Kiss: полотенца и ружья в шкафу

13 июня на московском стадионе «ВТБ Арена» состоится концерт американских классиков глэм-рока Kiss, заявленный как прощальный. К этому событию издательство АСТ выпустило русский перевод мемуаров вокалиста группы Пола Стэнли «Face the Music: A Life Exposed» — о том, как он из скромного еврейского мальчика, от рождения страдавшего глухотой на одно ухо, превратился в Звездного Мальчика из Kiss — одного из главных рок-идолов Америки. Мы предлагаем вам фрагмент из этой книги, в котором рассказывается, как Kiss впервые почувствовали вкус славы и успеха после того, как вышел двойной концертный альбом «Alive!» (1975).

С выходом «Alive!» все изменилось. По ощущениям — как смотреть на закипающую воду, которая вот-вот круто забурлит. У нас так же: вот-вот — и все понесется со страшной скоростью. Публика на концертах прямо наэлектризована. В 1975 году наши концерты реально проходили в каком-то религиозном экстазе.

До того момента у нас шел постепенный прогресс, так что я никогда не сомневался, что в конце концов мы добьемся многого. И, несмотря на серьезные финансовые проблемы, масштаб которых я в то время, похоже, недооценивал, я вообще не волновался, что из-за слабых продаж альбомов группа распадется. Но, с другой стороны, становилось уже все меньше знаменитых групп, с которыми нам можно было бы выступить. Мы бесили хедлайнеров нашим диким шоу, так что возможности наши скукоживались.

И тут вышел «Alive!» — и перед нами словно все двери распахнулись. В одну ночь игра поменялась. Внезапно мы стали работать в статусе хедлайнеров на таких огромных площадках, на которых не выступали даже на разогреве. Я поначалу нервничал, поскольку еще не приобрел опыт общения с двадцатью тысячами человек. Но как только понял, как себя вести, то нервы накручивались у публики, а не у меня. Поначалу пришлось учиться взаимодействовать со зрителем в последнем ряду.

Я должен был ухитриться аж дотуда донести всю энергию нашего шоу / цирка / религиозного собрания, которой мы так гордились. Чем больше публики — тем труднее твоя работа: все надо умножать на двадцать тысяч. И я чувствовал себя помазанником на такой подвиг.

Пустите меня к ним,
Хочу быть тем, чего они желают.
Хочу быть Звездным Мальчиком.
Хочу, чтобы мы были Kiss.
Хочу показать им, что мы точно те, кем они нас считают.

От меня потребовалось некоторое время проб и ошибок, но вскоре я понял, что могу. Я даже думал, что на самом деле у меня это чертовски хорошо получается.

Разница между человеком, который только что получил лицензию на управление самолетом авиалиний, и пилотом с большим стажем в том, что первый умеет управлять самолетом, а второй знает, что делать в любой ситуации. Я быстренько столько часов налетал, что меня уже ничто не беспокоило.

Говорит капитан вашего самолета, вы в надежных руках.

Когда я там вышел на сцену, то реально завелся, увидев, что в зале все тоже возбуждены. Наши зрители всегда стояли на ушах, и мы ликовали вместе с ними. Наша радость соответствовала радости фанатов, а они избавляли меня от неуверенности и неудовлетворенности. Все мировые проблемы — и наши, и их — никуда не денутся, завтра мы снова с ними столкнемся, но сегодня давайте-ка повеселимся!

А еще мы в наш тур пригласили нескольких моих кумиров. Осенью 1975 года нас разогревали и Slade, и Wizzard — группа Роя Вуда из The Move. Группа Роя Вуда создавала некий очень странный вариант «стены звука», придуманный Филом Спектором. Их басист выходил на сцену в роликовых коньках. Группу Wizzard наши фанаты освистали и согнали со сцены. Я потом сказал Рою, какое он колоссальное влияние на меня оказал, но после освистывания он чувствовал себя в таком шоке и даже ничего мне толком не ответил, что меня огорчило.

Кто ж знает, сколько это все продлится?

После первого концерта со Slade мы все остановились в Chattanooga Choo Choo Hilton — отеле, в котором, согласно названию, номера — прямо настоящие старинные железнодорожные вагоны, выставленные на путях за основным зданием. Надо сказать, что я всегда был большим фанатом Slade — до такой степени, что моя оклеенная осколками зеркала гитара — это на самом деле идея певца/гитариста Нодди Холдера, который носил зеркальный цилиндр. В общем, я зашел в вагончик Нодди, а он там лежит в совершеннейшем бреду. Так накачался, что ни встать, ни даже сказать что-либо не может. В горизонтальном положении твои идолы уже не кажутся такими гигантами.

У нас выдалось несколько свободных дней, и мы в самой середине всей движухи улетели в Нью-Йорк. Дома, в Куинсе, я в шкафчике в спальне обнаружил несколько охотничьих ружей.

Ой, это что за хрень?

