Лигалайз: «Лучше — сейчас»

Человек, который перевел рэп на русский язык, — о том, как хип-хоп появился в Москве, и о новом альбоме «ALI»

текст: Денис Бояринов
Detailed_picture© Василий Кудрявцев

Биографию Андрея Меньшикова, более известного как Лигалайз, можно читать и как историю развития отечественного хип-хопа. Он был непосредственным и ключевым участником важнейших событий, сделавших русский рэп к 2020 году одним из наиболее динамично меняющихся жанров, поставляющих шоу-бизнесу новых героев. В 1990-х Лигалайз был ярким участником московского хип-хоп-андеграунда, который одним из первых начал читать рэп на русском языке. Потом — соавтором первых хитов, заявивших о рэпе на всю страну, для Bad Balance, Da Boogie Crew, Децла и собственного проекта «Легальный бизне$$». Его сольный дебют «XL», вышедший в 2006-м, стал альбомом-блокбастером, сделав из него поп-звезду и предвосхитив нынешний коммерческий расцвет жанра. Возносясь на вершины хит-парадов, Андрей Меньшиков не забывал и о принципах воспитавшего его хип-хоп-подполья, занимаясь не вписывающимися в поп-конъюнктуру проектами, такими, как «П-13» и «Ярость Inc.».

В этом году Лигалайз выпустил альбом «ALI», который он называет «своим лучшим за долгие годы», — и он сделан в духе классики американского сэмплерного рэпа конца 1980-х, только на новый лад. Денис Бояринов поговорил с Лигалайзом о том, как начинался русский хип-хоп, о взлетах и падениях в его карьере и о том, почему в его рэп вернулась политика.

— На новом альбоме «ALI» ты вспоминаешь времена, когда рэп только появился в России. Интересен твой личный взгляд на историю русского рэпа: ведь ты — один из тех, кто вывел хип-хоп-культуру из андеграунда в мейнстрим. Ты помнишь, как впервые открыл для себя рэп?

— Прекрасно помню. Это было как удар молнии. Мой большой друг Грюндиг (Алексей Перминов — впоследствии участник рэп-группы «Рабы лампы». — Ред.) у старшаков выменял кассету N.W.A. «Straight Outta Compton». Дурацкую, корейскую, из легкого пластика, такие быстро ломались. На одной ее стороне было написано Eazy-E (участник группы N.W.A.Ред.), но я думал, что это Easy 6, а на другой стороне — Fuck the Police (один из треков с альбома «Straight Outta Compton». — Ред.). Грюндиг принес ее со словами: «Вот запрещенная во всем мире группа Fuck the Police». Как сейчас помню, я ее включаю, а там Dr.Dre говорит: «You are now about to witness the strength of street knowledge». И понеслось! Крыша поехала: это было ни на что не похоже. До этого я слышал попсовый рэпчик: Vanilla Ice, Барт Симпсон читал рэп, группа «Кар-Мэн» двигала пальцами — но тут я услышал, что-то совсем другое.

Второй момент: когда появился русский рэп. Я слушал программу Funny House диджея Володи Фонаря на радио Maximum — он включал туда обычно две-три песни рэпа. Иногда он приглашал к себе группы. Я услышал у него в гостях группу «КТЛ ДиЛЛ». Их песня «Улицы» (или «Вне опасности») стала откровением: «Ни фига себе, рэп можно делать на русском!» Тогда уже был «Мальчишник», но от этой музыки было другое ощущение — настоящей улицы.

Потом Фонарь позвал в эфир Bad Balance — и у меня вообще снесло башню, их альбом «Налетчики» я считаю абсолютной классикой русского рэпа. Но моими фаворитами были «КТЛ ДиЛЛ». У них не вышло даже альбома, но они были абсолютно культовыми на улицах. Было ощущение street credibility: когда музыку уважают за то, какая она.

— В Америке рэп вырос на опасных улицах. Но у нас, как и о панке, о нем узнали сперва дети обеспеченных родителей — среднего класса, интеллигенции. Ты и сам себя называл «интеллигентным хулиганом».

— Действительно, нужно было обладать информацией: чтобы доставать кассеты, нужно было иметь знакомых, у которых были знакомые в дипломатической школе. Мы жили за железным занавесом, у кого была информация — тот был абсолютным королем.

