На Фарерах

Яркий свет ослепил нас. Это первое, что поражает: на 61-м градусе северной широты совершенно другое освещение, как фотографическая вспышка. Еще недавно мы тряслись в узеньком «Боинге» Atlantic Airlines, выглядывали в иллюминаторы и не могли понять, куда же мы в действительности приземляемся — вокруг была одна вода и крупные волны. Потом внезапно из океана выросли скалы, огромные пики, уходящие прямо в небо, каменистые плато, заливы. Белоснежные вершины в снегу — мы вышли из здания аэропорта, и они будто обрушились на нас, раздавили. Рядом с парковочной площадкой паслись овцы, а вокруг был пейзаж первого дня творения.

Я узнал об Островах случайно. Сидел однажды в библиотеке «Нордического содружества» и увидел флаг, красно-синий продольный крест на белом. Еще одно микрогосударство, колония Дании, что-то неинтересное — подумал я. Еще там зверски убивают дельфинов-гринд и говорят на причудливом языке. Я подошел к карте Скандинавии и с трудом нашел Фареры — маленькая точка, архипелаг к северу от Шотландии, к востоку от Исландии, прямо посреди океана. Столица — Торсхавн, «бухта Тора». Название мне понравилось.

Потом я посмотрел кое-какую информацию, и чем дальше я глядел, тем интереснее мне становилось. Вообще говоря, в Скандинавии несколько таких островов-анклавов, но в этой истории что-то очень серьезно отличалось. Например, западная часть архипелага Шпицберген имеет своего губернатора и какую-то долю автономии, однако на деле является всего лишь одним из убыточных муниципалитетов Норвегии, где добывают запредельно дорогой уголь и находятся какие-то научные службы. Гренландия, автономное государство в составе Королевства Дании, известна как самый нищий регион Скандинавии, люди там живут довольно бедно по любым меркам, а вся индустрия добычи полезных ископаемых принадлежит датчанам.

Рядом с парковочной площадкой паслись овцы, а вокруг был пейзаж первого дня творения.

Пример богатого архипелага — Оландские острова в составе Финляндии. Этот шведоязычный автономный регион со своим правительством, налогообложением — статистически самый обеспеченный в стране. Это связано с географическим положением: на Оланде зарегистрировано множество как финских, так и шведских компаний, занимающихся грузоперевозками из одной страны в другую, в том числе крупнейший оператор пассажирских паромов Viking Line. Самый известный из островов Севера, Исландия — довольно большая страна, на самом деле, чье экономическое благосостояние в 2008 году оказалось финансовым пузырем не хуже греческого. Финансовые махинации, игра на курсе исландской кроны — несколько лет назад среди левых аналитиков было модно рассказывать об «исландском чуде», но в действительности страна до сих пор должна Европе астрономические суммы денег, несоизмеримые с бюджетом.

На Фарерских островах нет ни офшора, ни нефти, ни полезных ископаемых (практически), и при этом они — не дотационный регион. Более того, у них позитивный бюджет, из Дании они не получают почти никаких денег. На практике Острова полностью политически независимы от короны — у них полноценно присутствуют все три ветви власти, и их решения никак не зависят от Копенгагена. Фарерские острова не входят ни в Евросоюз, ни в еврозону, в конце концов. Меня интриговало это все больше. Ну и, разумеется, я очень захотел там побывать.

Сказано — сделано: заручившись аккредитацией, я вызвал своего товарища Илью из Москвы, и мы отправились снимать фильм. Уровень независимости Островов Илья ощутил на себе еще до вылета: оказалось, для того чтобы туда попасть, одной шенгенской визы недостаточно, нужна особая, фарерская. Ее отдельно проверяют в аэропорту Каструп в Копенгагене при посадке на рейс. Я же, напротив, ощутил на себе силу внутрискандинавских соглашений Нордического союза — мне разрешалось вылетать с одними финскими водительскими правами.

Отапливаемые тоннели в недрах гор, мосты, соединяющие части архипелага воедино, университет, больницы, фабрики, верфи — и все своими руками.

