Ли «Скрэтч» Перри: «Я бы хотел разделаться с американскими рэперами»

Корреспондент COLTA.RU побывала на киевском концерте «сумасшедшего пророка» Ли «Скрэтча» Перри и попыталась расшифровать его проповеди.

«Почему люди такие тупые? Я не знаю. Я не знаю. Почему, к чертям собачьим, они такие тупые? Я собираюсь вас кое-чему научить. Вы благословлены или вы прокляты? Вы настоящие или вы прокляты? Вы благословлены: вы можете слушать пророка. Сумасшедшего, сумасшедшего пророка. Меня, меня — я сумасшедший», — вещает 79-летний Ли «Скрэтч» Перри со сцены киевского клуба Sentrum.

Несмотря на чистосердечное признание одного из основоположников даб-музыки, сделанное еще задолго до недавнего трехдневного турне по России, Украине и Белоруссии, к однозначно «поехавшим» его вряд ли причислишь. И дело не только в массе музыкальных достижений, которые запомнит Википедия. (Среди них — прямое влияние на возникновение ряда музыкальных жанров, в первую очередь даба и рэгги; сотрудничество со множеством радикально разных исполнителей, включая и звезд вроде Джонни Роттена, The Clash, Линды Маккартни, Beastie Boys и The Orb, и любых желающих; «воспитание» Боба Марли и The Wailers; премия «Грэмми» и полсотни собственных альбомов.)

Перри давно прозвал себя библейским Ноем и Возмутителем (the Upsetter). И если на родной Ямайке многие считали его тяжело укуренным дебоширом, то в «белом» мире он получил репутацию гениального шута, или хрестоматийного трикстера, в чьих проделках всегда сквозит нечто большее, чем пустая провокация. Как минимум — попытка «разрыва шаблона», внесения живительного хаоса в закоснелые умы; как максимум — послание от Всевышнего; часто — просто насмешка над попыткой весь этот бред «растолковать» и рационализировать. Даже самого себя Ли Перри превратил в маленькую (примерно 160 см роста) метафору мироздания, собственной жизни и современности. Только в сценическом костюме на киевском шоу можно было найти отсылки к Божественному как таковому (зеркала на одежде, в которых «Скрэтч» видит инструмент постижения Бога); работе на расчистке скальных пород в юные годы, когда он впервые услышал музыку в треске (изобильные камни разного достоинства на пальцах, шее, кепке и даже обуви); массовой культуре (принцип «многофункциональности» наряда, позаимствованный у инспектора Гаджета). И это, конечно, лишь то, что лежит на поверхности. Что означали очки, наспех нарисованные вокруг глаз, можно только догадываться.

Проблема Боба была в том, что он был слишком жадным.

...Из-за реверберации голоса через микрофон, ямайского акцента и знаменитой «шизоидной» манеры повествования, полной спонтанных рифм, иносказаний и отсылок к Ветхому Завету, практически никто из зрителей не может разобрать ни слова из проповедей Ли «Скрэтча». Хорошо слышны только ключевые слова: «God», «peace», «shit», «piss» — а также «Russians»: так Возмутитель упорно обращался к украинской публике на протяжении всего концерта, что в свете нынешних проблемных отношений двух стран приобретало крамольный оттенок. Но местных эта оплошность (или шалость) не возмутила. Легендарного рифмоплета принимали тепло, как любимого дедушку, — а тот, в свою очередь, работал с аудиторией как Дед Мороз на утреннике: прыгал, шептал басни, просил изобразить руками полет бабочки, вытягивал на сцену детей и барышень в легких платьях. «Ты знаешь, кто такой Иегова?» — спросил Перри у мальчика лет десяти с дредами. Тот вопроса не понял, но лучезарно улыбнулся в ответ.