Группу D.O.B. (Department of Busters) создал Sir-J, который вместе со своим отцом в 1987 году съездил в Нью-Йорк и привез оттуда рэпчину — кассеты, знание о том, что можно сэмплировать фанк. Для меня большая честь, что я затащил его на «ALI» и он зачитал припев в треке «Гораздо больше».

— Чем Sir-J сейчас занимается?

— Он по жизни очень простой человек, но он уникальный. Он работает на обычной работе, живет в ближнем Подмосковье. У него много забот — детей до фига. Но он до сих пор записывает музыку — интересную и странную, не похожую вообще ни на что, готовит альбом. Он — убежденный андеграунд. Ему стыдно, когда песня становится известной. Его раздражает, что на моем «злом» альбоме наша совместная песня — одна из самых добрых, радостных и ярких.

D.O.B. считается первой московской андеграундной хип-хоп-формацией. Как выглядел андеграундный хип-хоп на заре своего существования?

— Вначале был Sir-J. Он под названием Bust AS! записывал треки и выступал на первых рэп-фестивалях, которые устраивал Алексей Павлов — барабанщик «Звуков Му». Вот его надо упомянуть в истории русского рэпа обязательно: Павлов съездил со «Звуками Му» в тур по Америке. Офигел от хип-хопа и стал его здесь пропагандировать. В очень странном варианте: с кришнаитским налетом и Parliament-Funkadelic-движем. Он выпускал первые хип-хоп-сборники — например, первый CD в истории русского рэпа «Da Moscow RAP Flava». Потом к нему присоединился Влад Валов из Bad Balance. В Москве проводился праздник газеты «Московский комсомолец» в «Лужниках» — раз в год, огромный. Одна из его музыкальных площадок отводилась рэпу, и курировал ее Влад Валов.

Sir-J записывал треки на английском языке — с акцентом, но в этом и кайф. Я обожаю эти альбомы: они записаны с уверенностью, что рэперы из России разговаривают со всем миром.

Про что русские рэперы могут написать первую песню? Моя была про алкашку.

Потом Sir-J познакомился с Ladjack'ом — он научился у него читать рэп, резать сэмплы из фанка. Они объединились в группу, потому что музыка у них была похожа: их вдохновляли одни и те же нью-йоркские группы — EPMD, Gang Starr и другие. Записали несколько песен. Вокруг них стала образовываться тусовка. Жена Сергея Ольга и ее подруга — моя будущая жена Симона сделали женскую группу. Придумали название тусовке — Department of Bastards. Записали три песни — офигенные, для меня они на одном уровне с классикой американского рэпа. D.O.B. выступали в программе у Володи Фонаря — тогда я записал их песни с радио и слушал их постоянно.

В 90-е в Москве начали появляться ночные клубы. «Джамп» и «Лис'С» мы не берем, это были совсем уж лихие 90-е. Потом пошли более культурные — клуб «Пилот», «Эрмитаж» и чуть более гламурный «Манхэттен Экспресс» в гостинице «Россия», — и там D.O.B. иногда выступали. Эти выступления анонсировались в передаче Фонаря — и я, 15-летний, стал совершать свои первые походы в ночные клубы, где наблюдал этих чуваков. Sir-J был абсолютно крышесносным: клетчатая рубашка «чоло», борода, шапка, которая завязывалась, тимберленды. Он зубную щетку в зубах носил — ему было по х∗ю все, он был настолько настоящий. Ladjack был более спокойный — интеллигентный хулиган. «КТЛ ДиЛЛ» были странные — лебедь, рак и щука, как Beastie Boys: Джип — весь татуированный и пьяный в говно, Айс в очках и Тюлень на стиле брит-попа. Это все очень впечатляло.

Я наблюдал за ними со стороны, и они для меня были героями андеграундной Москвы, про которых никто особо не говорит, но улицы их знают.

Лигалайз и Sir-J в мерче D.O.B. Community. 1996Лигалайз и Sir-J в мерче D.O.B. Community. 1996

— Как ты присоединился к D.O.B.?