Следующую неделю мы провели довольно странно: никто так и не спросил у нас, на какой именно телеканал мы работаем, но все двери были нам открыты. Мы взяли интервью у премьер-министра, спикера парламента, депутаты осаждали нас толпой, услышав, что мы из России. Очевидно, иностранные журналисты — нечастые гости на Островах — и очень жаль. Чем больше мы разбирались, тем четче вырисовывалась завораживающая картина «скандинавского социализма в пробирке», северной экономической модели «общего дома», воплощенной на микроскопическом островке суши без существенного влияния благоприятных геологических факторов или иностранной помощи. Отапливаемые тоннели в недрах гор, мосты, соединяющие части архипелага воедино, университет, больницы, фабрики, верфи — и все своими руками. Мы колесили по превосходным дорогам, болтали с преподавателями в отлично оборудованных аудиториях и никак не могли найти ключи к пониманию того, каким образом все это здесь появилось.

Я знал, что эта фигура должна была существовать, определенный человек. С 1970 по 1981 и потом с 1985 по 1989 и с 1991 по 1993 год, 17 лет в сумме, страной управлял один и тот же политик. На фотографиях мужчина в спортивной куртке, волосы растрепаны — Атли Дам, покойный глава Социал-демократической партии. В истории каждой из скандинавских стран мы находим похожего персонажа, но здесь он пробыл премьер-министром удивительно долго. Ключ был найден — теперь, когда я упоминал его имя в разговоре, мои собеседники внезапно обрывали фразу на полуслове и начинали говорить несколько медленнее, вдумчиво. «Это была эпоха…», «Совсем другое время…», «Необычайный рывок…» — пазл постепенно складывался.

До начала Второй мировой войны Фареры были одним из нищих форпостов датского королевства, точно так же как тогдашние Гренландия и Исландия. В архивах сохранились фотографии тех времен — складывается такое впечатление, что вся эпоха индустриализации прошла мимо этого народа рыбаков. Каменные точила, гребные лодки, землянки — точно такие же картинки можно найти про жизнь финских крестьян, но лет за пятьдесят до этого. Национальный язык не преподавался в школах.

После оккупации Дании нацистами в 1940 году Великобритания в превентивном порядке оккупировала Фареры и Исландию для того, чтобы помешать Германии развернуть на них свои базы. Эта «дружественная оккупация» стала поворотным моментом в истории обоих государств. В 1944 году исландцы провели референдум, по результатам которого навсегда вышли из-под власти Дании. На Фарерах тоже были попытки провести референдум, однако в итоге местное руководство пошло на компромисс. В 1948 году за Островами закрепился окончательный статус: независимое государство в составе королевства. Это была политическая и культурная победа, но с экономической точки зрения пока никак не обоснованная.

Каждая деревня должна была получить свой рыболовный траулер, никто не должен был остаться без работы.

В 1969 году Улоф Пальме стал премьер-министром Швеции, в 1972 году Анкер Йоргенсен стал премьер-министром Дании — Атли Дам сформировал свое правительство к 1971 году. Его планы были, пожалуй, еще более амбициозными, чем у других коллег-социал-демократов: не только построить «общий дом» благоденствия, но и сделать это на клочке земли, при ограниченных ресурсах; превратить Фареры в самодостаточное государство с развитой индустрией, полностью независимое экономически. Каждая деревня должна была получить свой рыболовный траулер, в каждой должна была быть инсталлирована рыбоперерабатывающая фабрика, никто не должен был остаться без работы. Планы Дама шли дальше: для воплощения его идей необходимо было перекроить саму карту Островов, соединить все части архипелага воедино, пробурить тоннели, проложить мосты, соединить даже самые отдаленные села дорогами. Невероятные планы — и все они были претворены в жизнь.

За десять первых лет правления коалиции Атли Дама Фареры совершили невероятный экономический и социальный скачок — об этом вспоминают как о чуде, фактическом рождении настоящей государственности. Экономика пошла вверх, и теперь диалог с Данией можно было уже вести на своих условиях: в юрисдикцию Островов наконец полностью перешло владение недрами и полезными ископаемыми; местное правительство также оставило за собой право самостоятельно устанавливать квоты на вылов рыбы. Население значительно увеличилось, а Торсхавн разросся вдвое. Промышленный бум охватил Острова, он продолжался два десятилетия и закончился коллапсом.

