Александр Ионов: «Гречку раскрутил русский народ»

Александр Ионов, создатель клуба «Ионотека» и лейбла Ionoff Music, представляется «продюсером культурных феноменов». В первую очередь, он имеет в виду певицу Гречку, которой помог записать альбом «Звезды только ночью», — вчерашняя школьница из Кингисеппа с откровенными песнями о молодежной жизни сейчас выступает на больших рок-фестивалях. Среди протеже Александра Ионова — больше десятка андеграундных групп со странными песнями на русском и странными названиями, а его клуб «Ионотека», уже несколько лет являющийся горячей точкой андеграундного Питера, превратился в гастролирующее по стране музыкальное шапито. Денис Бояринов списался с Александром Ионовым, чтобы выяснить, зачем он пропагандирует плохую музыку, в чем феномен Гречки и как он собирается развивать бренд «Ионотека».

— Я послушал какое-то количество музыки из пабликов «Ионотеки» и Ionoff Music — и это преимущественно плохая музыка. Не эстетически (не будем обсуждать, что кому нравится), а технически — плохо спетая и сыгранная, плохо записанная, вторичная по музыкальным идеям. Зато у нее есть сильная сторона — новизна и смелость в текстах (которые, правда, не всегда получается разобрать) и даже в названиях коллективов. Почему так происходит? Молодые музыканты разучились играть? Это следствие отсутствия фильтров качества или такой фильтр?

— Ну что значит плохая? Если мы сейчас попросим какого-нибудь мусульманина-суннита взглянуть на жизнь нашего общества, то ничего, кроме слова «ужасно», и не услышим. Все очень субъективно в подобных оценках. Я бы назвал эту музыку «другой», и тут уже налицо твое «стариковское ворчание»: мол, раньше было лучше и так далее. Это банально: предыдущее поколение критикует новое. Сейчас технологии позволяют практически любому человеку заниматься музыкой. Даже глухой инвалид может жимкать кнопки на ноутбуке и что-то там сочинять. Да и слава Богу! Будут ли его слушать? И сразу возникает эта чертова формула «спрос/предложение». На каждую музыку находится свой слушатель. А если слушателя нет, то и проблем нет — подобный «фонтан творчества» сам быстро иссякнет и успокоится. Другими словами — я записываю и издаю музыку, зачастую сыгранную молодыми ребятами без виртуозных навыков, сделанную скорее «от души», чем от великого ума или умения. В этом ее ценность — искренность, не замутненная канонами, правилами и прочим нудным формализмом.

Я счастлив, что помог влепить эту оплеуху нашей уважаемой элите.

Про вторичность можно говорить отдельно — это проблема всей музыки в целом, на Западе тоже полно клонов других артистов. The Beatles и Rolling Stones в начале своей карьеры пытались имитировать всяких блюзовых негров или Элвиса, а вышло даже очень неплохо. Так что я бы не торопился критиковать. По мне, так Coldplay, Blink 182, The Offspring — отвратительные «вторичные» группы, копирующие более «трушные» оригиналы типа Radiohead, Green Day, Bad Religion. Но вся ирония в том, что в каком-то дремучем 1991 году тот же Green Day обвиняли в копировании британского панка и называли сопляками-выскочками. А Radiohead были среднестатистической группой в стиле брит-поп с единственным синглом «Creep», где аккорды подозрительно напоминали творчество Моррисси. В общем, полнейший беспредел! (Смеется.)

— Почему такая музыка популярна во «ВКонтакте»? Почему «в наших широтах все еще пляшут под слова», как некогда спел один петербургский музыкант?

— Ну вообще-то во «ВКонтакте» сидит вся Россия — за исключением Москвы, застрявшей в Фейсбуке, где с проигрыванием музыки не все так гладко. Альтернативы «ВК» на самом деле и нет, и то, что 14-летние подростки слушают «Пошлую Молли» в «ВК», — это совершенно нормально. Ты вот цитируешь Padla Bear про «пляшут под слова», а на самом деле сейчас более актуальна строчка «Пошлой Молли» «Девчата пляшут под спидами», вовсе не «под словами» (смеется). Слова мигрировали в русский рэп, и наконец-то в русском инди появился шанс услышать музыку, не перегруженную словами и смыслами. Заумь уже никому не нужна. Вернее, нужна — но весьма узкому кругу людей. Например, музыкальным критикам.