— Когда я увлекся рэпом, я стал собирать кассеты — искать, коллекционировать, изучать, что произошло и из чего. Целые «игры престолов» разворачивались вокруг обмена кассет. Мы искали рэп на «Горбушке», в киосках звукозаписи по городу, заказывали первые компакт-диски из Штатов. Я скопил нормальную коллекцию. На этой почве мы познакомились с D.О.B.'шниками — стали меняться рэпчиной, и они меня зауважали. Потом стали общаться про музыку и планы. Я им рассказал, что мне очень хочется читать рэп, но не знаю, как это сделать. Мы нашли общий язык с Ladjack'ом и записали первую песню в 93-м году«Get a Drink». Я написал текст на русском, он мне его перевел на английский. Моего английского не хватало, чтобы рифмовать. Моя читка похожа на его: он — мой учитель. Засэмплили какой-то джаз с моего диска, контрабас играет, какая-то птичка кричит. Ну про что русские рэперы могут написать первую песню? Моя была — про алкашку. И получилось классно. Я в полном восторге ее слушал по кругу.

Ladjack'у она тоже понравилась. А это произошло в тот момент, когда у Ladjack'а были противоречия с Sir-J, и он ему сказал, что будет со мной делать музон.

Лигалайз и Sir-J. 1995Лигалайз и Sir-J. 1995

— Тогда и появился псевдоним Лигалайз — в 1993-м?

— Да, помню, звонит мне Ladjack и говорит: «Слушай, я вот сейчас кассету подписываю. Как тебя зовут?» — «Да я не знаю». — «Но, может, тебя в детстве как-то называли?» Тут я вспомнил, что мы придумали с Грюндигом рэп-группу Legalize Crew — были у нас еще детские потуги. Так я стал Лигалайзом.

Все делалось для того, чтобы несколько понимающих человек сказали: «Вау!»

Мы назвали нашу совместную группу с Ladjack'ом Slingshot. Он сказал Sir-J, что уходит от него. Sir-J тогда еще ко мне относился свысока. Но название D.O.B. решили оставить как название музыкального комьюнити, семьи: туда входили Slingshot, группа жен Just Da Enemy, потом появились «Рабы лампы». D.O.B.-комьюнити стало такой музыкальной грибницей. Придумали идиотский логотип со скелетом, сидящим на унитазе, который у меня сейчас набит во всю спину.

— Как и где выступало D.O.B.-комьюнити?

— Выступало очень редко и плохо. На всяких фестивалях — помню, играли в МДМ. Ни о каких заработках, естественно, речь не шла. Я думаю, из этого жанра никто тогда не выступал за гонорар, кроме «Мальчишника». Это был андеграунд: все делалось для того, чтобы записать трек на кассете, распространить его по тусовке и чтобы несколько понимающих человек сказали: «Вау!»

Айсберг (Айс) из «КТЛ ДиЛЛ» и DJ Milando, битмейкер альбома «ALI» (предположительно 1992 г.)Айсберг (Айс) из «КТЛ ДиЛЛ» и DJ Milando, битмейкер альбома «ALI» (предположительно 1992 г.)

— Как вы делали музыку?

— Мы ездили в магазин «Мелодия» на Новом Арбате — покупали там советские пластинки. Это называлось «диггинг». Упор делался на то, чтобы находить фанковые сэмплы в советской музыке и превращать их в модный американский музон. Покупали пластинки — отслушивали их, искали сэмплы. Удивительным образом в голове складывали всю систему, что мы делаем с сэмплами во время записи песни. Очень долго готовились дома, представляя себе, как ты склеишь этот сэмпл с другим — вырежешь его отсюда, а другой перевернешь, соединишь их, и тогда они зазвучат. Параллельно копили деньги, потому что запись одной песни в студии стоила где-то 150 долларов. Это были огромные деньги, примерно средняя месячная зарплата.

Ехали на студию в Битце с кассетами-исходниками или винилом. Там были звукоинженеры, которые считали нас полнейшими идиотами, не понимавшими, чего хотят. В студии стоял сэмплер Akai — кажется, на нем можно было брать шестисекундный сэмпл. Забивали, зачитывали, тут же сводили и скидывали и «плюс», и «минус» на DAT-кассету. Всё за одну ночь. Ограниченность в средствах подстегивает креативность. Поэтому в золотую эру хип-хопа были такие классные альбомы.

Группа «КТЛ ДиЛЛ» (Джип, Айс, Тюлень) и DJ Milando. 1992Группа «КТЛ ДиЛЛ» (Джип, Айс, Тюлень) и DJ Milando. 1992

— Какой был твой первый текст на русском?

— В песне «D.O.B Takin' Ova» очень своеобразный, хулиганский текст. Это был эксперимент, потому что мы до и после этого записывали англоязычные альбомы. К этому времени мы уже сошлись с Sir-J и под вывеской D.O.B. записали мощный альбом «Rushun Roolett» — там она и вышла. Я помню, что Мастер Шефф, услышав его, сказал, что я — лучший русский рэпер. Для меня это было — вау!

