Вспомнить все

Издательство «Белое яблоко» выпустило на русском языке прекрасную книгу британского музыкального журналиста Саймона Рейнольдса «Ретромания» — о том, как современная поп-культура помешалась на ретро и медленно угасает. В ней Рейнольдс блестяще анализирует трансформации, которые произошли с нашим обществом и отношением в нем к культуре под влиянием технологических инноваций последних десятилетий. COLTA.RU публикует фрагмент из книги, посвященный видеосервису YouTube и бесконечному культурному дрифту, в который он нас отправил.

Иногда мне кажется, что наша культура стала жертвой синдрома Криса Фарли — это имя одновременно и персонажа телешоу «Субботним вечером в прямом эфире», и ныне покойного комедийного киноактера. Молодой человек, который вел трансляцию кабельного телешоу прямо из своей гостиной, «Крис Фарли» был настоящим счастливчиком: ему довелось брать интервью у самых знаменитых культурных деятелей (имеются в виду гости «Субботним вечером в прямом эфире»). Обычный его скетч заключался в том, что какая-нибудь звезда вроде Пола Маккартни сидит у него на диване, а он — «молодой непрофессиональный интервьюер», волнуясь и заливая все реками пота, задает свои бессмысленные вопросы, неизменно начиная со слов: «Эта, помнишь...» В упомянутом эпизоде с Полом это выглядело примерно так: «Эта, Пол, помнишь... ну эта, помнишь... “Eleanor Rigby”?» На что Макки с едва уловимым недоумением на лице спокойно отвечал: «Разумеется, Крис, я помню “Eleanor Rigby”». После чего Фарли выдавал какую-нибудь нелепость вроде «пушо, эта... это было так... клево», затем, словно осознав свою собственную нелепость, кричал: «Идиот, ИДИОТ». Но затем продолжал в том же духе. Все эти пресловутые телепередачи вроде «I Love the...» — хронические симптомы «синдрома Криса Фарли». Большинство его гостей едва ли вели себя умнее, повторяя банальные заученные фразы, цитируя тексты песен, выдавая рекламные слоганы или, на крайний случай, нечто аналогичное «это было так... клево». А YouTube как главный любительский архив культурных трофеев — основной метастаз «синдрома Криса Фарли».

Беспрестанно разрастающийся лабиринт этого ресурса коллективных воспоминаний можно считать самым главным примером того, как цифровые технологии привели к переизбытку информации. Как только культурные ценности становятся нематериальными, открываются практически безграничные возможности хранения, сортировки и обеспечения их доступности. Возможность архивировать текст, картинки и аудиофайлы делает место для хранения и цену уже не такими важными аспектами коллекционирования, и это приводит к тому, что мы храним все, что кажется нам хоть сколь-нибудь интересным или забавным. Новые технологические возможности (сканеры, бытовые видеокамеры, камеры мобильных телефонов) позволяют нам быстро и удобно делиться находками — фотографиями, песнями и микстейпами, эпизодами телевизионных трансляций, винтажными журналами, книжными иллюстрациями и обложками, иллюстрациями периодических изданий и тому подобными вещами. А появившись в сети, многое из этого остается в ней навсегда.

YouTube стал эпицентром и официальным символом глобальных перемен — астрономическим расширением ресурсов человеческой памяти. Для каждого из нас по отдельности и для цивилизации в целом открылось безграничное пространство, которое постепенно заполняется памятными вещами, документальными кадрами, записями и любыми другими архивными следами нашего существования. И мы очень активно заполняем это пространство, надувая его как воздушный шарик. Однако очевидно, что пока мы еще не в полной мере понимаем, как и зачем можно использовать все эти частицы нашей памяти.

Когда Андреас Хойссен писал об «эпидемии памяти», которая стимулировала развитие нашего мира в последние несколько десятилетий, он осторожно задавался вопросом: «Вспомнить все стало самоцелью. Это и есть навязчивая идея архивариуса?» На самом деле важно не само стремление «вспомнить все», а постоянный доступ к информации, который дают нам базы данных в интернете. И до появления интернета информации и культурных артефактов было так много, что их не способен был переварить ни один нормальный человек. Но большая часть этой информации была запрятана за пределы нашей повседневной жизни — в библиотеки, музеи и галереи. Сегодня поисковые системы нивелировали задержки, связанные с поиском нужной информации в лабиринтах библиотечных полок.

