Харун Сидоров: «“Исламское государство” — это гидра, которая пожрет сама себя»

«Исламское государство Ирака и Леванта» — самая мощная и, пожалуй, самая жестокая террористическая группировка в мире. Этим летом боевикам ИГИЛ удалось захватить приграничные районы на северо-востоке Сирии и северо-западе Ирака, при этом они убили больше десяти тысяч мирных жителей. Публичные казни своих пленных они нередко снимают на видео и выкладывают в интернет.

Сегодня, по данным спецслужб США, в рядах «Исламского государства» воюет от 20 до 30 тысяч человек, из которых около двухсот — граждане России. Эту цифру еще в июне обнародовал директор ФСБ Александр Бортников. В том же месяце лидер ИГИЛ Абу Бакр аль-Багдади объявил о создании халифата — единого исламского государства, основанного на власти шариата. В числе своих главных врагов он назвал США и Россию, а его сторонники пообещали в ближайшее время «освободить» Северный Кавказ. Дмитрий Пашинский поговорил с политическим аналитиком и председателем Национальной организации русских мусульман Харуном Сидоровым.

— Вначале определимся с терминами: ИГ, ИГИЛ или ИГИШ?

— ИГИШ означает «Исламское государство Ирака и Шама». Шам — это историческое название Леванта (Сирии), более распространенное среди мусульман. В остальном ИГИЛ и ИГИШ — одинаковые понятия. Провозгласив халифат, они стали называть себя просто «Исламское государство», или «Даулят аль-Исламия». Но многие не разделяют их претензии на халифат и называют группировку по той географической зоне, которую она контролирует. Сегодня это северо-восточная Сирия и северо-западный Ирак.

— Как возникло «Исламское государство» и чем обусловлен его успех?

— Есть масса конспирологических версий насчет его появления. В джихадистских кругах считают, что инициатором выступил сам Башар Асад (президент Сирии. — Ред.), поскольку врагами ИГИШ были те же группы, что и у сторонников Асада. Это «Армия Ислама», «Свободная сирийская армия» (ССА), «Джабхат ан-Нусра» — филиал «Аль-Каиды» в Сирии. Нередко возникали ситуации, когда по ним синхронно били и асадиты, и боевики ИГИШ. Но у конспирологии зыбкая почва, а такое серьезное явление лучше рассматривать, анализируя исторические закономерности и логику.

Объективных причин успеха ИГИШ две — местная и международная. Начнем с местной. В Ираке после смещения Саддама Хусейна (президент Ирака с 1979 по 2003 год. — Ред.) был установлен шиитский режим. Шииты если не устроили геноцид, то очень жестоко подавляли арабов-суннитов. Разумеется, с их стороны не могла не последовать ответная реакция. При Саддаме этнические сунниты из партии «Баас» фактически правили страной и вдруг оказались в рядах гонимого меньшинства. Теперь многие связывают первоначальный успех ИГИШ именно с вливанием в их ряды бывших баасистов ориентировочно в 2010 году. Эти люди некогда представляли военную элиту Ирака. Они хорошо знают свою территорию. И у них есть опыт беспощадного, но эффективного государственного управления.

Речь идет о чем-то иррациональном. Они строят культ с элементами садизма, притягивая к себе психически нездоровых людей.

Одновременно с этим в Сирии был снесен режим Асада, и началась война. «Свободная сирийская армия» отвоевала порядка 70% территории, но не смогла объединить в своих рядах добровольцев из числа суннитов. Те стали воевать автономно и не признали ССА, которая, как им казалось, хочет переустроить Сирию на манер западной демократии. А для моджахедов это неприемлемо. Они ведь сражаются за власть шариата.

Ситуацией воспользовались иракцы, которые пришли в Сирию на освобожденные ССА земли и, пока та шла дальше воевать с Асадом, собрали вокруг себя добровольцев и объявили о создании объединенного исламского государства Ирака и Шама, превратив его в культ. У них появился лозунг «Даулят аль-Исламия! Бакия!», то есть «Исламское государство — навсегда!».

На подконтрольных территориях они быстро установили жесткие порядки. Искоренили все, что нелояльно к ним. Создали военные, административные, хозяйственные органы, в чем им помог опыт баасистов. К тому же местные жители давно устали от хаоса и неразберихи. Сирийская оппозиция не решала их проблем. А боевики ИГИШ навели пусть беспощадный, но порядок.