А после этого я женился на Симоне — девушке из D.O.B.-комьюнити. Она наполовину африканка, и мы уехали с ней в Африку. Там я провел примерно год в самоизоляции — с большим количеством кассет. Я был в возрасте креативного созревания: очень много слушал рэпа и думал о том, почему бы это не делать на русском языке. Почему русский рэп звучит как стихи Винни Пуха? Почему он звучит квадратно, почему нет игры слов? Я начал изучать, как это делают американцы — как они вплетают джазовые стандарты в ритмические узоры, как они расставляют рифму. Увлекся этим — исписал много тетрадок. Вернулся в Москву уже русским рэпером, что-то нащупав и что-то найдя.

Дальше я уговаривал Sir-J читать по-русски — написал несколько песен, и мы их записали: «Все вместе на месте» и «Мастера слова». Я их обожаю. Вдруг я научился читать по-русски так же, как американцы это делают по-американски. До этого было странное поверье, что русский язык не предназначен для рэпа, что у нас длинные слова и слишком много шипящих. Оказалось, что все это ерунда. Можно многосложное слово разбивать, двигать в ритме, расставлять синкопы. Синкопой, кстати, еще Михей (участник Bad Balance, основатель группы) занимался, но я придумал это как диссертацию, а он по-музыкантски, от природы к этому пришел.

— Почему ты ушел из хип-хоп-андеграунда?

— Я уже стал взрослым чувачком: надо было понимать, чем заниматься в жизни. Я обломался с карьерой, которую мне прочил мой отец, профессор химии. Я пытался поступать во ВГИК, но не поступил, потому что уже болел рэпчиной.

А в это время рэп стал во всем мире мейнстримом. Убили Тупака, убили Бигги, и рэп стал мультимиллиардной индустрией: клипы, золото, тачилы, хит-парады. Фигня, про которую говорили, что она никогда не выйдет из андеграунда, вдруг победила весь мир. Я смотрел на это и, естественно, думал: почему бы не сделать все то же самое с русским рэпом? Но я понимал, что я не бизнесовый человек и мне нужен свой Пафф Дэдди или Шуг Найт. И я прислал три русские песни D.O.B. Владу Валову, который тогда больше всех занимался хип-хоп-движухой — выпускал журнал, устраивал фестивали, снимал клипы для Bad Balance. Он мне тут же перезвонил и стал сразу говорить по бизнесу. Они в это время записывали «Город джунглей» на Gala Records. Он мне предложил выпустить на нем совместную песню, а потом пообещал мне контракт и выпустить мой сольник. Я приехал на запись «Города джунглей» с пластинкой под мышкой — это была пластинка Пугачевой «Куда уходит детство». Я придумал ускорить ее в два раза — там были Брюс, Михей и LA, который подобрал барабанный брейк, и за одну смену мы записали песню «Готовы ли вы?». И она взорвала. Альбом зашел. Bad Balance стали показывать по телику, тогда же они познакомились с Сашей Толмацким.

Параллельно я стал дружить с Da Boogie Crew. У них была передача про хип-хоп на радио «Станция 106.8». Я стал ходить туда, и мы записали с ними песню «Вы хотели Party?». Они сняли клип, который стал хитом на только запустившемся канале MTV.

Я стал заметным артистом: вышел из кассетного андеграунда к широкому кругу людей.

После этого Александр Толмацкий с компанией «Медиастар» решили заниматься хип-хопом вместе с Владом Валовым. Параллельно они договорились с Da Boogie Crew. И меня на «Медиастар» стали звать с двух сторон. И Влад, и Топор, и Матрас стали мне говорить: «Давай с нами». Я подумал, что Da Boogie Crew — танцоры, у них другая фишка, а с Владом мы были ближе стилево — мы сработались, и вообще он — классный менеджер.

При этом я испугался подписывать контракт как сольный артист: 90-е были не так далеко. Поэтому я решил придумать группу. На одном из выступлений я увидел N-Pans. Я увидел, что он очень музыкальный чувак, что он читает и чувствует ритм как никто из совковых чуваков. Я подумал, что это будет фирмово. Позвал Панса, позвал DJ Тоника, чтобы он скретчил, и по принципу RUN DMC сделали трио — черный, белый и диджей. Долго думали, как все это назвать, а потом жена Влада Валова сказала: «Назовите это все “Легальный бизне$$”».

