IOWA: «Быть простыми — не стыдно»

Группа IOWA — это трио из Белоруссии, в 2010 году обосновавшееся в Санкт-Петербурге. Здесь произошла их встреча с Олегом Барановым, экс-гитаристом «Сегодня ночью» и серым кардиналом рокапопс-звука, — из-под его руки вышли гимн начала 2000-х «Медведица» и альбом «Слияние и поглощение» «Мумий Тролля». В Петербурге группе IOWA отрезали все лишнее, гитарный хардкор, который прежде играли музыканты, заменили на простой дворовый звук, с которым они превратились в новую надежду российского шоу-бизнеса. Интернет-хиты группы — «Простая песня», «Мама» и «Улыбайся» — теперь завоевывают большой радиоэфир, а вокалистка Катя Иванчикова, гитарист Леонид Терещенко и барабанщик Василий Буланов живут в бесконечном турне. На днях группа выпускает дебютный альбом «Export», который скорее всего станет бестселлером.

COLTA.RU поговорила с тремя участниками IOWA и их продюсером о том, как хардкор-группа из Могилева совершила прорыв в российской поп-музыке.

— У вас шесть ярких, успешных синглов за последние два года. Почему альбом выходит только сейчас?

Леня: Поначалу у нас была такая концепция.

Катя: Есть артисты, которым удалось выйти к широкой аудитории лишь, к примеру, к четвертому альбому. А весь предыдущий материал неизвестен. Нам так не хотелось, мы хотели сделать с ходу что-то запоминающееся и идти шаг за шагом.

Олег: Да хорош заливать, ребята. 14 февраля 2012 года, через две недели после выхода песни «Мама», вас позвали играть на афтепати Big Love Show в Москву, это мероприятие Love Radio: они сказали — песня слишком радикальная, в эфир мы ее не поставим, но на вечеринку давайте приезжайте. И вот с того самого дня концерты просто посыпались. К июню 2012 года их было уже 12 в месяц. Группе, у которой готовы две песни и много концертов, сложно успеть все. Поэтому в первую очередь было решено заниматься концертами, чем все и занимались. Когда песня «Мама», как бы цинично это ни звучало, отжила свое, потребовалась новая песня. Другими словами, великая белорусская группа IOWA с тех пор догоняет свой собственный хвост. Сейчас играется где-то 16 концертов в месяц. И они говорят, что еще больше мы не хотим (дружный смех)!

Группа ко мне не приехала на встречу. Я думаю — вот козлы. Выяснилось, что у них не было денег на жетон.

Леня: Отдайте наши паспорта!

Олег: В большой мере альбом состоит из песен, которые на данный момент готовы. Нельзя уже не выпускать альбом. Вот когда вы приехали?

Катя: Сегодня ночью.

Олег: Это название моей старой группы. А улетаете когда?

Леня: Завтра.

Олег: Вот это и есть проблема альбома. Нам все это нравится делать, и было бы здорово, если бы это появилось раньше. Просто физической возможности не было. А начиналось все с того, что, когда мы еще даже толком не начали работать, группа ко мне не приехала на встречу. Я думаю — вот козлы. И знаешь, выяснилось, что у них не было денег на жетон. Да, грустный смайлик. Не было денег на жетон, поэтому они не могли спуститься в метро и доехать с Комендантского до Добролюбова! Поэтому, когда возникла возможность играть концерты, никому в голову не пришло это откладывать. Это же вышак для музыкантов — играть и зарабатывать своей музыкой! И не работать продавщицей в магазине. И поэтому все бросились в концерты с головой, потому что у ребят денег не было, не было нормальной съемной квартиры.

На 70% русский поп сейчас — это евродэнс без лица, без начала и конца.

— Ваш альбом называется «Export». Насколько я понимаю, у нас все-таки Союзное государство и законы импорта-экспорта как бы не существуют между нами, у нас единое экономическое пространство.

Олег: А как же белорусские мидии и пармезан? Если говорить о группе IOWA, в этом названии, конечно, есть подтекст, не знаю, нужно ли его объяснять. Дело в том, что IOWA — это Белоруссия, это никак не Россия, это не здешняя музыка. Группы мало на радио. Песне «Улыбайся» два с половиной года, и только две недели как она идет на «Русском радио».