Если говорить о международных причинах, то, прежде всего, они заставили весь мир воспринимать себя как глобальный феномен, когда провозгласили халифат. Тем самым «Исламское государство» стало заметным для миллионов мусульман. В 1922 году, после падения Османской империи, мусульмане оказались в геополитической пропасти, и для многих идея халифата остается очень ценной.

— Поэтому в их ряды и вступает все больше новых сторонников? Из-за идеи халифата?

— Не только. Многих привлекают исключительно сила, сплоченность рядов, четкость идеологии. Но их основная фишка именно в строительстве своего «Тысячелетнего рейха». Даже в полемике с «Аль-Каидой», которая выбрала модель сетевой всемирной структуры, они говорят: «Вы ничего не добились и ведете джихад ради джихада, а мы тут реально строим государство с опорой на землю и контролем за ресурсами». Это их культ.

Плюс сейчас выросло поколение беспамятных. Оно не помнит, что «Талибан» владел огромной территорией. Но «Талибан» для них — такая же далекая история, как и Османская империя. Поэтому им в новинку люди, рисующие карты «Исламского государства», чья площадь в пять раз превосходит вместе взятые Катар, Ливан, Иорданию…

Они могут рисовать какие угодно карты, закрашивая Испанию, Хорватию, хоть Нарнию и Атлантиду.

— Тогда почему ни «Талибан», ни «Аль-Каида» не пытались объявить халифат, раз это принесло свои плоды?

— Никто не хотел брать на себя такую ответственность. В понимании мусульман халифат — слишком серьезное явление. По сути, это попытка создать точку сбора всех мусульман — легитимный полюс исламского мира, а это без необходимых геополитических ресурсов сделать невозможно. Последний раз эти ресурсы были в руках Османской империи.

«Объявления халифата» были фейком. В Германии была группировка «Исламский халифат» с известным Метином Капланом во главе, были попытки в Афганистане и других странах, но все они быстро исчезали. Реальными возможностями для этого обладал лишь «Исламский эмират Афганистан» (движение «Талибан») еще до разгрома американцами. Талибы превосходили ИГИШ по территории и вооружению. У них были свои ВВС и ПВО. Но их лидер Мухаммед Омар не посмел объявить халифат, хотя ему предлагали и называли его «амир аль-муминин» — «повелитель правоверных». Мулла Омар контролировал значительные ресурсы и по отношению к джихадистам делал не меньше, чем ИГИШ. Он принимал переселенцев со всего мира. На территории «Эмирата Афганистан» многие джамааты нашли себе приют — «Исламское движение Узбекистана», таджикские группы, российский джамаат «Булгар».

Но ИГИШ оказалось единственным, кто пошел на этот шаг. Хотя исламские ученые почти всех направлений, включая близких к «Аль-Каиде», отвергли провозглашенный им халифат, поскольку авторитетные богословы из уммы не выбирали халифа.

Лидеры ИГИШ просто воспользовались запросом на эту идею в определенной среде и создали сектантский халифат. Я вижу, какого типа людей они к себе притягивают: это похоже на «красных кхмеров» в Камбодже. Это, бесспорно, крайне нездоровое явление в масштабах всего исламского мира, и то, что они делают, отталкивает от ислама очень многих. Речь идет даже не о политически оправданной жестокости, а о чем-то иррациональном. Они активно строят культ с элементами садизма, притягивая к себе психически нездоровых людей со всего мира.

— Есть вероятность, что они окажутся проектом исламофобов, заинтересованных в дискредитации религии?

— Думаю, это вполне рациональная версия. Но скорее ИГИШ — это следствие того кризисного состояния, в котором находится исламский мир. В последние годы сильные мира сего делали все, чтобы исключить появление исламской субъектности. Поэтому, с одной стороны, удивительно, что мимо них проскочила такая отмороженная и амбициозная группировка, а с другой — это вполне логично, ведь для них приемлемо только такое исламское государство — с отрезанием голов и публичными казнями.