Это значит, что влияние прошлого на нашу жизнь коварно и несоизмеримо усилилось. Старые вещи наполняют нашу жизнь, присутствуя в ней как непосредственно, так и едва проступая сквозь поверхность, заглядывая в нее из экрана монитора. Мы настолько привыкли к легкой доступности культурного прошлого, что теперь очень сложно осознавать, что жизнь не всегда была такой и раньше мы больше времени уделяли настоящему, оставляя для прошлого лишь специально отведенные места.

Чтобы понять, насколько поменялся мир вокруг нас, достаточно обратиться в памяти к началу семидесятых, когда я был еще ребенком. Возьмем музыку. В те дни звукозаписывающие компании исключали некоторые записи из своих каталогов. Осмелюсь утверждать, что тогда можно было их найти на полках магазинов подержанных пластинок или заказать по почте в специализированных компаниях, но в целом культура коллекционирования музыки была еще в зачаточном состоянии. Я отчетливо помню, как впервые столкнулся с рецензиями на переиздания в музыкальной прессе, потому что тогда это было довольно редкое явление («Greetings from LA» Тима Бакли, парочка альбомов группы Faust). Бокс-сеты и коллекционные издания классических пластинок были просто немыслимы в конце семидесятых. Старая музыка была доступна только в магазинах, а знакомство с ней ограничивалось размером твоего личного бюджета. Можно было переписывать музыку у своих друзей или в библиотеках, но и тут вступали в силу ограничения, связанные с ценой кассет и субъективностью музыкальных коллекций. Сегодня молодые люди без труда получают доступ ко всей когда-либо записанной музыке, не заплатив при этом ни копейки. История и контекст, в котором рождалась музыка, сейчас общедоступны посредством сотен музыкальных блогов, фанатских сайтов и, разумеется, Википедии.

Интернет атрофирует наше чувство времени, заставляя нас впопыхах перекусывать байтами информации и отправляться на поиски очередной порции сладенького.

Аналогичная ситуация была характерна и для других областей популярной культуры. Повторы телепередач были редкостью, а передачи старше двух-трех лет вообще не появлялись на экранах телевизоров. Не было телеканалов, полностью посвященных винтажным телевизионным программам, не существовало коллекций DVD со старыми фильмами, не было Netflix или каких-либо других магазинов видео. Классические фильмы и малоизвестные кинематографические работы иногда демонстрировались на телевидении, но если ты пропустил их, то они уже были тебе недоступны (кроме спонтанных и редких показов в отдельных кинотеатрах с очень специфическим репертуаром).

Чувство пространства и времени в эпоху YouTube — Wikipedia — Rapidshare — iTunes — Spotify существенно изменилось: значение расстояния и времени сведено к минимуму. За примером далеко ходить не приходится: пока я писал этот абзац, я слушал иронический сборник «Smiling Through My Teeth», на котором представлены авангардные пародийные вариации на тему Симфонии № 6 Бетховена. Когда мне захотелось услышать оригинал, не исковерканный новой интерпретацией, вместо того, чтобы пробираться через всю квартиру к шкафу с пластинками, я без отрыва от производства нашел на YouTube массу версий «Пасторальной» симфонии в исполнении множества оркестров. К тому же у меня был выбор, прослушать их без визуального сопровождения на страничке Википедии, посвященной этому произведению, или скачать их, легально или нелегально. Я был поражен, насколько быстро мне удалось удовлетворить этот музыкальный голод. Правда, мне пришлось долго прокручивать бегунок, выбирая из множества доступных версий, многие из которых вряд ли являются достойными внимания, но это обратная сторона легкой доступности и богатства выбора.

Разумеется, подобных ресурсов много, но YouTube как первопроходец и бесспорный лидер в своем сегменте является примерно тем же, чем Kleenex и Hoover являются для рынка влажных салфеток. В момент написания книги, летом 2010 года, YouTube перевалил через очень важный рубеж — количество ежедневных посещений достигло двух миллиардов, сделав его третьим среди самых посещаемых сайтов. Каждую минуту на YouTube загружается двадцать четыре часа видео, и для того, чтобы просмотреть все сотни миллионов часов хронометража, отдельно взятому человеку потребовалось бы 1700 лет. YouTube — не просто сайт или новая технология, но и новый культурологический порядок. Медийный теоретик Лукас Хильдебрандт для описания такого явления, как YouTube, использует термины «реабилитация» и «посттрансляция». Приставка «ре» в слове «реабилитация» указывает на то, что речь отчасти, а возможно, и полностью идет о ширпотребных продуктах корпоративной индустрии развлечений: промо-пластинки, выпущенные за счет крупных лейблов, телепрограммы центральных каналов и голливудские фильмы. Конечно, такие ресурсы хранят в себе многое из того, что никак нельзя назвать продуктом индустрии или самопалом: эзотерическая или андеграундная музыка, живопись, кино и анимация; любительские съемки миленьких детей и котят, подростков, страдающих фигней в своих комнатах или на улицах; снятые на телефон записи выступлений групп. Но большая часть этого архива наполнена именно продуктами массового потребления, в том числе фрагментами архивных записей телевизионных ток-шоу, рекламных роликов, заглавными музыкальными темами, давно забытыми винтажными записями выступлений разных групп на телевидении и отрывками из всеми любимых фильмов. В слове «посттрансляция» приставка «пост» имеет двойной смысл: «пост» как намек на то, что эпоха доминирующих культурных линий заканчивается (как закончилась эпоха центральных телеканалов) и начинается нишевое развитие поп-культуры, и «пост» как постмодерн (искусство, которое базируется на стилизации и цитировании). YouTube переполнен продуктами фанатизма в отношении мейнстримных идеалов: пародии, люди, поющие эстрадные хиты в караоке, мэшапы и другие формы «культурного мусора», возникшего на «древних» руинах. Эти шаржи напоминают аудиоподелки таких коллективов, как KLF, Culturcide и Negativland.

