«Открывается приятный вид на луг и лес». Немного о шведских тюрьмах

Текст продолжает совместный проект COLTA.RU с официальным сайтом Швеции в России на русском языке Sweden.ru — «Например, Швеция».

«Это тюрьма, которая больше похожа на отель», — еще в 1971 году хвалила The New York Times места лишения свободы в Швеции. В одной из новых тюрем газета обнаружила ковровые покрытия, «мягкий свет» в камерах, телефоны и еду из ресторана неподалеку. «Открывается приятный вид на луг и лес», — с удивлением писала газета. У заключенных был доступ к образованию. Они могли потребовать замену ежедневного телевизора на кинопоказы.

Шли годы. Положение заключенных в других западных странах с переменным успехом тоже менялось к лучшему, но Швеция так и осталась в репутационных лидерах по «либеральности» подхода к этому непростому вопросу. Новости про шведские тюрьмы, попадавшие в мировые СМИ в нулевые, часто звучали даже анекдотически. Приговоренный к месячному сроку мужчина за два дня до освобождения сбежал, чтобы вылечить зуб у врача. Тюремщики забыли на ночь закрыть двери в камерах. Вместо знакомых по американским фильмам тюремного бунта и дебоша осужденные построили крепость из подушек, включили кино, приготовили и съели шоколадный торт. Частные истории людей, иногда попадавшие в сеть, только подтверждали мягкость тюремных нравов. «Мой дядя отсидел в тюрьме облегченного режима, — рассказывал несколько лет назад один из пользователей «Реддита». — Один мужик сбежал из тюрьмы, вызвав такси. Другой застрял при попытке побега в [деревянном] заборе — типа такого».

Главная страница сайта Шведской пенитенциарной службы и сейчас встречает фотографией улыбчивых людей. Один из главных компонентов дизайна сайта — это кружок горчичного цвета, который бывает разомкнут иногда текстом, иногда другими графическими элементами. Так символически представлен разрыв «порочного круга» рецидивной преступности.

Как этот разрыв происходит в реальности?

Во-первых, «заключенным предоставляют работу, чтобы повысить их шансы на продолжение законопослушной жизни после освобождения», как сухо сформулировали эту стратегию в Шведской пенитенциарной службе в ответ на вопросы COLTA.RU, добавив: «У наших клиентов различные потребности и способности». «В тюрьме заключенные обязаны заниматься работой шесть часов в день с понедельника по пятницу», — говорится в справке на сайте пенитенциарной службы. Что это за работа? В составе службы есть, например, три фермы, на которых осужденные доят коров, выращивают цветы и занимаются спортом. Начальник исправительного центра-фермы Рёдьян Бритт-Мари Йоханссон в беседе с AFP говорила, что перекличка проводится трижды в день, а в остальное время осужденные свободно передвигаются по территории и занимаются своими делами. Они работают по 35 часов в неделю с двумя выходными и получают 13 крон (около 100 рублей) в час.

Во-вторых, выбор строгости режима. 7, 27, 16 — таково распределение по числу исправительных учреждений от самого строгого первого класса — он для тех, кого считают готовыми к побегу, — до третьего, где заборов нет вовсе. Разумеется, побеги в третьем классе случаются гораздо чаще. По статистике пенитенциарной службы, это 24 человека против одного в учреждениях первого и второго классов (по информации за прошлый год). Интересно, что в ответе на наш запрос слово «сбежали» чиновники использовали только в отношении заключенных из «закрытых» тюрем, в отношении остальных — слово «покинули». При этом в службе подчеркивают, что наказаний за побеги как таковые в Швеции нет. Вместо этого осужденные рискуют попасть в тюрьму более строгого класса или отсрочить свою дату условно-досрочного освобождения.

Идея «открытой тюрьмы» — отчасти она сродни российским колониям-поселениям — воплощена в учреждениях третьего класса безопасности. Туда попадают осужденные по разным уголовным статьям — от вождения без прав и ухода от налогов до отдельных случаев нападений на людей, но такого рода, когда нарушителей не считают опасными для общества. Часть наказания часто заменяют электронным надзором с браслетами. О такой форме наказания могут попросить все, кто получил меньше шести месяцев лишения свободы.

А как все устроено в самых строгих тюрьмах первого класса? Например, в тюрьме особого режима Кумла, построенной для самых опасных преступников, содержатся лидер байкерской группировки Bandidos Мехди Назари (осужден за взрывы машин), Миливое Джокович (контрабанда кокаина) и Мортен Таммихарью из группировки Fucked for Life (стрельба по полицейским). После серии побегов — в том числе Таммихарью с товарищами из тюрьмы Норртелье в 2004 году — в исправительном центре Кумла построили специальный надежный «бункер». Тем не менее побывавшая в Кумле Ева Меркачева из «МК» описывала, как в рамках программы по реабилитации «брутальные парни» записывают на диктофон сказочные истории на ночь для своих маленьких детей, стараясь вложить в них максимум эмоций.