Естественно, рыбная промышленность «перегрелась». Экономический кризис начала 90-х жестко ударил по ней и оставил в руинах — падение цен и спроса на рыбу сделало добрую половину жителей безработными. Пока мне рассказывают эту историю, я совершенно никак не могу отделаться от какого-то странного чувства дежавю, но в очень странном, экзотическом оформлении. Фабрики закрылись, магазины опустели, люди перешли к выращиванию овощей на приусадебных участках, многие лишились дома. Но отчаяния — кажется, что отчаяния не было. Люди остались жить там, где жили; правительство взяло у датских банков кредиты под «волчьи» проценты, и жизнь постепенно начала налаживаться. Восстановление экономики заняло почти десять лет, но за это время фарерцы умудрились расплатиться с долгами, сохранить флот, систему образования, медицину. К началу двухтысячных страна была уже обладателем прибыльного бюджета — теперь серьезная ставка делалась на искусственное выращивание лосося в садках, установленных прямо во фьордах. Фареры начали даже активно выступать на внешнеполитическом поприще: большим скандалом было, когда они подали в арбитраж ВТО иск против Европейского союза по поводу квот на вылов рыбы и выиграли его. Что касается совсем недавних событий, так как Острова не входят в ЕС и их не коснулись контрсанкции, большая часть свежего лосося в Россию сейчас поставляется именно оттуда.

Симфонический концерт в гигантском морском гроте, где исполнители и публика размещаются на флотилии лодок и плотов.

В отличие от разрекламированной Исландии, туризм на Фарерах почти не развит. Единственный существующий хостел, в котором мы забронировали места, оказался недостроенным общежитием для спортсменов — мы были его единственными обитателями. Возможно, это повлияло на дружеское отношение к нам местных жителей — мы были им в новинку, они всячески помогали, давали советы и, в частности, всей толпой выталкивали нашу машину из кювета. Как и везде в Скандинавии, большинство людей свободно владеет английским, хотя старшее поколение часто предпочитало шведский как нордический lingua franсa. Присутствие иммигрантов чувствуется, но несильно: в Торсхавне довольно много поляков, которые работают на судоремонтных верфях, кроме того, нам удалось найти египтянина, в его круглосуточном заведении с шаурмой мы валились с ног ближе к полуночи. Разумеется, соотечественники тоже присутствуют: на улице нас окликнула дама, жена местного жителя, сама родом из Мурманска. От нее мы узнали, что в городе есть большая община русскоязычных, но на ее исследование у нас уже не оставалось времени.

Острова совершенно не производят впечатления захолустья. В вопросах высшего образования основная политика властей состоит в том, чтобы молодежь получала степень бакалавра на Фарерах, а защищаться на магистра ехала за границу — в основном в Данию, Норвегию и Канаду. При этом подавляющее большинство молодых специалистов после этого возвращается домой, что уже о многом говорит. «Мы живем не на отшибе, просто очень странно расположены, — смеются ребята. — Какой-нибудь аграрно-ориентированный муниципалитет в Швеции в действительности в сто раз большая провинция, чем мы». В Торсхавне развитая музыкальная сцена, несколько независимых лейблов, летом на берегу моря проводится серия крупных фестивалей общескандинавского масштаба. Самое же известное мероприятие проводится в июле — знаменитый симфонический концерт в гигантском морском гроте, где исполнители и публика размещаются на флотилии лодок и плотов. Фантастическая акустика, говорят.

Скептики, конечно, могут заметить, что благосостояние этого общества во многом связано с его микроскопическими размерами и с довольно удобной возможностью назначать самим себе рыболовные квоты, — и будут правы. С другой стороны, во всем мире достаточно неудачных примеров с похожими вводными — и я говорю не только о Гренландии. Уж каким-каким, а заведомо выигрышным положение Островов не назовешь, все могло бы повернуться совершенно иначе. Надо отдать этим людям должное: у них оказалось достаточно политической воли, чтобы следовать своим интересам, не сдаваясь в периоды невзгод (я не добавил, что кризисы рыболовной промышленности происходят во всем мире — и, в частности, на Островах — регулярно). Как жители сами нам говорили, именно в период максимального упадка экономики, полного банкротства люди ощущали волну странного национального подъема. Всех охватило чувство, что теперь, лишившись всего, они наконец обрели свободу начинать все с нуля. Что их бедность теперь наконец-то — дело только их самих, а не датской королевы Маргрете.

Мне показалось, что это очень полезное чувство. Посмотрите фильм, я постарался без спойлеров.

Смотрите фильм «Фареры. Демократия в океане» 25 июля в 19:20 на телеканале «Дождь»

Понравился материал? Помоги сайту!