Айсберг из «КТЛ ДиЛЛ», DJ Milando и Elvis D. (группа «Братья Наличные»). 1992Айсберг из «КТЛ ДиЛЛ», DJ Milando и Elvis D. (группа «Братья Наличные»). 1992

— По первому клипу «Легального бизне$$а», «Пачке сигарет», уже было понятно, что вы подаете хип-хоп не как андеграундную культуру, а как будущий мейнстрим. В клипе вы разъезжаете в желтом кабриолете. Кстати, вы покупали права на сэмпл из «Кино» для «Пачки сигарет»?

— Покупать не пришлось. Компания Moroz Records, которой принадлежали права на песни Цоя, входила в состав «Медиастар». «Пачка сигарет» появилась от предложения использовать музыку Цоя. У кого-то в компании возникла идея: а давайте, мол, рэперы запишут трибьют «Кино». В итоге трек записал только я. Я выбрал «Пачку сигарет», потому что она по темпу подходит. И она тоже рванула.

А дальше появился Децл. Мы сидели на «Медиастар» и готовили альбом «Легального бизне$$а», хотели поработить рынок и все такое. Bad Balance готовили свой альбом. Были и еще какие-то группы. Тут на студии объявился мальчик, который оказался сыном продюсера, ну и для прикола попросили написать ему песню. Я написал эту песню — «Ровно 9. Пятница. Столица веселится», быстро и несерьезно к этому относясь. Все были уверены, что это для развлечения мальчика. И вдруг она стала бешеным хитом. Мы поняли, что было бы логично, чтобы он пер и всех тянул за собой. Мы сделали альбом Децла, потом пошел альбом «Легального бизне$$а», и мы поехали в огромный тур в два проекта. Его спонсировала Pepsi. А потом пошла вся эта е∗∗ла, связанная с диким успехом и его последствиями: у∗∗анские телепередачи, «Голубые огоньки» и все такое.

Мы горели! Мы любили то, что мы делали! Мы считали, что меняем музыку страны и меняем саму страну. Вдруг наконец-то мы превратились в своих героев, и вот нас показывают по телевизору. А потом вдруг ты понимаешь, что ты ходишь на какие-то дурацкие передачи и занимаешься какой-то фигней. Потом пошла обратная реакция от трушной, уличной аудитории: «Лигалайз, куда ты скатился! Сравни D.O.B. и “Легальный бизне$$” — это же попсня и хлам». Хотя у групп были абсолютно разные задачи. «Легальный бизне$$» был создан, чтобы быть понятным большой аудитории. Нужно было находить подходы к стране, которая ничего абсолютно не знала о жанре, — заходить через Цоя, упрощать тексты, делать припевы, делать ремиксы.

Но стало все не в кайф, и я был первый, кто просто уехал — в один день, в Прагу, в ссылку. Об этом никто не знал — я тихо собрал вещи и просто пропал.

Децл, Лигалайз, битмейкеры Shooroop и DJ LA и Айсберг из «КТЛ ДиЛЛ» во времена «Bad B. Альянса» (предположительно 2000 г.)Децл, Лигалайз, битмейкеры Shooroop и DJ LA и Айсберг из «КТЛ ДиЛЛ» во времена «Bad B. Альянса» (предположительно 2000 г.)

— И ты послал лесом успешную карьеру?

— Успешной карьерой это можно было назвать с большой натяжкой. Мы все-таки плохо тогда понимали про контракты. При том что я был автором многих хитов, я получал по 200–300 баксов с концерта. Авторские я получал нормальные — за ротации песен Децла. Но все равно гонорары были несоразмерные. Мы совершенно не разбирались в бизнесе.

Тем не менее, находясь на самом пике, я просто пропал. Почему я исчез? Потому что 90-е были еще недавно, и все знали истории, как решались проблемы. Если что-то не нравилось — просто приезжали бандиты. Александр Толмацкий — человек из этого времени, он до сих пор при переговорах любит намекать, что не надо быть слишком смелым. В общем, все начало разваливаться, и я одним из первых это почувствовал.

А потом вдруг ты понимаешь, что ты ходишь на какие-то дурацкие передачи и занимаешься какой-то фигней.

— Что ты делал в Праге?

— Жил. Не слушал музыку почти целый год, читал книжки, работал в магазине в центре города, продавал картины. Мне было на что жить — я сдавал квартиру в Москве, но жил очень аскетично. Смылся в тишину. Было очень классно.