Шведские чиновники постоянно повторяют, что «лишение свободы всегда должно быть самой крайней мерой, а не базовым вариантом». «Внутренняя цель любой пенитенциарной службы — в сокращении числа заключенных до минимума». Например, в 2011 году был принят закон, позволяющий силовикам конфисковать и уничтожать «вредоносные для здоровья субстанции» без наказания для владельца.

Результат этой политики не заставил себя ждать. С 2004 года в Швеции неуклонно падает общее число осужденных к реальным срокам. В 2004 году их было 11,3 тысячи, в 2017-м — 8,4 тысячи. При этом 30 лет назад заключенных в шведских тюрьмах было вдвое больше. Кстати, для сравнения: бюджет российской ФСИН за прошлый год почти вчетверо выше шведского (248 млрд рублей против 65 млрд), хотя число людей, одномоментно находящихся в заключении в России, тоже «достигло исторического минимума» — 602 тысячи человек (по состоянию на 1 января 2018 года). В Швеции таких людей по состоянию на 1 октября 2017 года — 4150, то есть в 145 раз меньше. Понятно, что размеры страны имеют значение.

(Мы, кстати, поинтересовались, много ли в шведских тюрьмах наших соотечественников. В Шведской пенитенциарной службе нам привели данные годичной давности: по состоянию на 1 октября 2017 года в заключении находились 11 граждан России.)

Разумеется, как отмечают в ведомстве, в исправительных учреждениях регулярно проводятся обыски с использованием служебных собак, осужденные сдают образцы крови и мочи и проходят процедуру личного досмотра. «Но наша задача— это не наказание людей, — объясняет глава ведомства Нильс Эберг. — Наказание — это само уже лишение свободы. То, что люди находятся здесь, — для них наказание». «Да, мы обязаны выполнять решения суда, но мы должны помнить, что наши подопечные через какое-то время окажутся на свободе», — говорит начальник тюрьмы Сальберга Кристер Френнебю. «Решать, либеральны ли эти меры, должны другие, но подавляющее большинство самих сотрудников считает исправительную деятельность гуманной и направленной на реинтеграцию заключенных в общество», — с достоинством заключают представители службы в ответ на наше письмо.

Разумеется, в этой радужной картине есть и темные стороны, и их становится все больше — прямо пропорционально возросшей тревожности в мире. В этом смысле ситуацию обострили беспорядки в стокгольмском районе Ринкебю или поджоги машин в августе этого года в Гётеборге, когда полицию резко критиковали за невмешательство в ход событий. Это тогда премьер-министр Стефан Лёвен произнес известную фразу: «Что, черт возьми, они творят?» «Они» — это неустановленные молодые люди в черных худи и масках.

«На протяжении целого десятилетия у нас было резкое снижение числа заключенных (примерно впятеро), несмотря на “закон и порядок” в умах законодателей, — вспоминает почетный профессор кафедры криминологии Стокгольмского университета Хенрик Там. — Это произошло на фоне длительных глубинных изменений: люди в целом и люди молодые в частности стали реже совершать преступления, уходить в преступную карьеру, меньше людей становилось рецидивистами». Но все это может быть сведено на нет.

Если в 2013 году Нильс Эберг рассказывал, что число пенитенциарных заведений в Швеции неуклонно снижается, то в конце 2017 года министр юстиции Морган Йоханссон предупреждал о необходимости наращивать мощности в местах лишения свободы из-за роста уличной преступности. В июле этого года представитель пенитенциарной службы заговорил об «экспоненциальном росте» уровня насилия в исправительных учреждениях, уже заполненных примерно на 95%.

«Вы разрушаете это для себя, для родителей, для целых районов, для соседей, и общество должно ответить на это очень жестко», — говорил Лёвен, обращаясь к нарушителям из Гётеборга. Сочетание «жесткого ответа» и шведской системы правосудия выглядит пока крайне загадочно, поэтому на фоне роста популярности в Швеции «новых правых» интересно, каких изменений в общей системе безопасности можно ожидать.

Интересно и то, как новые обстоятельства войдут в диалог с гуманитарными практиками, которые с 2008 года применяются в шведских тюрьмах для успокоения тел и умов. Для борьбы с фобиями, тревожностью и враждебностью у заключенных здесь успешно используют йогу. По данным свежего исследования, опубликованного в журнале Frontiers in Psychiatry, всего десять недель регулярных занятий приводят к сокращению жалоб на тревожные состояния и агрессивные мысли. Авторы считают, что такие методы позволяют избегать рецидивизма, устраняя его ключевую причину — чувство отчужденности от мира.

Понравился материал? Помоги сайту!