Катя: Да, это вообще невероятно.

Олег: У всех есть опасения, потому что, насколько я знаю радиоэфир, на 70% русский поп сейчас — это евродэнс без лица, без начала и конца. Сделано все очень хорошо, но зря. Мы все умеем делать EDM, но это все красивые штампы, и такой музыки слишком много. Я к радио, в принципе, не имею претензий. Редакторы и директора стоят во главе гигантских коммерческих организаций, которые важнее любого артиста. И какой бы артист хороший ни был, он не стоит того, чтобы слушатель переключил волну и станция потеряла рекламодателей. Поэтому давайте играть то, что беспроигрышно.

Катя: Но сейчас появился интернет, и это круто.

Олег: Появился он, и мы будем делать то, что хотим.

— Вернемся к тому, с чего все началось, — к хэштегу #айоваизмогилева. Вы из Могилева, и очевидно, что IOWA — это в честь альбома Slipknot, что довольно странно для группы с «Русского радио». Расскажите о своей жизни в Могилеве.

Катя: Мы все жили на одной улице.

Вася: Катя переиграла со всеми музыкантами, все хотели помочь ей как-то.

Леня: И, кстати, они и начали называть ее Катей Айовой.

Вася: Потому что Катя поначалу играла тяжелую музыку. Я пригласил Леню, мы с ним играли хардкор. Я играл на барабанах, Леня на бас-гитаре.

Катя: Но все равно у меня была с самого начала песня «Ты мой хороший» и много лайтовых вещей. Хардкор я как раз начала петь с вами. Ты заставлял меня гроулить и скримить, я себе так сажала связки, пытаясь понять, как же это делать! К концу я научилась, и хорошо, что не посадила голос.

Однажды меня увезли на «скорой» из-за передозировки дымом, я в жизни никогда не курила, и врачи мне сказали завязывать с такой работой.

Леня: Поклонники в Могилеве у нас были. Группа уже называлась IOWA.

Катя: Только это была не та музыка, что мы играем здесь.

— И как же вы оказались в Петербурге?

Катя: У нас была песня «Время убивать» (общий смех). Ну не в смысле убивать кого-то, а убивать время: «Побежим время убивать туда, где не хватает бесплатных объятий». То есть безобидная вещь. И песня «Весна», которую сейчас все знают и которую я написала тогда в слезах. Все-таки было мало концертов, один в два месяца, и хотелось большего.

Вася: Чтобы жить, мы, конечно, все работали. Я работал на заводе механиком.

Катя: А Леня записал альбом одной группе, который издали в Америке, и с него он имел отчисления.

Леня: И еще я подрабатывал во Дворце пионеров, преподавал гитару.

Вася: А я Лене в этом кружке помогал.

Катя: Мне был 21 год. Я работала в ресторанах и барах певицей, но я подбирала песни, которые были мне близки, — Мэрилин Монро, «ту-ту-пи-ту» и так далее, мне делали аранжировки прикольные. Но однажды меня увезли на «скорой» из-за передозировки дымом, я в жизни никогда не курила, и врачи мне сказали завязывать с такой работой.

Мы участвовали в фестивале «Окна открой!». Познакомились на нем с Гаркушей, для нас это было вообще!

Леня: Мы записали песню «Весна» дома, и я начал спамить ей в интернете. Я даже помню этот текст, который вешал всем на стены: «Здравствуйте! Делюсь настроением» — и ниже песня.

Вася: Песни в акустике звучали хорошо.

Катя: О, помните песню про Магадан? Когда туда поедем, надо ее сделать.

Олег: Дима, у меня есть тот демо-диск, я тебе его с удовольствием переправлю — ты удивишься.

Катя: Да, мы были другими (смеется)! Помню, мы шли по колено в снегу с репетиции и думаем: вот бы уехать в Питер!

Леня: И вот нам написал человек, который пригласил нас в Петербург. Он оплатил нам билеты, о заработке мы не думали — лишь бы попасть в рок-столицу, в другую. Просто Могилев у нас в Белоруссии тоже считается рок-столицей.

