Оправдание жанра

В отечественной режиссуре Семен Александровский занимает нишу, освоенную, как ни странно, единицами: он создает интеллектуальный продукт для сравнительно широкой публики. Чтобы воспринимать спектакли независимого петербургского «Pop-up театра» — так называется компания, которой режиссер руководит вместе с продюсером Анастасией Ким, — обычно никакого специального бэкграунда не нужно. Скажем, их дебютный проект — документальное «Топливо» о российском IT-визионере Давиде Яне — регулярно покупают для корпоративных показов.

Дело в том, что при всей новизне приемов Александровский не брезгует безотказными инструментами старого театра. Практически любая его работа последних лет — это прежде всего увлекательная история с яркими героями.

Премьера под названием «Фаза зеркала» по сравнению с другими спектаклями «Pop-up театра» — довольно консервативная вещь: начать хотя бы с того, что зрители видят живых артистов, а не слушают их голоса в наушниках, как в недавних проектах. Режиссер выбрал формат, который за последние лет пять, казалось бы, совершенно себя изжил, — иммерсивный блокбастер с известными именами на афише, но подошел к нему так осмысленно, как у нас еще практически никому не удавалось.

Обстоятельства премьеры для России пока не совсем обычны: «Фазу зеркала» заказал не театр, не фестиваль и не музей, а девелоперская компания RBI, которая строит элитную недвижимость в Петербурге. Александровскому предоставили пять комнат в апарт-отеле Artstudio Nevsky, интерьеры он менять не стал. Пьесу специально для спектакля написала Ася Волошина — «Фаза зеркала» стала ее четвертой работой с режиссером. Вообще, это обычная практика «Pop-up театра» — приглашать драматурга под конкретный проект и заранее делиться с ним решением будущего спектакля: Волошиной — на пару с Александровским — нужно было оправдать и гостиницу, и присутствие в ней публики.

Вот что они придумали. Некий знаменитый художник — в его образе есть немного от Дэмьена Херста, немного от Яна Фабра и немного от Бэнкси — погиб в пожаре: судя по всему, это было самоубийство. Его шедевры сгорели вместе с ним. Единственная уцелевшая работа заперта в сейфе, и ее никто никогда не видел. Судя по завещанию, это портрет неизвестной особы, которую мастер винит в своей смерти. Она-то и должна получить сокровище. Покойный, видимо, любил драматические эффекты и пригласил на церемонию не одну, а сразу пять женщин — наследницей может оказаться любая из них. Все они остановились в одном отеле — этого тоже требовала инструкция.

На случай, если портрет окажется абстрактным, душеприказчики собрали комиссию, которая заранее выслушает истории претенденток: эта роль, естественно, ложится на зрителей. Гости разбиваются на группы по пять человек и посещают комнату за комнатой. Вопреки ожиданиям, они встретят лишь четырех героинь: в этой истории лишь один человек обладает полной картиной событий — тот, кто в мельчайших подробностях спланировал этот вечер, а потом раз и навсегда защитил себя от любых расспросов. Теперь мы можем видеть его только в отражениях — отсюда, собственно, и «Фаза зеркала».

Театр во все времена старался манипулировать публикой — но сегодня у него появилась и другая задача: подтолкнуть вас к осознанию, что вами манипулируют здесь и сейчас.

В последнее время Александровский работает где угодно, кроме театральной сцены. Нестандартное пространство в его проектах — больше чем просто фон: оно задает и структуру, и стиль, и нередко даже тему. Если это библиотека, как в спектакле «Время, которое», — речь пойдет о времени и памяти, а повествование примется петлять между настоящим и прошлым. А если зрителю предстоит прогулка по барам, как в недавнем «Профсоюзе работников ада», — герои станут говорить о выпивке, которая-де сыграла ведущую роль в тайной истории человечества. Размах этой гипотезы как нельзя лучше отвечает обстановке — за барной стойкой и не такое услышишь.

Что такое дорогой отель? Не просто место для ночлега, а приукрашенная замена дома. Гостиничные номера безжизненны и прекрасны — отчасти как раз потому, что безжизненны: ничего лишнего, ничего случайного. «Фаза зеркала» — нарочито манерный спектакль, и в этом он подражает пространству.

Стиль Волошиной — старомодно-возвышенный, вызывающе литературный, с обязательными отсылками к классике — подходит этому месту как нельзя лучше. То же можно сказать о вечерних нарядах актрис, надетых будто бы в первый раз, и о самой их игре. Александровский без проблем добивается от артистов естественности, когда ему это нужно, но «Фаза зеркала» — совсем не тот случай. Желчная вдова (Анна Алексахина), страстная любовница (Алена Старостина), неврастеническая модель (Уршула Малка), мстительная дочь (Анна Блинова) — не столько живые женщины, сколько продуманные до мелочей скульптурные маски. Пятый монолог в исполнении Лауры Пицхелаури наша группа не слышала, но подозреваю, что и там никаким натурализмом не пахло.

Вот еще кое-что о гостиницах: их постояльцы похожи на музейные экспонаты, лишенные своей привычной среды и выставленные в одинаковых витринах. Этот образ тоже повлиял на пьесу. В свое время покойный художник собирал на берегу трупики морских животных и погружал в аквариумы с особым раствором. Оснащенные моторами, тела двигались, как живые. Налицо рифма с героинями: виновник событий тоже вырезал их из реальности, пленил и заключил в комнаты-рамы. При мысли, что «Фазу зеркала» будут играть снова и снова, сходство становится еще отчетливее: как будто художник украл женщин у времени, заставив их бесконечно проживать одни и те же воспоминания.

Еще недавно, увидев рядом слова «художник» и «власть», мы могли думать только о государстве, враждебном к свободному творцу. В последние годы все чаще можно слышать о власти, которой обладают — а то и злоупотребляют — сами художники: взять хотя бы споры вокруг «Дау». Новая работа «Pop-up театра» немыслима без этой повестки. Очевидно, покойного мастера ничто так не прельщало, как власть: над женщинами, над природой и над самим временем. Среди потенциальных наследниц одни сопротивлялись этой власти, другие безропотно ее принимали — но каждая так или иначе испытала ее на себе.

Развязка детективной интриги столь же закономерна, сколь и непредсказуема — никакого другого финала у этой истории быть не могло. Если без лишних спойлеров, усопший переиграет не только приглашенных им женщин, но и «комиссию». Зритель, возомнивший было себя сыщиком, следователем, судьей, тем, у кого последнее слово, окажется всего лишь еще одной пешкой в руках высокомерного гения (в тексте Волошиной вообще хватает шахматных метафор).

По сути, «Фаза зеркала» — автокомментарий режиссера, отчасти в духе «Славы» Константина Богомолова. Театр во все времена старался манипулировать публикой — но сегодня у него появилась и другая задача: подтолкнуть вас к осознанию, что вами манипулируют здесь и сейчас.

Понравился материал? Помоги сайту!