Это настоящий диктат вкусов меньшинства, когда в СМИ освещаются всякие «новомодные штучки» типа группы Glintshake, а сотни тысяч других коллективов остаются в тени. Собственно, в этом и заключается моя миссия — помочь молодым нераскрученным ребятам куда-то пробиться.

Я был бы рад наскрести на дне андеграунда достаточно свежей необузданной грязи, чтобы навсегда заткнуть элитарное искусство.

Мне очень не нравится снобизм интеллектуальной элиты, зачастую граничащий с фашизмом, — почему-то нам говорят, что нужно слушать группу Shortparis или проект «Интурист» и именно это прогрессивно, интересно и актуально, а вот Гречка — это примитивная музыка для школьников и быдла. Я просто счастлив, что все эти эстетствующие уроды получили пощечину в виде Гречки: простая русская девчонка взлетела в топы элементарно на силе своих искренних песен, написанных от души, — в отличие от кучи псевдоинтеллектуальных коллективов, годами кривляющихся в попытке изобразить из себя что-то интересное и необычное. Это был выбор русского народа, и я просто счастлив, что помог влепить эту оплеуху нашей уважаемой элите. Я был бы рад наскрести на дне андеграунда достаточно свежей необузданной грязи, чтобы навсегда заткнуть элитарное искусство в том виде, в каком оно навязывается людям. Знаешь, о чем фраза «Когда я слышу слово “культура”, я хватаюсь за пистолет»? Именно о таких снобах, как ты! (Смеется.)

— Тебя часто представляют продюсером Гречки; так ли это на самом деле? Каковы твоя роль и твои функции в этом проекте как продюсера?

— Я — продюсер первого студийного альбома Гречки. Помог вывести ее на орбиту, так сказать. Мы проработали вместе год, теперь она — совершенно самостоятельный и самодостаточный артист и сама занимается своим продюсированием, у нее куча идей и огромное количество песен, которые могут стать народными гимнами. У нее есть прекрасный тур-менеджер, он обеспечивает поездки по стране, осенью будет свыше 50 концертов. Сам я больше не участвую в работе над ее музыкой. Мы по-прежнему дружим, она заходит в мой клуб «Ионотека», делится впечатлениями. Я надеюсь, новый альбом, который она уже записала, оправдает ожидания, в том числе и мои. Как я уже сказал, там есть гениальные композиции с огромным потенциалом.

— Что ты сделал для того, чтобы Гречка стала знаменитой? В смысле пиара, промо и маркетинга. Как ты ее «раскручивал»?

— Гречку раскрутил не я, а русский народ, который эти песни слушает и просто любит. Я умело использовал волны хайпа, ориентировал ее в нужном направлении: интервью, съемки, выступления. Вел переговоры, договаривался о каких-то ключевых моментах — например, «Вечерний Ургант», «Кинотавр», Lenta.ru, другие издания. Вы думаете, Сергея Шнурова и «Ленинград» кто-то искусственно создавал и раскручивал? По-моему, очевидно, что его треки заходят и тиражируются моментально, это просто сила таланта. Пишет человек забавные частушки, а народ миллионами это потребляет. Ну и отлично. А тут приходит девчонка и поет о том, как подружки от наркотиков умирают, как мама издевается, запирая дома, как отстойно быть гомофобом или расистом. И миллионы начинают это люто котировать. И против этого не попрешь. В России вообще мало что работает, кроме силы самого народа. Это такое огромное колесо, иногда скрипучее, но, если его запустить, оно и самую прогрессивную европейскую армию перелопатит, и институт православия уничтожит, как во время революции, и даже индустриализацию осилит за 12 лет (в Англии этот процесс занял 300 лет, между прочим), и много чего еще добьется. Так что бойтесь вкусов народа, господа критики, вас ожидают большие и не всегда приятные сюрпризы!

Все заработанное мною сводится к народным любви и уважению.

— В чем, на твой взгляд, феномен успеха Гречки?

— Мне нравится, что ты использовал слово «феномен». Ведь я постоянно заявляю о том, что занят созданием культурных феноменов в России. Тебе вот музыка моего лейбла не очень нравится, однако ты признаешь, что феномен имеет место быть. Спасибо. Однако в случае с Гречкой я все же немножко «примазываюсь» к ее таланту: я же ее не создал, а лишь помог выйти в люди. Сила Гречки — в ее искренности: ее имидж, темы песен — все это ненадуманно и от души. Кстати, мало кто знает, что вдохновляется она вовсе не Янкой Дягилевой или Земфирой, а западными дивами типа Рианны, Кэти Перри или Майли Сайрус. Я, когда впервые услышал ее голос, подумал: девчонка хочет быть черной, что ли? Откуда такие интонации? Потом, увидев ее, совершенно так не думаешь, но корни первого альбома — интонационно именно в R'n'B!