Потом я встретил в Праге крутых ребят и записал с ними один из своих лучших альбомов — «П-13. Провокация». Это был настоящий андеграунд. Он был записан в домашних условиях — водка из горла, косяки, микрофон, к которому вместо «плевалки» изолентой привязан дуршлаг. И я вернулся с этим альбомом в Москву.

— Почему в Москве ты снова решил объединить усилия с Александром Толмацким, хотя у тебя должен был остаться осадок после работы с «Медиастар»?

— У «Bad B. Альянса» все развалилось. Толмацкий поругался с Владом, на которого я грешил, потому что через него общался с Толмацким. Со всех сторон подкидывались дровишки: мол, это он (Влад) получал то бабло, которое должны были мы получать. Потом начались рэперские писькомерки. Валов стал пулять в интервью неуважительные комментарии в мой адрес, старался принизить мое участие в «Bad B. Альянсе». Как будто он меня вытащил откуда-то и выкормил. Хотя, например, я писал ему тексты, которые он зачитывает на моем альбоме. Да и вообще он полностью поменял свой стиль, услышав меня. Я люблю Влада, уважаю — счастлив, что мы помирились, но я должен говорить правду.

Вернувшись, я ходил по Москве и показывал альбом «П-13». Называл всем цену, которую я за него хочу, — 15 тысяч долларов, что ли. Показывал его и Владу. Он сказал, что это многовато, но предложил мне ходить и продавать его вместе.

В первый же день, когда я приехал в Москву, я сразу позвонил Sir-J — это к тому, что мы семья и неразрывно связаны. Он меня возненавидел за то, что я пропал и никому ничего не сказал. Позвонил — сказал, что я в Москве. Он ответил: «Сволочь ты, приезжай!» Мы с ним пили водку, слушали много рэпа, а потом поехали в студию и сразу записали четыре песни D.O.B. Так что на руках у меня уже было два альбома — «П-13» и D.O.B.

Толмацкие из-за того, что поругались с Валовым, открыли другую студию, назвали ее DnD — якобы Detsl and Dad. Все мои друзья остались там — Шуруп, диджей Тоник, LA и другие. Саша Толмацкий мне предложил быть директором их компании и предложил перезаписать на их студии альбом «П-13». А я хотел сделать его качественно. Я стал с ними работать: мы выпустили «П-13», потом я выпустил альбом D.O.B. с Sir-J. А потом я предложил Толмацкому выпустить мой сольный дебют.

Лигалайз на обложке журнала «Time Out Москва» во время выхода альбома «XL». 2006Лигалайз на обложке журнала «Time Out Москва» во время выхода альбома «XL». 2006

— Мы с тобой познакомились в 2006-м, когда выходил этот твой дебют «XL». Ты давал интервью, разъезжая по Москве в синем «Бентли». Чей он был — Толмацкого?

— И не его тоже. Это была рабочая машина. Там была целая движуха на Краснопресненской — студия, клуб Infinity, была целая фирма — бухгалтеры, водитель, охранник и т.д.

— У тебя была амбиция с альбомом «XL» стать самым популярным артистом в стране. Как ты читал в одной из песен: «Звоните Земфире — карьера окончена». Как ты считаешь — получилось?

— Более чем. «XL» — самый продаваемый компакт-диск в этом жанре и один из самых продаваемых альбомов 2006-го. У меня за него куча разных сертификатов — золотые диски, вот это все. Я заработал много денег на этом альбоме. Получил огромное количество концертов. Стал известным мейнстримовым артистом. Я знал, что так будет, и поэтому работал с Сашей Толмацким. Если ты хочешь, чтобы твой альбом был везде, то надо брать крутого менеджера либо самому этим заниматься. А я знал, что Саша Толмацкий может. Ему в тот момент перло — они сделали сериал «Клуб» для MTV. Моя песня подошла как саундтрек к сериалу, и MTV вложилось в эфиры. Сняли дорогущий клип — с актерами и комедиклабовскими звездами, его показывали раз в полчаса. По Москве ездили маршрутки с текстом из моей песни «Пусть все знают, как мы отдыхаем».