Этим они одинаково отталкивают от себя и мусульман, и немусульман. Кроме того, боевики ИГИШ заведомо безопасны, поскольку собраны в закрытой резервации. Там они могут рисовать какие угодно карты, закрашивая Испанию, Хорватию, хоть Нарнию и Атлантиду. В целом понятно, что их либо разгромят, либо будут держать в качестве дестабилизатора исламского мира. Насколько это искусственный проект — сказать трудно. Но с точки зрения геополитической провокации они, безусловно, выгодны.

Абу Банат первым начал резать головы пленным на камеру. Потом выяснилось, что он бывший сотрудник дагестанского центра «Э».

— При этом антиисламская риторика играет им на руку. Иначе чем объяснить появление среди их сторонников неэтнических мусульман из Европы, США, России, для которых радикальный ислам — это способ протеста.

— Безусловно. Это вообще характерно для любой одиозной группировки. Миф о «русском фашизме» в 90-е годы был выгоден ельцинскому режиму, потому что позволял представить любую оппозицию как фашистскую. Но находились и те, кто по-настоящему шел в фашизм из чувства протеста или юношеского максимализма. Все, чему создают антиимидж, может найти своих верных последователей.

— Боевики «Исламского государства» после взятия периферийных районов Сирии и Ирака уже несколько месяцев не захватывают новых территорий. С чем связана эта пауза и каковы их дальнейшие перспективы?

— На мой взгляд, этот идеологически-психопатский сброд никаких перспектив не имеет. Очевидно, что «Исламское государство» в его нынешнем виде — это гидра, которая пожрет сама себя. Важно понимать, что в Ираке у руля группировки де-факто стоят баасисты. Речь идет не об идейных баасистах, а скорее о некоем клане вроде чекистов в России, которые могут надевать на себя разные политические маски. Деваться им некуда, и они станут использовать фанатиков-психопатов как удобное орудие для решения своих политических задач или же как разменную карту, которую легко сдадут на определенном этапе. Единственный вопрос — сохранится ли в таком случае бренд ИГИШ? Дело в том, что в Ираке действуют и другие независимые структуры — «Исламская армия», «Совет революционного командования». Некоторые аналитики убеждены, что баасисты, маскируясь под ИГИШ, ведут вместе с ними согласованную игру против шиитов и американцев.

Знаете, недавно произошла громкая история с покушением на Губарева. Таинственные вещи стали происходить и с другими полевыми командирами, которые не вписываются в формат ДНР и ЛНР, выгодный Кремлю. Нечто схожее мы скоро увидим в Ираке. Рано или поздно баасисты в руководстве ИГИШ начнут избавляться от отработанного материала. В противном случае группировка вовсе исчезнет.

— А чем, по-вашему, закончится операция против «Исламского государства», возглавляемая США?

— Думаю, без наземной операции их вряд ли разгромят подчистую. Вероятно, их ожидает судьба «Талибана». Американцы не сумели полностью разгромить «Талибан», и он продолжает контролировать значительную часть Афганистана. Не исключено, что операция начнется в самом ближайшем будущем, если авиаудары по позициям ИГИШ не достигнут цели. В итоге военный потенциал группировки будет сильно подорван. Но напомню, что того же Саддама Хусейна уничтожали больше 10 лет…

Талибы, к слову, учли многие ошибки по отношению к местному населению и сделали выводы. Однако их уже не воспринимают как договороспособную силу. Хотя если США решатся на переговоры с ними, то, по-моему, они к этому готовы. В своем последнем обращении мулла Омар заявил, что «Талибан» не претендует на земли за пределами Афганистана. Возможно, ИГИШ возьмет с них пример. Менее вероятно, что бренд ИГИШ сольют и основная часть арабов-суннитов объединится под другим знаменем. Это напрямую зависит от готовности США и остальных держав на переговоры с ними как с самостоятельной стороной.

— В чем заключается стратегия «Исламского государства»? Оно будет действовать локально или, на манер «Аль-Каиды», с ячейками по всему миру, включая Северный Кавказ, который они, кстати, грозились освободить?

— Стратегия ИГИШ заключается не в создании отдельных ячеек, а в вербовке новых людей. Их эмиссары действуют по всему миру, стараясь переманить на свою сторону уже существующие группы. Боевики в Европе или России им не нужны. Они заинтересованы, чтобы те переезжали воевать к ним. Ячейки могут быть интересны лишь идейным фанатикам, но те не имеют большого политического влияния, в отличие от иракцев. Именно они контролируют ресурсы и вербуют через фанатиков пушечное мясо.

