Мамонт

Десять лет назад мне посчастливилось взять интервью у Юрия Михайловича Антонова. Мэтр, известный тяжелым нравом, уже тогда избегал встреч с журналистами и вообще c незнакомыми людьми, но тут отчего-то согласился. Певец, композитор и продюсер был занят концертом, посвященным собственному 60-летию, для которого две недели муштровал музыкантов в концертном зале Академии наук на Ленинском проспекте, но расщедрился на 20 минут разговора перед одной из репетиций. Ворвавшись в зал, он стал давать интервью, даже не раздевшись, — отвечал как был, в уличной одежде (стоял февраль): в объемном пуховике и черной вязаной шапке, с видавшим виды кожаным портфелем в руках. Антонов даже не присел — простоял на ногах весь разговор. Тучный, в дутом пуховике, он казался гигантским, с длинными и густыми седыми прядями волос, выбивавшимися из-под шапки; я почему-то подумал, что Антонов походит на мамонта. Интервью стало для Юрия Михайловича неприятным испытанием — на вопросы он отвечал коротко и резко, старательно отводил взгляд и почти закипел, когда речь зашла о его частной жизни. Антонов — наглухо закрытый человек, который не верит в доброту людей — к чему он призывал 35 лет назад в одной из самых известных своих песен.

Судя по реакции, поп-классику понравилась только та часть нашей недлинной беседы, которая коснулась его деятельности на посту вице-президента Российского авторского общества. Народный артист России, регулярно сам приезжавший на Горбушку и в Митино разбираться с продавцами контрафактных дисков, уже много лет ведет личную войну за соблюдение авторских прав. Когда-то давно он пообещал, что не будет выпускать новые альбомы, пока пиратство не будет искоренено. Война еще не закончена, и вряд ли в ней вообще возможна победа — невидимый противник певца постоянно принимает новые формы, используя новые технологии. Но Антонов свое слово держит. В 2005-м он говорил мне, что у него скопилось материала на шесть альбомов — пять с перезаписанными в лучшем качестве шлягерами, которые помнит весь Советский Союз, и еще 11 совершенно новых песен. За 10 лет, что прошло со времени нашего разговора, у Антонова вышло два мемориальных альбома с живыми записями юбилейных программ: одна на CD — с концерта, посвященного 50-летию музыканта, другая на DVD — с концертом в честь 50-летия творческой деятельности. Новых песен так и не появилось. Самые свежие сочинения Юрия Антонова из обнародованных датируются концом 1990-х, и то они исполнены не им, а певицей Светланой Алмазовой, которую он недолгое время протежировал. После размолвки со своей подопечной Антонов отозвал уже напечатанный тираж ее альбома «Сладкий мед» и постарался сделать вид, что этого сотрудничества вовсе не было, — однако некоторые песни с той пластинки встречаются в интернете.

Последние информационные поводы, которые певец и композитор подавал медиа, были совершенно немузыкальными. Это его драка с байкером на автозаправке и прошлогодний иск на 450 миллионов рублей против компании Apple, якобы нелегально продававшей в своем iStore 90 песен Антонова. Результат этого загадочного маневра (как вице-президент РАО не может не знать, что иск в этом случае надо подавать не против Apple, а против компаний — агрегаторов контента, заливших песни Антонова на iTunes?) — ни один из хитов Антонова сейчас невозможно найти ни через iTunes, ни через «Яндекс.Музыку», ни через другие легальные цифровые сервисы, зато они в избытке доступны пользователям «ВКонтакте» и торрентов, не платящих никаких авторских отчислений. Такое ощущение, что пиратоненавистник Антонов воюет даже не с ветряными мельницами, а с их призраками в собственной голове.

Песни в тетрадке закончились.

Несмотря на то что новых песен Юрий Антонов не выпускает уже больше 20 лет, он остается одним из самых высокооплачиваемых и востребованных российских музыкантов, которого регулярно зовут и на корпоративы, и на частные праздники. Приглашают и с концертом в Барнаул, и на рок-н-ролльный опенэйр Kubana, и в нью-йоркский клуб выступить вместе с Дайаной Росс. Русская публика очень благодарная — если уж полюбила, то навсегда. Многие представители российской эстрады, у кого не такой золотой репертуар, как у Антонова, этим беззастенчиво пользуются. А уж Юрию Михайловичу, который все восьмидесятые был главным хитмейкером СССР и продавал пластинки миллионными тиражами, вообще можно не думать о новых песнях — только три аккорда «Не забывай», вечного хита русских свадеб, будут кормить его до скончания времен.

Популярен стереотип, что Юрий Антонов — великолепный мелодист, «Пол Маккартни Советского Союза». Так говорят даже битломаны, для кого Beatles — это крест и хоругвь, а сравнение с Маккартни — это святое. Даже коллеги, от которых комплиментов не ждешь, — например, едкий и ироничный экс-«машинист» Евгений Маргулис: ему довелось играть с норовистым Антоновым в аккомпанирующем составе «Аэробус». Юрию Антонову, который любит в телепередачах рассказывать историю о том, как его похвалил сэр Пол, очень приятно сравнение с кумиром. При всем уважении к Юрию Михайловичу, к его мелодическому чутью и аранжировочному мастерству ярлык «русского Маккартни» — это все же лесть чистой воды. Да, Юрий Антонов умел писать шлягеры, он — великий мастеровой. Но значение ливерпульского квартета и вклад каждого из его участников в мировую культуру неизмеримо больше, чем три десятка бестселлеров. К тому же невозможно себе представить, чтобы музыкальный гений, сравнимый с Полом Маккартни, смог отказать себе в удовольствии 20 лет выпускать новые песни.