Катя: В Петербург хотелось попасть после того, как я пела в мюзикле «Пророк» Ильи Олейникова, где было множество белорусских исполнителей.

IOWA — «Весна»

— В мюзикл вы попали через кастинг?

Катя: Да, были кастинги во всех городах Белоруссии. Я пришла на один, и мне сказали приехать на кастинг в Минск, но я решила, что мне некогда ездить по кастингам, потому что много работала в барах и ресторанах Могилева! Через полгода я узнаю, что кастинг проходит в Могилеве! Нужно было прийти в 9 утра... я пришла в 15:30. Януш Юзефович спросил: «А ты цо, дзевоцка?» Рассмотрел меня с ног до головы, на мне болтался труп лисы, попросил спеть одну ноту. И меня взяли. А потом было много репетиций, и почти каждый день люди отсеивались по разным причинам. Хорошая, в общем, была закалка.

Леня: «Пророк» был еще до нашего знакомства, в 2008 году. В общем, мы неделю погастролировали в Петербурге, вернулись в Могилев, а через месяц — это был апрель 2010-го — взяли и переехали в Петербург. На тот момент у нас уже был в Петербурге клавишник Виталик Новицкий.

Катя: Он нам очень помог.

Леня: Он тоже работал во Дворце пионеров в Могилеве, но намного раньше нас переехал и работал тут в музыкальном магазине. Они нас приютили.

Катя: У нас появилась репетиционная точка бесплатная.

Леня: Питер — удивительный город, люди готовы помочь.

Катя: Мы участвовали в фестивале «Окна открой!».

Леня: Познакомились на нем с Гаркушей, для нас это было вообще!

Я их завалил, потому что это была полная ерунда. Это было такое сало в шоколаде.

— То есть вы хотели стать рок-героями, а теперь, я вижу, перед нами поп-принцесса и два пажа. 

Вася: Мы подавали заявки на разные конкурсы, в том числе на «Алые паруса».

Олег: Это был шанс сыграть на Дворцовой площади на всеобщем выпускном вечере. Не на главной сцене, конечно, а на второй, на стрелке Васильевского острова.

Леня: Олег сидел в жюри.

Катя: Он стоял в жюри. Я помню, он стоял на балконе. И я почувствовала, что это Он! И у меня, и у Лени суперинтуиция! Еще в Могилеве, до того, как возник Питер, мы побросали работы и никуда не устраивались. Сидели без денег, а Леня даже отказывался поехать в тур с белорусскими звездами. Никакой видимой перспективы не было, но все молча ощущали, что сейчас что-то будет, что сейчас изменится вся наша жизнь. И тут такая же тема. Ты видишь и понимаешь, что этот человек важен для тебя. Я не видела ни лица, ничего, только силуэт. Но мне все стало понятно.

— Олег, а что ты чувствовал в тот момент? 

Олег: Да я их завалил, потому что это была полная ерунда. Это было такое сало в шоколаде. Для меня все началось немного раньше, когда Паша Евлахов, он же «Чехов», сказал мне послушать песню «Весна». Песня оказалась прекрасной. Было понятно, что это интересно. Я пришел на концерт, посмотрел. Но они, конечно, ни на какие «Алые паруса» не попали.

Катя: Потому что попала группа под названием Erection из двух человек с блондинкой и подтанцовкой, выступавшая под фонограмму.

Вася: А мы, волосатые-бородатые, всех напугали.

Олег: Но ваше выступление просто не было интересным! Вы прятались в темноте, не знали, куда себя деть на сцене. И, конечно, Катя с нелепой челкой и нелепой маленькой сумочкой не могла оставить равнодушным никого. После концерта воодушевленные своим триумфом музыканты подарили мне компакт-диск, тот самый, с тяжелой музыкой.

Вася: У вас в тот день была подвязана рубашка на поясе, было жарко.

Леня: После шоу к нам подошла девушка, сказала, что мы не прошли, но сейчас к нам подойдет Он. Мы были расстроены. И подходит Олег, жмет руку…

Вася: Вы сказали, что вам понравилось.

Катя: И дали визитку.