Особенное возбуждение в зале вызывает, конечно же, прилюдное раскуривание толстенького косяка, забитого «дурью», подаренной ему на местной радиостанции. «Скрэтч» настолько плотно ассоциируется с культурой курения, что, наверное, сделать такой подарок — такая же честь для растамана, как для футбольного болельщика — вручить мяч Марадоне. Вообще говорить об отношениях Перри и травы так же банально, как говорить об отношениях России и водки, но этого не избежать. Последние годы в интервью он только и говорил, что полностью отказался от красного мяса, выпивки, сигарет и марихуаны как от происков дьявола. Но в четвертом пункте, как сообщил его сын и по совместительству концертный звукорежиссер Ноэль, последние полгода начал давать себе поблажку. Попутно пряча пакетик в пестрый носок, Перри курит и во время интервью — через сувенирную трубку, выкрашенную в знаковые для растафарианства цвета флага Эфиопии: зеленый, желтый и красный. Дьявол дьяволом, но по-своему приятно наблюдать, что некоторые вещи никогда не меняются.

— Ли, как вы себя сегодня чувствуете?

— После выступления я как новенький. В зале был контраст: некоторые люди пришли, чтобы увидеть кого-то, кого они очень любят. Они были в состоянии влюбленности, выглядели очень сексуально. Их мечта сбылась. Другие были особенными — темными, будто вылезли из сундука. Но их никто не видел, потому что они — невидимки. Эти люди своим присутствием дополняли счастливых. Если ты из счастливых, все, что я делаю, — это лишь для того, чтобы ты стал еще счастливее. Развлекайся, друг.

— Сегодня на концерте вы особенно много ратовали за мир во всем мире. Почему для вас это важно?

— Мы должны вернуться на Сион. Дух был на Земле до человека; дух обзавелся кровью и плотью и стал человеком. Мы так же красивы, как Господь, но он невидим. И раз он пришел сюда невидимым, некоторые люди ему докучают. Поэтому важно делать столько добра, сколько мы можем. Когда люди делают добро, они обретают Господа: так и действует Божий умысел. Если ты жадничаешь, Господь пошлет тебя и оставит в одиночестве. У тебя не будет ни еды, ни крова, ни даже гостиничного номера, и придется ночевать на обочине. Забавно, да? Так что те ребята, которым вздумалось ранить других, будут вечно шагать в одиночестве. Невидимые, бесчеловечные. К добрым делам, как и к совершению ошибок, нужен научный подход. Если делаешь добро, то что случится? Ты победишь свою смерть. Добро — это бессмертие, добро вечно. Господь бессмертен.

Я нигде конкретно не живу. Я живу там, где моя аппаратура.

— Вы часто упоминаете невидимый мир, существующий параллельно с видимым. Каким он вам представляется?

— Невидимый мир — это изначальный мир. Некоторые люди следовали за невидимым миром и потерялись, не смогли его вновь отыскать. И они возжелали построить альтернативный мир, создать новый порядок. Но в нем — ничего нового, совершенно ничего нового. Все новое — это «анти-Бог», Антихрист. «Анти-Бог» завистлив, и его зависть мешает ему слиться с песнью Иисуса. И потому люди создали измененный мир. Но порядок пошатнется, измененный мир рухнет, ему придет конец. А у невидимого мира нет конца, он утерян навсегда. Если сражаться против этого злого духа, то Господь пребудет с тобой, станет видимым — и расскажет тебе, что делать. А с самим Господом бороться нельзя, потому что тогда он, наоборот, станет невидимым. Бог не может исчезнуть, но, должно быть, исчезнет. Если бы я сам мог быть невидимым, я бы вернулся на Ямайку.

— А разве вы не собираетесь «вернуться в джунгли»? Сегодня вы живете в Швейцарии, но на родине строите экологическую сельскохозяйственную общину.

— Я нигде конкретно не живу. Я живу там, где моя аппаратура. Хотя работать в студии скучно, мне больше нравится выступать. Публика в зале — это мои люди, а я их врачеватель. Для меня нет ничего лучше.

— Вас вообще еще интересует современная музыка, в частности — даб-музыка? Несмотря на вашу активность, складывается впечатление, что не очень.