Если глядеть на YouTube с чисто музыкальной точки зрения, в глаза сразу бросаются две наиболее характерные особенности этой новой «посттрансляционной» медийной среды. Первая — это то, что YouTube стал хранилищем ультрараритетных телевизионных или любительских записей живых концертов, которые когда-то были предметом коллекционирования только самых ярых фанатов. Публикуя объявления на последней странице журналов Goldmine или Record Collector, находя друг друга через фэнзины и ведя ожесточенную переписку с братьями по разуму, фанаты собирали или продавали видеокассеты, записанные и перезаписанные уже столько раз, что при их воспроизведении Элвис и Боуи проступали на экранах сквозь белый шум еле заметными силуэтами. Теперь все это поселилось на страницах YouTube, доступное бесплатно для всех, кто достаточно заинтересован в предмете, чтобы пару раз кликнуть мышкой. Когда я думаю, как было бы полезно мне иметь такой ресурс в распоряжении, когда я писал свою книгу по истории постпанка «Rip It Up» (книга вышла за восемнадцать месяцев до того, как зимой 2005 года был запущен YouTube), я испытываю смешанные чувства. Легкое чувство разочарованности с лихвой компенсируется чувством облегчения: ведь если бы я имел в своем распоряжении такой огромный ресурс информации, то я бы мог просто затеряться в дебрях бесконечных концертных записей, древних промо-видеороликов и телепередач.

Другая действительно интересная особенность YouTube, касающаяся музыки, заключается в том, что музыкальные фанаты превратили большую часть его видеоархива в чисто музыкальный ресурс, загружая в него песни, сопровождающиеся абстрактными, двигающимися или статичными изображениями (часто это просто обложки пластинок или логотипы звукозаписывающих компаний и нечеткие снимки пластинок на проигрывателях). Фанаты заливают на сайт целые альбомы, сопровождающиеся одной-единственной картинкой. YouTube как хранилище промо-записей и загруженных музыкальных композиций стал своего рода общественной библиотекой музыкальной индустрии (хотя и неорганизованной, запутанной, с большим количеством повторов и низкокачественных «экземпляров»). Музыку из этой библиотеки можно брать безвозвратно с помощью таких программ, как Dirpy, которые конвертируют ролики с YouTube в MP3.

YouTube, например, намного полезнее как источник информации, чем моя огромная и неорганизованная коллекция пластинок. Иногда я даже скачивал из сети альбомы, которые есть у меня дома, только чтобы избежать участи перерывать бесконечные коробки с дисками в поисках нужного мне. На самом деле совершенно не важно, что CD или винил звучит намного лучше, чем MP3. Этот формат очень хорош, когда ты торопишься (я, например, по роду своей деятельности часто использую музыку как источник информации, а не как особый культурный опыт). YouTube — это пример компромисса между качеством и удобством, характерного для цифровой культуры. У этой среды «захудалые вид и качество звука», отмечает Хильдебрандт, описывая, как приличного качества картинки предстают во всей своей обшарпанной красе, когда ты выводишь их во весь размер своего монитора. Но слушатели безропотно приняли все потери качества и плоскость звучания MP3 в обмен на малые объемы и удобство при хранении и обмене. Равно как никого не смущает потеря качества телетрансляций на экране компьютерного монитора (хотя телевидение все больше стремится к высокому разрешению видеосигнала, производители бытовой техники делают упор на цифровой чистый звук, 3D-фильмы и тому подобное).