Леня: И сказали, что работаете только с профессионалами, и сказали: «Не теряйтесь!»

Вася: А мы за кулисами начали прыгать и обниматься.

Меня удивляет, когда молодые группы говорят со своей аудиторией на английском языке. Пойдите в магазин и поговорите с продавщицей на китайском.

— Олег, а какими достижениями до группы IOWA ты гордишься?

Олег: Горжусь всеми. Чтобы сделать песню, ее нужно прослушать около 500 раз, и не полюбить ее невозможно. Каждый раз веришь, что вот эта вот вещь — какая-то особенная песня, ты ее сделаешь — и это перевернет эфир, жизнь, мир. Уверен, что это заблуждение, но это мой способ музыку делать.

Катя: И это работает.

Олег: Для меня все началось с того, что я играл в «Сегодня ночью» и по совместительству все там аранжировал, продюсил вместе с Лагутенко. Потом «Сегодня ночью» закончилась, а Илья предложил мне сделать «Медведицу». «Мумий Тролль» был прекрасно известен своим стилем и не знал, что делать с этим кошмаром, который принес Илья, но потом сделал и полюбил, и они до сих пор играют ее на бис на концертах — то есть удалось поймать и законсервировать, наверное, ощущение из нашего коллективного бессознательного, то, что сделало нас счастливыми на какое-то время и к чему теперь рады возвращаться. Потом были весь альбом «Слияние и поглощение», группа «Чехов». Потом появилось демо IOWA. Диск был ровно таким же, как выступление на сцене. Это все интересно, громко, энергично, но непонятно, что с этим делать. Скорее всего делать с этим не надо ничего, потому что это типичная история молодых групп, у которых просто адреналин от того, что они на сцене, они готовы орать все что угодно, но не понимают, зачем они вышли на сцену. Катя фантастически хорошо звучала на диске, но все в целом никак не могло слипнуться воедино. И там была одна песня, «Немею».

Катя: Я ее написала как раз на стыке двух городов.

— Олег, ты занимаешься этим из альтруизма?

Олег: Нет, я в принципе прилично зарабатываю на жизнь. С другой стороны, не только это. Бывают такие шаги, с помощью которых можно быстро уехать наверх. Но, как бы это пафосно ни звучало, IOWA для всех нас — это такой способ прожить эту жизнь. Это больше, чем заработок и вот это вот все. Хочется так, чтобы как минимум не жалели, а лучше — гордились (гробовая тишина).

IOWA — «Простая песня»

— Какую работу тебе приходится проделывать?

Олег: Леня, как самый активный в группе, прислал мне «Простую песню». Я, как человек, профессионально зарабатывающий музыкой, сразу услышал — песня отличная, надо делать. Потом закралось сомнение: ну мне же семью надо кормить, а сделать песню — это же целое дело. И я как-то проснулся с мыслью, что если я не сделаю, я пожалею.

И сам текст толкал к тому, что песню нужно сделать просто. Она должна звучать как виртуально-дворовая песня: то есть у нас гитарист — одна штука, певица — одна штука и драм-машина — одна штука. Песня и была сделана исходя из идеи, что два пацана и пацанка собрались во дворе и сыграли так, как смогли. Конечно, это игра. А что еще можно с этим сделать? Это не рок, и это не поп. Из этого и получилась группа IOWA, до этого были только громкий голос и каша из инструментов. А тут пришла мысль убрать все лишнее, должна быть простота. Мы записали, потом в один прекрасный день в Петропавловской крепости, съев одну пиццу на всех, мы/они сняли клип на «Простую песню». За первый месяц было около 40 000 просмотров. И тут, конечно, затеплилась надежда, что все это не зря, все это кому-то надо. Потом они прислали записанную на диктофон песню «Мама».

Катя: Придумали ее за десять минут.

Олег: Я долго искал, чем открыть этот файл. Это был отдельный белорусский формат, наверное. Сомнений уже не было никаких. Все, что есть в финальной версии, было на демо, и оно, в свою очередь, не оставляло никаких вариантов, что с этим делать.