Возможно, после разгрома группировки в ее нынешнем виде она распадется на две части — баасистов (иракцев), которые отмежуются от ИГИШ или реформируют его и вступят в диалог с внешними силами, и фанатиков, которые начнут возвращаться на родину или расползаться по всему миру. Вероятно, разгром ИГИШ только ожесточит их и повлечет за собой череду терактов. Замечу, что среди русскоязычных мусульман немало их сторонников. В Дагестане уже несложно найти граффити, посвященные «Исламскому государству».

Всегда найдется процент неподконтрольных идеалистов, а в условиях войны самый эффективный способ от них избавиться — послать на мясо.

— Получается, в своем нынешнем состоянии «Исламское государство» не представляет серьезных угроз для России?

— Да, потому что реально оно существует только в Ираке и в Сирии. За пределами этих стран ИГИШ — это бренд халифата и удобная страшилка для спекуляции. К примеру, в Узбекистане активно обсуждалось, будто бы местное исламское движение вошло в состав ИГИШ. Хотя они всего лишь выступили с призывом к перемирию между «Исламским государством» и «Джабхат ан-Нусрой». Но узбекские силовики преподнесли все иначе — мол, у нас засело ИГИШ, гоните нам бюджет.

Конечно, не исключено, что какие-то мелкие банды для придачи себе веса станут действовать от имени ИГИШ. По моей информации, сейчас ведется вербовочная работа в «Имарате Кавказ». Некоторые эмиры заявили о готовности присягнуть «Исламскому государству». Это может означать лишь раскол в их рядах, потому что нынешнее руководство «Имарата Кавказ» не признает за ними халифата.

— Каков национальный состав группировки и много ли в ней граждан России?

— В Ираке ядро группировки, конечно, составляют местные. Из них приблизительно 10—20% приходится на добровольцев, из которых довольно много русскоговорящих. Но иностранцев, как правило, не пускают в Ирак, а стараются гнать в Сирию, на самые опасные участки фронта.

Кавказский сектор ИГИШ возглавляет небезызвестный боевик Умар Тархан Батирашвили, или Умар Шишани, как его называют. «Шишани» значит «чеченец». Он сыграл ключевую роль в переходе русскоязычных добровольцев на сторону ИГИШ и обеспечил им немалую часть военных приобретений. Противники прозвали его «чеченским Жуковым» за манеру ведения боевых действий. Не считаясь с потерями, он кидает людей в наступательные операции, где их просто перемалывают. Успех достигается, но очень большими потерями. Вообще это очень загадочная личность. Он ислам-то принял относительно недавно, а до этого был военнослужащим грузинской армии и участвовал в «Пятидневной войне» между Грузией и Россией. Кроме него в рядах ИГИШ были и другие одиозные персонажи вроде Абу Баната. Он первым начал резать головы пленным на камеру. Потом выяснилось, что он бывший сотрудник дагестанского центра «Э» (Главное управление по противодействию экстремизму МВД России. — Ред.). Хорошую школу прошел (смеется). Абу Банат — это такой классический тип боевика ИГИШ.

А Умар Шишани до сих пор продолжает курировать всех русскоязычных бойцов, которых кидают на самые опасные и тяжелые участки фронта. Здесь уместно провести параллели с другими милитаристскими кампаниями. В той же ДНР уже давно не скрывают, что нелояльные Москве группировки кидают в пекло — на Донецкий аэропорт, чтобы их там переламывали. Всегда найдется процент неподконтрольных идеалистов, а в условиях войны самый эффективный способ от них избавиться — послать на мясо.

— Вам доводилось общаться с кем-то из бойцов «Исламского государства»?

— Исключительно в интернете я вступал в полемику с ними. Среди них лишь единицы, с которыми можно вести внятный диалог. Как правило, все дискуссии заканчиваются угрозами изнасилования и десятиэтажным матом. Попадаются такие, кто всерьез воспринял идею халифата как представительства угнетенных мусульман. Они закрыли глаза на все вопросы, объясняя это тем, что «других советских писателей у меня для вас нет».

Понравился материал? Помоги сайту!