Просто, пока я был в туре, моя девушка Аманда задружилась с какими-то мерзотными типами. Ну вот они и хранили ружья у нас дома. Молодцы, что. Я-то сам — еврейский мальчик из Куинса, я в жизни видел только ружья, из которых по куклам в тире стреляют во время карнавала. Аттракцион такой. У этих ружей еще пуля к стволу веревочкой привязана. А Аманда явно уплывала в какую-то иную жизнь.

Аманда мне проболталась, что как-то ее Джо Намат из клуба ночью подвез домой. Я сразу не придал значения, но потом меня осенило: Джо Намат не будет везти девушку домой только ради того, чтобы поцеловать на крылечке ее в щечку. Нет, я сам лично никогда не врал о своих похождениях во время тура, поскольку повторял мантру: «Не спрашивай о том, что происходит в турне, если не хочешь узнать правду». Но мне почему-то никогда в голову не приходило, что у нее может быть такое же отношение: не спрашивай меня, что происходит дома, если не хочешь знать правду.

Ну я ей и сказал, что между нами все кончено, хотя, конечно, получилось половинчатое решение с моей стороны — она все равно присоединилась ко мне, когда я переехал на Манхэттен, сняв квартиру на восточной 52-й улице. Мы с ней никогда не делали вид, что у нас любовь, мы были только приятелями по постели, больше ничего. Но вот пришло время белье сменить.

Новые мои апартаменты располагались в высоком шикарном здании на улице, которая кончалась тупиком у Ист-Ривер. Здание это только что достроили. Когда я выбирал там жилье, мне предложили две квартиры. Одна на двадцать первом этаже за 510 долларов в месяц, вторая — на двадцать шестом этаже, с роскошным видом и за 560 долларов. Несмотря на наш недавний взлет, полтинник баксов ощущался как крупная разница. Я снял на двадцать первом.

Эта новая квартира — материальное доказательство того, что я поднялся. Я поехал в Macy's и купил там мою первую мебель — большой диван в форме буквы L, обитый зеленым бархатом, а также лампу, большую и круглую, которая свисает со стальной подставки. Очень круто это все выглядело.

Мы тоже наслаждались этой жизнью — правда, до тех пор, пока не увидали счета и не стали поумнее.

Еще одно изменение после успеха «Alive!» — отели. Мы теперь селились уже не в Holiday Inn, а могли себе позволить «Шератоны». А в «Шератонах» в номерах дают полотенца с вышитой буквой S. Каждый раз, когда в турне случался перерыв и можно было поехать в Нью-Йорк, я упаковывал эти полотенца в чемодан. Так в моей новой шикарной квартире скоро образовался целый шкаф, набитый полотенцами с монограммами.

Биллу (Билл Окойн, менеджер Kiss с 1973 по 1982 год. — Ред.), как только дела наши продвинулись и он смог начать выплачивать свой личный гигантский долг, нравилось смотреть на то, как роскошно мы живем в турне. Мы тоже наслаждались этой жизнью — правда, до тех пор, пока не увидали счета и не стали поумнее. Вот, например, персонал теперь спрашивал нас, какие напитки принести нам в гримерку. Ну, само собой — шампанское, чего еще просить-то? Это ж так круто — шампанское! Заказывали несколько бутылок этого вина с пузырьками, будучи не в курсе, что его включат в наш счет. Но это было весело, и кроме того — ну кто ж знает, сколько это все продлится?

Мы, конечно, не были прирожденными бизнесменами. Что бы там ни говорили мифы и легенды, но были мы совершенно зелеными и ничего не знали о том, из чего складывается бюджет турне и как получается итоговая сумма. Мы верили, что люди, окружавшие нас, кристально честны и живут нашими интересами. Годы ушли на то, чтобы разобраться, что к чему, и попытаться по-другому вести дела. Но, какова бы ни была реальность, в это время я чувствовал мощный приток сил.

Если этот парень не из группы Kiss, то, наверное, в город приехал цирк.

Однажды, приехав на пару дней в Нью-Йорк, я поехал на 48-ю улицу купить что-то в музыкальном магазине. Почувствовал странность ситуации: мы прославились почти за одну ночь, но почти никто не узнавал нас без грима. Я спокойно ходил по улицам, заказывал чашечку кофе в кафе, даже в газетных киосках листал музыкальные журналы с группой Kiss на обложке. На 48-й улице, конечно, обстояло по-другому. Я выглядел не как все со своими иссиня-черными волосами и уличным вариантом ботинок на семидюймовой платформе, которые я всегда носил. Наверное, там, где столько музыкальных знатоков-фанатиков, люди быстро соображали, что к чему, когда видели парня ростом шесть футов восемь дюймов с россыпью иссиня-черных локонов. Если этот парень не из группы Kiss, то, наверное, в город приехал цирк.

Я взял пару упаковок струн, еще что-то, пошел на кассу. А владелец магазина сказал, что с меня денег не возьмет. Я не понял, в каком смысле. «За наш счет, не парься», — объяснил он.

Ирония от меня не ускользнула.

«Я могу себе это позволить, — сказал я. — Могу оплатить. А ты лучше бесплатно что-нибудь отдай тому парню, которому это на самом деле нужно».

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ

Понравился материал? Помоги сайту!