IOWA — «Мама»

— Получается, что ничего лишнего — это принцип группы и мы видим ее такой, какой ее, можно сказать, задумала природа? Одежда из H&M, домашнее видео...

Олег: Понятно, что все это до определенной степени игра. Но по Хуану сомбреро. Зачастую аудитория перестает воспринимать артиста из-за дорогого клипа. Сразу же говорят: певица спит с продюсером, мы ей не верим. С самого начала было понятно, что группа должна либо умереть, либо научиться сама на себя зарабатывать. Мы в музыкальной среде просто очень часто увлекаемся музыкой, интересной нам одним. Не надо делать богато, надо, чтобы своя аудитория осталась своей, чтобы такие же мальчишки и девчонки слушали и верили в то, что происходит.

— Получается, что верят даже дети, которые поют «Улыбайся» на кастингах в «Голосе». Песня не самая простая в плане вокала. Где вы учились петь?

Катя: Я не умела петь, наверное, до 21 года. На нашем демо я пою отвратительно, хотя была возможность поучиться у разных педагогов, в том же мюзикле, в телепроектах в Белоруссии. В отличие от длительного обучения, когда есть пять лет, чтобы что-то действительно освоить, у тебя есть месяц или еще лучше — несколько занятий. И ты настолько напрягаешь свой мозг и голос, что постигаешь весьма сложные штуки за короткое время. Но все же у меня не было целостности, и она пришла только с «Простой песней». А сейчас мой преподаватель — сцена. Там реально можно многому научиться, главное — отдавать, не боясь не получить назад. Сцена собирает все навыки воедино, когда ты осознаешь свой посыл. Кроме того, я прислушиваюсь к комментариям в сети, если люди пишут о том, что они почувствовали. Мне часто шлют фотографии колец или люди обнимают тебя в гримерке, потому что на твоем концерте они познакомились. Этот момент очень трогает — когда твоя музыка становится частью чьей-то еще жизни. И песни начинают нести в себе память о том времени, когда люди их услышали. Их трогает не «Катя в сердце моем», а то, что с ними происходило. И это помогло мне поверить в себя — реакция, которая идет от людей.

IOWA — «Улыбайся»

Олег: Это особая белорусская магия. Есть много девушек, которые поют лучше Кати. Я говорю про техническую составляющую. Голос преподается как ремесло, и можно быть хорошо обученным. Катя не такая. И это хорошо и плохо одновременно. Когда человек обучен, нет сердца. Когда не обучен — каждый раз приходится изобретать велосипед. Иногда, после шестисотого прослушивания записи, мы решаем перепеть вещь в третий раз. Мы что-то ищем. Но тут нечего выбирать, потому что я говорю про Катю — она поет прямо в сердце. И в этом случае справка из училища — глубоко вторичный вопрос.

— Ваша музыка, кажется, находится ровно посередине между российской эстрадой и модной западнической музыкой. От второй у вас аудиолоск, от первой — задушевность, точность месседжа.

Олег: Это, видимо, суть происходящего. Меня удивляет, когда молодые группы говорят со своей аудиторией на английском языке. Пойдите в магазин и поговорите с продавщицей на китайском. В принципе, это понятно, хочется быть услышанным всем миром. Ну езжайте, пробуйте. В наших внутренних разговорах я называю песни IOWA «частушками». Они достаточно просты, и это очень круто. И при этом весь наш материал — антитеза тому, чтобы делать «как у всех». Быть простыми — не стыдно. Быть такими, как твои соседи, — это хорошо. Вопрос не в том, как мы можем выделываться друг перед другом, а насколько вообще все люди способны говорить на одном языке.

— Какие у вас планы на будущее, ведь все-таки не на альбомах держится карьера российских артистов?

Олег: Пока что надо закрывать какие-то горячие вопросы. Катя вызывает бесконечный интерес у всех. Когда ко мне подходят со сценариями и просят отдать Кате — я, конечно, ничего не отдаю. Это что, мы полгода будем ждать, пока она снимется в каком-то сериале?

Катя: Что? Спасибо, вы испортили мою карьеру (общий смех)!

Олег: Да, такой у меня план. Так что мы и дальше будем догонять свой хвост.

Понравился материал? Помоги сайту!