Лигалайз с двумя золотыми сертификатами за альбом «XL» (2006). Не было предусмотрено сертификата «платина», признали дважды золотымЛигалайз с двумя золотыми сертификатами за альбом «XL» (2006). Не было предусмотрено сертификата «платина», признали дважды золотым

Все ждали моего сольного альбома. За мной были десятилетняя история в рэпе и участие в разных проектах. Кроме того, шума наделала моя медиавойна с Владом Валовым — так называемый «первый биф в истории русского рэпа».

«XL» был безумно популярен. Да и до сих пор люди его знают наизусть, почти каждую песню. При том что он попсовый и неровный, он непростой и честный. С абсолютно дурацким названием, которое мы придумали в самый последний момент с Сашей Толмацким: «А давай “XL”!» — «А почему “XL”? Ну давай!» А сейчас я уже понимаю, что это название было абсолютно правильным: Х — это «неизвестный», а L — «Лигалайз». «Неизвестный Лигалайз» — теперь оно мне нравится.

— Почему же второй сольный альбом ты выпустил только спустя 10 лет?

— Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос. Об этом можно очень долго рассказывать и фильмы снимать. Первое, что приходит на ум: маленькие цели, выставленные себе. Когда я в Африке писал тексты в тетрадке, у меня была цель стать самым лучшим русским MC. Р-р-раз — и я становлюсь им! Потом у меня была цель стать самым продаваемым русским артистом, и бац — тоже получилось! А оказалось, что это фиговая цель, — будьте осторожнее со своими желаниями. И все — я остановился. И опять началась всякая попсня. У Саши Толмацкого есть такой принцип: он считает, что артист должен быть везде. А это неправильно. Артист должен быть только там, где он к месту. В какой-то момент я стал себя чувствовать полным чмо как артист.

Второе: я влюбился, женился, у меня родился сын. Впервые после мытарств по Африкам и Прагам у меня появилась семья. Я всем все доказал, как мне показалось. Наступил кризис среднего возраста. Я стал толстеть. Говорят, ничто так не развращает, как постоянный, стабильный заработок. Я жил в классном загородном доме и если раз в неделю давал концерт, то получал с него 10 тысяч евро. Мы их делили с Толмацким, правда, но это были нормальные деньги. Ты стабильненько живешь себе — бухаешь, куришь, ни о чем не думаешь. А художник должен быть голодным. Должен быть один. Должен что-то доказывать. Должен быть вне зоны комфорта. Когда у тебя все чики-пуки, это губительно для творчества.

Оказалось, что это фиговая цель, — будьте осторожнее со своими желаниями.

Третье: тот же самый хейт. Чем больше ты добился, тем больше хейта. В какой-то момент в этот хейт ты начинаешь верить сам — и это хуже всего. Перестаешь сам себя уважать. Потом у тебя не получается написать песню. Потом тебя не прет. Потом у тебя совсем поменялась жизнь.

А потом, видишь, вот такой я странный чувак. Могу на пике успеха уехать в Прагу или вообще перестать выпускать альбомы. Хотя от меня их хотели.

Недавно услышал такую фразу: эволюции не бывает без деградации — если ты в чем-то эволюционируешь, то ты в чем-то и деградируешь. Приходится выбирать. Я эти 10 лет занимался другим и стал другим. Я налег на изучение музыки — вернулся к изучению золотой эры хип-хопа. Тогда в интернете появились блоги, где стали выкладывать альбомы, которые раньше были моей мечтой, когда я коллекционировал кассеты. У меня накопилось 120 гигов редкого рэпа, который я слушал постоянно. Потом я сам начал делать биты. Стал делать странный рэп — позвал Джипа из «КТЛ ДиЛЛ». Сделал проект «Ярость Inc.» и сделал в нем все биты. Сделал как битмейкер первый сольный альбом крутому американскому рэперу Майки Ди — это чувак, который учил читать LL Cool J и имя ему придумал. Абсолютно для себя, просто потому, что я люблю это.

А потом понял, что надо выбираться из этого всего, и долго выбирался. Мне кажется, что только сейчас получилось: «ALI» — первый по-настоящему хороший альбом за долгое время.

— На альбоме «ALI» ты впервые со времен «Надежды на завтра» возвращаешься к общественно-политической повестке. Что тебя подтолкнуло сделать этот шаг?

— Все-таки я задумывался об этом и раньше. «Ярость Inc.» критикует общество потребления. На альбоме «Живой» — моем возвращении в рэп после 10 лет забвения — есть песня «Сердечко» про русско-украинскую историю. Мы, кстати, рассматривали возможность сделать на нее клип с Кириллом Серебренниковым, но его посадили прямо в этот момент.