В качестве компенсации за потерю качества мы получаем безграничный доступ, невероятные объемы информации и всеядность интернет-архива. Также нам предоставляют в качестве бонуса бегунок, с помощью которого можно мгновенно переходить к любому отрывку видеоклипа (песни), чтобы скорее добраться до самого смачного момента. YouTube сам по себе уже является культурой отрывков и эпизодов (телепрограмм, кинофильмов, музыкальных альбомов) и подбивает нас к тому, чтобы дробить культуру еще сильнее, отучая нас от готовности терпеть и концентрироваться. Не только YouTube, но и весь интернет атрофирует наше чувство времени, заставляя нас впопыхах перекусывать байтами информации и отправляться на поиски очередной порции сладенького.

YouTube продвигает такую модель потребления, пуская в ход контекстное меню, в котором, следуя иногда нездоровой логике, предлагает к просмотру множество записей, схожих с проигрывающейся в данный момент. Очень трудно удержаться и не впасть в небрежный, неразборчивый режим просмотра, меняя ролики, словно блуждая по телевизионным каналам (только канал в данном случае один: YouTube теперь стал провинцией империи Google, которая приобрела ресурс в октябре 2006 года). Причем это не только блуждание от одного артиста или жанра к другому, но и скачки во времени, между перемешанными артефактами разных эпох, связанными между собой в логическую цепочку.

Этот культурный дрифт — следствие хаотичной природы YouTube, который больше походит на захламленный чердак (только с рамочками и пометками), чем на архив. В то время как на других ресурсах, созданных официальными организациями и любительскими объединениями, можно найти очень грамотно организованные базы данных, чье содержание доступно широкому пользователю. Например, The British Library, которая недавно открыла бесплатный доступ к своей гигантской коллекции этнической музыки (около 28 000 записей и 2000 часов традиционной музыки, начиная с воспроизведения племенных песен аборигенов, зафиксированных антропологом Альфредом Кортом Хадденом в 1898 году, до записей калипсо и квикстепа с лейбла Decca West Africa, датированных серединой двадцатого столетия). The National Film Board of Canada также создал доступный для всех архив своей коллекции знаменитых документальных фильмов, передач про природу и мультфильмов таких корифеев этого дела, как, например, Норман Макларен. Есть еще UbuWeb — золотой прииск авангардных фильмов, поэтических чтений, музыки и текстов, созданный фанатами, но организованный с академической скрупулезностью. UbuWeb делает вещи, которые могли бы годами томиться в закромах галерей или университетских музеях, иногда попадая на фестивали и выставки, повсеместно и постоянно доступными.

В тени таких организаций, как UbuWeb, всегда находятся многочисленные блоги вроде The Sound of Eye, BibliOdyssey, 45cat и Found Objects, которые существуют благодаря отдельным людям или маленьким группам единомышленников, кураторам-любителям, собирающим в одном месте всякую эзотерику, будь то утерянные иллюстрации двадцатого века, графический дизайн или обложки книг; короткометражные авангардные фильмы и мультипликация; отсканированные статьи и все чаще целые выпуски полузабытых периодических изданий, журналов и фэнзинов; древние документальные фильмы и бесчисленные музыкальные вступления детских телешоу. Если бы у меня была вторая жизнь (без нужды зарабатывать деньги), я бы с удовольствием посвятил ее дни поглощению этой культурной тухлятины.

Взаимодействие прошлого и настоящего в интернет-среде превращает время в дырявое решето, делает его мягким, как губка. YouTube — это квинтэссенция идеологии Web 2.0, которая выражается в предоставлении вечной жизни любому видео, попавшему в эту копилку: ведь теоретически оно может храниться здесь вечно. Вы можете перейти от наследия глубокого прошлого в настоящее одним кликом. Результат — парадоксальная смесь ощущений стремительного движения и застоя. Это утверждение легко доказывается на любом уровне взаимодействия с Web 2.0: невероятно быстрое появление новостей (информация о происходящих в реальном времени событиях и посты в политических блогах обновляются каждые десять минут, мелькают постами в Twitter и Buzz Blogger), соседствующее с настойчивой ностальгической чепухой. В пропасть между этими двумя крайностями проваливается как настоящее, так и то, что можно назвать «длинным настоящим», то есть устойчивые тенденции; группы, чья карьера не заканчивается одним-единственным альбомом; субкультуры и движения, существующие в противовес мимолетным увлечениям. Сиюминутное настоящее улетает в пустую корзину общественной амнезии, длинное настоящее превращается в культурные пласты просто потому, что блоги и странички сайтов обновляются невероятно быстро.

Понравился материал? Помоги сайту!