— Сколько ты лично заработал на Гречке? Как ты строишь свои отношения с артистами — подписываешь ли контракты и какие?

— В России есть только один человек, умеющий зарабатывать деньги на музыке, — это Степа Казарьян. И я его за это очень уважаю, между прочим. Во мне же больше рас******ства и беспредела, бухгалтерия мне чужда по умолчанию, все заработанное мною сводится к народным любви и уважению. И это тоже очень интересная валюта, когда люди 16—17 лет подходят на улице и говорят: «Спасибо вам за то, что вы делаете»; это дает мне очумительный заряд энергии и веры, помогает двигаться вперед. И не только молодые: неделю назад вот на телевидении руку жали, говорят — мы следим за вашими делами. Но мне больше импонирует мнение тех, кто внизу, а не наверху, потому что это все не заскорузлое и за ними реальное живое будущее, а не за теми, кто сидит в кабинетах. Спрашивать меня, сколько я заработал, — это так же, как спрашивать блаженную Ксению Петербургскую, сколько она заработала на строительстве Смоленской церкви. Деньги тут совершенно ни при чем.

«Ионотека» — это клуб для музыкантов.

Все контракты Ionoff Music подписываются кровью. Эту фишку я позаимствовал у легендарного манчестерского промоутера Тони Уилсона, который работал с New Order, Happy Mondays и Joy Division и открыл культовый британский клуб Haçienda в 80-х. Из-за этого много кто приписывает мне какой-то сатанизм и оккультность: мол, подписи кровью, «потусторонняя Россия» — все это попахивает нечистью. Демонизируют мою фигуру, видимо, со скуки, других объяснений я не вижу. Мой родной отец практически проклял меня: как адепт ортодоксального православия, он неоднократно говорил мне, что молится о том, чтобы «ангелы в погонах» явились за мной и избавили нашу страну от моего тлетворного влияния, засадив меня в кутузку. Все это достаточно весело — без городских сумасшедших, сплетников и идиотов наша жизнь была бы неимоверно скучна.

— Со стороны кажется, что «выстрел» Гречки — это случайность, которую невозможно повторить. Каким из групп круга «Ионотеки» ты предрекаешь успех и почему?

— Я согласен с твоим тезисом о «неповторимости» Гречки, она уникальна. Мой лейбл — не ипподром, я не делаю ставки на какие-то группы, это бессмысленно и неверно. Большой потенциал есть у группы «Несогласие», сейчас они записывают новый сингл (прямо в «Ионотеке», кстати, живьем). У этой группы большое будущее, я считаю. Октябрь—ноябрь этого года мы посвятим записи новых альбомов «Ритуальных услуг» и «Бенгальских подонков». Первые скрещивают минимальное электро с девичьим многоголосием и неожиданными русскими народными интонациями. Вторые продолжают традиции «Агаты Кристи» — темы депрессии и суицида под драйвовые биты и мрачноватый саунд. Новый альбом готовят и «Деревянные киты» — группа из Мурманска, играющая атмосферный шугейз. Правда, выйдет он на другом лейбле по финансовым соображениям, но группа продолжает со мной сотрудничество: мы только что отъездили с ними тур по России — 11 городов. Приятным открытием стала московская группа «Универсамчик» — такой драйвовый припанкованный teenage pop, я собираюсь включить их в весенний тур «Ионотеки» по стране. Новый альбом «Црвених Цветова» обещает быть еще мрачнее их ранних работ; ребята уже разогревали «ПТВП», думаю, у них все будет круто. Группа «Последняя вечеринка» тоже что-то новенькое готовит. Перечислять можно бесконечно, групп очень много (смеется).

— Когда мы делали статью про «Ионотеку» четыре года назад, ты занимался примерно тем же самым — пропагандировал группы петербургского андеграунда. Что принципиально изменилось в твоей работе за это время?

— Расширился диапазон влияния. Я даже выпустил альбом одной группы из Северного Казахстана, так что только Петербургом все уже не ограничивается. Весной и осенью состоялись два тура «Ионотеки» и лейбла Ionoff Music по стране. Мы доехали до Урала, потом до Волгограда. Весной 2019 года планируется еще один тур в южную сторону, в моих планах достичь Астрахани. Я беру интересные, на мой взгляд, группы и везу их в другие города — приношу кусочек столичного андеграунда и нашей уникальной клубной тусовки в места, где подобных вещей еще нет или они только начинаются. Это такой бродячий цирк — колесим в автобусе по стране и угораем. За четыре года прибавилось уверенности в себе, есть готовность инвестировать деньги в группы и туры, понимание рынка, понимание аудитории и ее потенциала. Некоторые проекты стали более смелыми и рисковыми, раньше все было скромнее.