Прошлый альбом «Молодой король» был эскапистским. Мне хотелось пробовать модную музыку: там есть и трэп, и хаус, он и электронный, и танцевальный. Я предполагал, что надо продолжать двигаться в этом русле. Начал готовить какие-то песни.

Это никакой не олдскул, он звучит как сегодняшний день.

И тут появился мой замечательный друг — Милан, он живет в Сербии, в Белграде. Он знал всю тусовку «КТЛ ДиЛЛ» и биты делает с тех самых пор, но мы в 90-х с ним не общались. А познакомились мы с ним только недавно через Фейсбук. Милан — что-то вроде айтишника продвинутого. Он абсолютный диггер, фанат брейксов — в его коллекции их тысячи. Он узнает звук барабана в любом хип-хоп-произведении и может сказать, откуда он взят. В подвале его дома есть весь сетап — разные драм-машинки.

Он все время присылал мне свои биты — уже много лет. Каждый раз я ему говорил: «Вау, крутняк», — а дальше писал: как жаль, что я как Лигалайз не могу использовать это в своей музыке, потому что не зайдет для совка. И в какой-то момент, когда Милан прислал мне очередной бит, который мне понравился, я подумал: «А почему не зайдет?» Рэп уже стал нашим культурным кодом. Появились стадионные звезды. Страна готова — это раз.

© Василий Кудрявцев

Два — я уже взрослый дяденька. Зачем разбавлять? Почему бы не делать то, что я люблю, и то, что мне нравится? Так и родился альбом «ALI». Это наиболее быстро записанный мною альбом.

Я стал взрослее чуть-чуть. Стал много читать, стал много наблюдать за тем, что в стране происходит. Стал много писать и заниматься. У меня очень много концертов появилось — я вошел в тонус. Я вернулся на свою территорию, и мне было очень легко. Я вложил в «ALI» всю свою любовь к классическому, сэмплерному рэпу, и, по-моему, получилось. Но это никакой не олдскул, он звучит как сегодняшний день.

— Смерть Кирилла Толмацкого повлияла на тебя и этот альбом?

— На этот альбом — вряд ли. На меня — конечно. Ты знаешь, я зарекся говорить о Кирилле. Так много я о нем сказал, когда его потерял. Я с ним попрощался. Вчера я посмотрел фильм «С закрытыми окнами» — очень долго я себя к этому готовил, мне было тяжело. Я посмотрел его и считаю, что это достойный фильм, чтобы мы помнили про него. Он пронзительный, в нем так много всего. Лучше я не буду говорить про Кирилла — слушайте его музыку.

— Трек «Дарвин» выделяется на альбоме «ALI». Отличная задумка — собрать сборную русского рэпа и попросить ее высказаться про прошлое и настоящее жанра. Как появилась эта песня и были ли артисты, которые отказались в этом треке участвовать?

— Мы с Миланом делали альбом по правилам классического хип-хопа конца 80-х — времен расцвета жанра. Тогда были определенные правила составления альбомов, и на каждом был так называемый posse cut — трек, в котором участвовало много рэперов. Самый известный posse cut«Scenario» A Tribe Called Quest, где впервые появился 19-летний Busta Rhymes.

В свой posse cut я сначала предполагал звать самых «ньюскульных» чуваков, чтобы это не выглядело так, будто я хочу «вернуть все взад». Вообще это очень сложно — позвать востребованного артиста на песню и дождаться его. Альбом я записал очень быстро — за пару месяцев. А все остальное время я его сводил и ждал гостевых куплетов для «Дарвина». Никто мне ничего не присылал, кормили меня завтраками. Я включил план B, потом план C. Потом наступила одна неделя января — и мне сразу все прислали свои куплеты.

Face отказался, но с большим уважением — сказав, что не записывает совместные песни. Отказался Big Baby Tape, потому что предложил мне записать другую песню, но это не моя история. Хаски сказал, что у него сейчас не то время, чтобы участвовать. Окси был в шаге от участия — ему очень понравились идея и мой куплет, но он сказал, что для него сейчас тоже неправильный момент, чтобы записывать с кем-то песню.

Но в итоге я даже выбирал, что оставить, потому что всех включить было невозможно. И я убрал пару куплетов уважаемых исполнителей, потому что они записали их в стиле «раньше было лучше». А это то, чего я не хотел. Лучше — сейчас. Надо идти только вперед.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320768
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325884