Если проводить параллели с героями заокеанского шоу-бизнеса, то Юрию Михайловичу Антонову больше всего подходит роль русского Дона Хенли, поющего барабанщика из The Eagles, одной из самых успешных рок-групп США и мира. Забавно, что их карьеры, несмотря на то что они развивались изолированно друг от друга на двух противоположных континентах, местами сходятся так близко, будто они играли в догоняшки. Они принадлежат одному послевоенному поколению, почти ровесники — Хенли моложе на два года. Вкус Антонова сформирован влиянием The Beatles, Хенли — их американских единомышленников The Beach Boys. У них похожие по фактуре голоса — высокие, но с необходимой толикой маскулинной хрипотцы, привлекающей слабый пол. Для «Поющих гитар», одной из первых легальных советских бит-групп, Антонов в 1970-м написал свою первую любовную балладу, поразившую навылет десятки тысяч женских сердец в СССР, — «Нет тебя прекрасней». В 1972-м Хенли сочинил для The Eagles первый хит «Witchy Woman», который попал в то же яблочко, но в Америке. У Антонова есть собственная «Hotel California» — «Несет меня течение», где он тоже сочетает сексуальный грув рок-н-ролла и распевный мотив народной песни, минорное жизнеощущение и разбитное гитарное соло, причем она сделана на год раньше.

В 1980-е Хенли, оставив The Eagles, стал записывать сольные пластинки, в которых неожиданно поменял электрогитары на синтезаторы — и не прогадал, став, в отличие от коллег по The Eagles, одной из звезд «нововолнового» десятилетия. Аналогичный маневр совершил и Антонов, владелец одной из лучших в Союзе коллекций синтезаторов, который вместе с группой «Аракс» почти дошел до арт-рока, но вовремя свернул в сторону понятной народу дискотеки. В 1985-м Антонов делает с танцпола шаг в сторону и записывает альбом «Поверь в мечту», которому бы позавидовал Дон Хенли времен Eagles, — маленький шедевр советского софт-рока. На обложке пластинки певец выглядит натуральной кантри-звездой — стоит с шестистрункой наперевес на фоне закатного солнца, не хватает только кожаного стетсона. «Мой путь прост — иду от песни к песне, а нет нужных слов — стою на месте», — поет Антонов; под этими словами мог бы подписаться и Джонни Кэш, праотец и идол всех американских рокеров.

Англоязычные песни Юрия Антонова, записанные в 1986-м в Финляндии на лейбле Polarvox, могли бы звучать на одной радиоволне вместе с песнями с самой успешной пластинки Дона Хенли «Building the Perfect Beast» (1984), и никто бы не заметил большой разницы — та же седативная музыка для взрослых, порочный саксофон, полуночный китч, ну разве что выпускника музучилища белорусского Молодечно выдало бы произношение. Еще одно странное сближение: как и Антонов, Хенли, прожив свою рекордную декаду в 1980-х, в следующих десятилетиях резко сократил музыкальную активность и — вот сюрприз — увлекся борьбой за защиту авторских прав, даже основал ассоциацию Recording Artists' Coalition (RAC) — что-то типа собственного РАО. Но главное сходство двух музыкантов-универсалов, сконцентрировавшихся на коммерческом успехе, в том, что их массовые песни своей ладной простотой и искусной доступностью раздражают музыкальных снобов-интеллектуалов.

Про вице-президента РАО Юрия Антонова рассказывают легенды. Одна из них, особенно неожиданная, гласит, что нелюдимый Антонов не сам сочинил «Я вспоминаю», «Золотую лестницу» и «Крышу дома твоего». Якобы, когда он еще был молодым музыкантом в ансамбле «Тоника» при Белорусской филармонии, он купил у спивающегося коллеги тетрадку с полусотней гениальных песен. Этим, мол, и объясняются последние 20 лет добровольного молчания Юрия Михайловича Антонова — песни в тетрадке закончились. Несмотря на кажущуюся жестокость, мне нравится этот комплиментарный миф, поднимающий Антонова на уровень уже не Маккартни, но злодейского гения Антонио Сальери, отравившего Моцарта. Он лучше всяких параллелей объясняет, что Юрий Антонов — уникальный представитель российской поп-культуры, ведь про середнячков легенд не сочиняют. Много ли вы вообще слышали легенд про русских музыкантов?

Увы, закончились не песни в тетрадке: сама эпоха, породившая всесоюзную поп-звезду Юрия Антонова, давно миновала. Нет больше ни миллионных продаж альбомов, ни миллионных авторских отчислений, на радио и ТВ не нужны новые песни ни овеянных почетом мэтров, ни дерзких новичков, и концертный рекорд, поставленный Антоновым в восьмидесятых, — 28 стадионов в Ленинграде за 15 дней, на каждом из которых присутствовали 14 тысяч зрителей, — не побить уже никому и никогда. В том, что Юрий Михайлович Антонов отказывается замечать наступление новых времен и уже два десятилетия просто стоит на месте, есть что-то поистине эпическое. Суперпрофи Антонов — мифогенный персонаж, переживший ледниковый период мамонт, который из чувства самосохранения прячется от людских глаз в подмосковной усадьбе, в своем Грейсленде, среди обожаемых им собак, кошек, свиней, гусей и павлинов, как в персональном заповеднике.

К черту новые песни — хорошо, что он просто есть.

Понравился материал? Помоги сайту!