— Каковы нынешние концепция и художественная политика клуба «Ионотека»? На чем вы зарабатываете? Какие группы или вечеринки являются гарантированными бестселлерами?

— Снова ты пытаешься в мой кошелек заглянуть. Как-то совсем по-плебейски; это как смотреть на чей-то Rolex на руке и думать: «Ах ты, с***, откуда деньги, а?» Зарабатываю я достаточно, чтобы не просить в долг. Горжусь тем, что ни разу в своей карьере не прибегнул к помощи спонсоров. Хотя варианты были. Я безумно котирую самостоятельность и самодостаточность, эта великая сила индивидуализма, она во мне еще с тех лет, когда я жил в США. Заработай и будь сам себе господин. И все. Ну еще кайфово послать всех на хер и самому творить чудеса — этого не отнимешь, в этом мой адреналин.

Один из моих слоганов — «Россия, молодость, “Ионотека”».

Ночные вечеринки в «Ионотеке» неизменно являются бестселлерами. Там царят анархия и хаос, ставшие уже знаковой частью моего бренда. Охранники не справляются и сходят с ума, начинают бросаться на людей. Приходится давать им многомесячные отпуска, чтобы пришли в себя, — люди сгорают на работе. Сам я пытаюсь реже бывать в «Ионотеке», работаю дистанционно онлайн, берегу свой и так во многом поврежденный мозг. «Ионотека» — это особое энергетическое поле, зачастую имеющее прямой психотропный эффект. Достоверно известно, что у многих неподготовленных посетителей «Ионотеки» начинались панические атаки, непонятные головные боли, удушье. Это место настоящей магии, которая далеко не для всех. Свобода хороша в меру, а мы ее даруем кубометрами.

А вот про кассовость групп говорить сложно, это все очень субъективно. Гениальная группа «Фивы» может играть очень интересную музыку и собирать не так много народа. Моя политика — по возможности не дискриминировать группы, делать рискованные концерты, но давать возможность нераскрученным интересным коллективам играть на сцене, доносить свою музыку и перформанс до людей. Большинство клубов отсекает «ноунеймов» и некассовую эклектику, базируя свой фильтр именно на сборах и цифрах; в моем случае это не так. «Ионотека» — это клуб для музыкантов, во всяком случае, в вечернее время, когда проводятся живые концерты. Ночью, как я уже сказал, там происходит нечто уже совсем другое, потустороннее (смеется).

— «Ионотека» превратилась в определенный бренд даже не музыки, а лайфстайла. Как ты планируешь его развивать?

— Да, один из моих слоганов — «Россия, молодость, “Ионотека”», так что про бренд лайфстайла ты правильно заметил. Самое страшное, чего боятся все мои конкуренты, — это что я открою концертную площадку на 1000+ мест. Сейчас «Ионотека» вмещает в себя 500 человек, это достаточно скромно. Выдавать свои планы по расширению я не спешу. Все случится в свое время, российский музыкальный бизнес — это очень нездоровый и еще пока слабый организм, ударить его в спину ножом — не слишком сложная процедура. Вот Степан Казарьян, например, планирует через 20 лет занять кабинет министра культуры Российской Федерации. Но я гораздо скромнее. Для меня самым главным всегда был креатив, создание чего-либо из ничего. То есть просто быть творцом. А что это будет — клуб, музыка, книга мемуаров о Гречке или «Ионотеке» — это не так важно. Творец богоподобен, в этом и есть чудовищный наркотик креатива: создавая что-то, ты питаешься этой огромной энергией, творишь чудеса. В общем, ребята, стремитесь к богоподобию и поменьше суетитесь по пустякам — и все будет отлично, пока не придет время помирать, а там уже совсем все по-другому! (Смеется.) Тут я вдохновляюсь примером Михаила Бакунина, изобретателя и идеолога анархизма: он перед смертью отказывался кушать, хотел умереть как простой человек — в черном теле. Но когда ему предложили отведать гречневой каши, он неожиданно согласился. Покушал человек гречки и помер. Офигительная история, по-моему! (Смеется.)

Понравился материал? Помоги сайту!