— Определенно интересует, но только до тех пор, пока музыканты вкладывают свою правду в то, что делают. Но я больше не стремлюсь никому ничего сказать. Я просто хочу мира. То, что происходит на Ямайке, — это их вина. То, что происходит в Америке, — это их вина. То, что происходит в Европе, — это их вина. Люди, которые совершают благие поступки, всегда будут жить во благе. Люди, которых благословил Господь, всегда будут благословлены. А те, кого он проклял, всегда будут жить в своем проклятии. В таких проклятых я раньше часто признавал хороших исполнителей, но больше не буду.

Музыканты тупые. Как в случае с Бобом Марли: артист умер — значит, артист заплатил по долгам. Бог дал две вещи: первая — жизнь, вторая — смерть. Жизнь и смерть. Мы пришли сюда с тем, чтобы вкусить жизнь, но если ты ее не вкушаешь должным образом — ты не заслуживаешь быть живым. И ты исчезнешь, будто тебя и не было. Проблема Боба была в том, что он был слишком жадным. Некоторые артисты не уважают Господа и служат Сатане. Они продают свою душу дьяволу и жрут, пьют, нюхают… Они никого не слушают. Они слишком зависимы, чтобы что-то услышать. Имя кокаину — грех. Загораешься — и сгораешь (исполняет песенку про кокаин). Я бы хотел разделаться с американскими рэперами. Джей Уэстом (очевидно, речь о Jay-Z), Канье Уэстом и его женушкой Ким.

Когда люди хотят войны, они кормят дьявола, Зверя.

— А с чем еще вы бы хотели разделаться в современном мире? В свое время на Ямайке вы сожгли собственную студию — а что бы сожгли сегодня?

— Я бы лучше не сжег, а дал что-то, что помогло бы людям выбраться из нищеты и скуки. Заплатил бы за них какой-то выкуп. И я не был бы первым, кто так поступил.

— Вы имеете в виду — на Ямайке? Насколько я знаю, там сегодня жить несладко.

— Когда мне нужна помощь, я обращаюсь к зарубежным спонсорам. И мне они помогают, но на самой Ямайке ведется сплошь нечестная игра. Местные вынуждены в нее играть, состязаться между собой. Резать друг друга, уничтожать друг друга кокаином, пожирать друг друга, как на пире. Страна сама по себе хорошая, но проблема не в ней, а в людях. Мне нравится твой вопрос… Мне кажется, вся глупость человеческая оттого, что люди не верят в Господа, он для них — просто теория. Это порождает страх, целое поколение, верящее в страх и полное страха. Они боятся полиции, боятся властей, боятся политиков, боятся, что их попросту какой-то бандит пристрелит. А они уже мертвы. Убиты страхом. Страхом черных магов, капиталистов, ученых, профессоров, нищих, священников — тех, кто служит Зверю. У Зверя семь голов. И если их не кормить — Зверь умрет, и он знает, как умирать.

— Какие еще есть проверенные способы убить Зверя?

— Мы можем победить Зверя только с помощью добра и мира. Мы не должны убивать Зверя... Мы — это мир. Война — это Зверь. Когда люди хотят войны, они кормят дьявола, Зверя. Они не хотят мира, они требуют войны. Они доводят себя до тюрьмы, колют себя иглами и сжигают кокаином, сходят с ума. Больше, больше кокса — кричат они! И это тоже Зверь, сумасшедший Зверь. Его голод силен, но его не накормишь. Он слишком завистливый, чтобы насытиться. Слишком жадный, чтобы удовлетвориться. Мир убьет Зверя! Не война, не технологии, не взрывы — только мир может убить Зверя. The peace will kill the Beast (повторяет нараспев много раз)! Мое сердце шепчет: «Мир, совершенный мир». И на сердце моем тихо и спокойно. Спокойно, как в море, спокойно, как в океане. Я вижу Нептуна.

Понравился материал? Помоги сайту!