нам эта тема больше подходит. Потому и есть пересечения, я сам их слышу.

— Раз уж упомянули Дудя, назовите три пластинки, наиболее на вас повлиявшие.

Артем: Lust for Youth — альбом «International» 2014 года. Затем New Order — альбом «Republic» 1993 года. И любая ипишка Гаса Даппертона (Gus Dapperton).

Александр: «Forced Witness» Алекса Кэмерона. Television — «Marquee Moon» — классика. И тоже Lust for Youth, только их последний альбом 2016 года, который называется «Comparison».

— И последнее. Не могу не спросить о том, что сейчас многих будоражит, — о нашумевшем комментарии Земфиры по поводу певиц Гречки и Монеточки. Вы какого мнения придерживаетесь?

Артем: Знаешь, искренне абсолютно скажу. Когда появилась Гречка, у меня были точно такие же мысли, как у Земфиры. Я не понимаю, как артист может выглядеть настолько непримечательно. Насколько можно так за собой не следить, что ли.

Александр: Да, неприятно смотрится, на самом деле.

Получается, у нашего слушателя настолько скудный ум, что он и другой музыки не воспримет, раз уж Гречка почитается за гения.

Артем: Я ни в коем случае не хочу ее оскорбить. Но меня дико удивляло, почему на это никто внимания не обращает. Ну это атас вообще! Хреновая певица. Ужасные песни. Помню, «Медуза» писала, что «Пошлая Молли», «Буерак» — это развлекательные коллективы. А Гречка — исполнитель, который вскрывает нутро русской жизни. Новый Цой вроде как. А о чем она поет? Все мальчики выпивают, девочки любят бухать и пойдут блевать. Супер! Это максимум отражает жизнь 15—16-летних маргиналов.

— Наверное, в этом и суть: появился исполнитель, разговаривающий с современным подростком на одном с ним языке и на близкие ему темы.

Артем: Да, возможно. Но я рад, что такое мнение (Земфиры. — Ред.) озвучили. Поскольку все, что говорят о Гречке, — это безусловная похвала. Что русская музыка обрела гения. Ну, это смешно. Это говорит о кризисе русской культуры. Получается, у нашего слушателя настолько скудный ум, что он и другой музыки даже не воспримет, раз уж Гречка почитается за гения. А насчет Монеточки… Не знаю, по-моему, это больше маркетинг, чем музыка. Есть условный Элджей на одном полюсе. А на другом появляется певица, которая берет очень упрощенные поп-минуса с прямой бочкой. И пишет мемные тексты. Иконостас, Михайлов-спас. Вся эта постирония.

Александр: Хештеги.

Артем: Да, вставляет в тексты хештеги. Вставляет удачно, поэтично даже. Но у меня есть внутреннее ощущение, что русская музыка заслуживает чего-то большего. Чего-то более осмысленного. Как-то печально все это, короче. Ирония иронией, но есть вещи, о которых нужно говорить более серьезно, что ли. Тем более русский язык замечательно позволяет это сделать. О любви, о чем-то важном. А в хите ее, который всем нравится, поется о том, что если бы ей платили каждый раз, когда она о ком-то думает… Меня эта тема вышибает. Я здесь слышу жесткий капиталистический подтекст. Сразу речь идет о каких-то бабках. Будто этим самым дегуманизируются отношения в современном обществе, выбиваются из всего этого любовь, чувства, ставятся во главу угла безразличие, бабки опять же. Мне это неблизко. В этом плане мне Гречка больше нравится.

Понравился материал? Помоги сайту!